Людвиг Вильдт - Неизвестная сигнатура

— Вы так хорошо говорите на Высоком Имперском, — сказал я ему, — что я забываю о том, что это корабль, где служат русские.

— Ну, это не совсем так, — ответил Матвеев. — Ганза объединение, говорящее минимум на трех языках. Большое количество моих соотечественников, которых Вы встретите здесь, объясняется, скорее, личностью адмирала… И гражданской войной в пространствах Русского Космоса, — сказал он, чуть погодя.

— Здесь те, кто не выбрал свою сторону? — осторожно спросил я его.

— Нет, — покачал головой Матвеев, — скорее те, кто понял, что и одна и другая сторона, я имею в виду как «Центр» так и «Окраину» — инспирируются извне. — Так что, мы с Вами, в некотором смысле, собратья по несчастью.

— Непонятно, с кем драться? — посмотрел я на него.

— Непонятно за что, — ответил Матвеев. — Если бы я не оказался, благодаря адмиралу здесь, на «Святом Андрее», я наверняка бы был где-то в ополчении, понимая, что драться нужно, но что победа приведёт только к усилению влияния тех, кто дёргает нас сейчас, за невидимые нити.

— А здесь, вы дёргаете за эти нити сами? — не удержался я, но тут же пожалел о своей резкости.

— Ничего, капитан, — Матвеев примирительно посмотрел на меня. — Я вёл себя так же, в первые свои дни, на этом корабле.

— Как? — спросил я. Наш разговор не очень-то клеился, но лейтенант был человек очень сдержанный и тактичный.

— С недоверием, — ответил Матвеев. — Но я понимаю Вас. А капитана Франца фон Касселя я знаю не только по Вашим старым делам, — багги свернул с основного, магистрального коридора. — Я видел запись, со спутника, Вашего боя над дворцом против двух «мачете» Альянса. И потом дуэль. Хорошая дуэль, если учесть, что Вы были без тяжёлого доспеха. Чемпионили где-нибудь по спада-фехтованию?

— Да, я люблю спаду, — просто и искренне сказал я.

— Браво, капитан. Я бы взял у Вас пару уроков. — Было непонятно серьёзно ли он, или это обычная дань вежливости.

— С удовольствием, — ответил я ему, — если у нас будет время.

Багги остановился около очередного «проулка», мы вышли. Вдоль коридора, в два яруса, были видны двери шлюзового типа.

Вот и Ваша каюта, — показал рукой Матвеев, останавливаясь около одной из дверей первого яруса. — Открывайте…

— Как? — спросил я. — Я в первый раз на «кракене».

— О, — улыбнулся Матвеев, — просто приложите руку к двери, — сказал он, задерживаясь у входа. — Осваивайтесь, а вечером я заскочу, если не возражаете. — До встречи, капитан! — махнул он мне рукой, уходя.

Каюта была довольно скромной, чем-то похожей на регенерационный бокс, где я недавно был. Но всё то, что мне сейчас предстоит и есть что-то вроде регенерации, только внутренней. Начать новую жизнь, как сказал герцог Фридрих. Пока я не представляю как это. Я чувствую, что я совсем один и это чертовски некомфортно. Остался ли кто-то в живых сейчас из моего эскорта? Живы ли сейчас ван Фростен, Гордон, Вайде? Как быть с Фридрихом? Головин сказал, что я помешал его спасению, или какому-то компромиссу в его судьбе. Как я понял, все эти люди спасали меня, хотя были, казалось бы, и более важные задачи. Неужели моя жизнь простого солдата, в какой-то момент, так поднялась в цене? Головин говорил, что старина Фридрих приказал спасти меня вместо себя. Вряд ли это из-за дружбы. Здесь какая-то другая причина. И дело не в том, что я не верил в человеческие качества герцога. Он переносил многие тяготы жизни военного наравне с нами и я не сомневаюсь, что он мог бы, под влиянием минуты, отдать свою жизнь за любого из своих солдат. Но тут что-то другое, я пока не понимаю, что.

Думать много — вредно, — сказал я себе. Я принял душ, отодвинул панель гардероба. Меня ждала свежая одежда и новенький учебный доспех — непременный атрибут офицерских кают. Страшно хотелось есть, поэтому, такое приглашение в спортзал я оставил на потом. Я поискал синтезатор пищи, или запасы сухпайка, но не нашёл ничего, кроме кнопки с изображением ножа и вилки. Я нажал — но ничего не произошло. Я повторил ещё несколько раз — результат был всё тот же. — Ладно, сказал я себе, — с едой мы как-нибудь разберёмся. А сейчас посмотрим, чем занимаются господа ганзейские офицеры в дневное время. Поищу-ка я симуляторы абордажа или что-то в этом роде. Но как только я начал подгонять под себя пластины учебного доспеха, скрепляя вместе узлы экзоскелета, на сенсорном пульте, справа от двери зажглось «разрешите войти». Я успел только защёлкнуть имитант «раковины» на поясе и открыл двери.

На меня смотрела смуглая брюнетка такой красоты, что есть расхотелось. Раскосые серьёзные глаза и острые, широкие скулы делали её ещё красивее. Внешность её выдавала происхождение из той части русского пространства, что называлась «Памирские автономные планетные системы».

— Обермаат Туяна Сымбелова, — представилась она.

Звание обермаат, ликвидированное в имперском флоте и оставшееся в ганзейской системе рангов, было промежуточным званием между старшим матросом и офицером. Его носили, обычно курсанты — выпускники, проходящие практику, свои первые девяносто дней службы, на реальном боевом или гражданском корабле. Судя по возрасту, девушка и была вчерашним курсантом.

— Капитан фон Кассель, — представился смущённо я в ответ, думая о том, как хорошо, что я хоть штаны успел надеть. — Прошу прощения за свой внешний вид.

Она слегка улыбнулась и кивнула головой, принимая мои извинения.

— Я тоже осваивалась на корабле с курьёзами. Я здесь по Вашему вызову. Что будете есть?

— Вообще то, мой расчёт был на синтезатор пищи, или что-то в этом роде, — сказал я. — Мне неловко, что будущий офицер пришёл обслуживать меня.

— Будущий офицер пришёл не за этим, — усмехнулась обермаат Сымбелова и вкатила тележку с едой. — Честно говоря, Вам, как капитану, полагается или персональное обслуживание, но обычно этим занимаются матросы, или приём пищи в кают-компании корабля. Адмирал считает, что это сближает. Поэтому, в Вашей каюте синтезатора пищи нет. Только кнопка вызова. Я здесь по другому поводу.

Я слегка насторожился. Я привык к тому, что от красивых девушек может исходить опасность. Внезапная и неожиданная.

— И по какому же поводу? — спросил я.

— Вы совсем не помните меня, капитан? — спросила она.

Я не боялся услышать одну из историй о том, что мы виделись где-то на пляже или в развлекательных заведениях. Этой девушки, с такой необычной и яркой внешностью, среди моих случайных знакомых точно не было.

— Простите, — сказал я ей, разведя руками, — но я Вас не помню.

— Вы сняли меня, вместе с другими пленниками, два года назад, с малого рейдера «Адлер», — сказала она мне.

Теперь всё стало ясно. Два года назад, капитан Жюслен Латрек поднял мятеж на своём корабле, желая уйти в пространства Альянса. Причины оказались самыми прозаическими. Сознание капитана, побывавшего несколько раз, с дружескими миссиями, на территории Альянса, не справилось с обилием психотропных веществ. Регенераторы, с помощью которых он очищал своё тело, ничего не смогли поделать с тем ощущением счастья, которые давали ему видения, источниками которых были продвинутые вещества, доступные адептам касты Диониса. По пути в «пояс Златовласки», он набирал пленных, абордируя гражданские суда Империи. Я перехватил его тогда, совсем недалеко от последней точки перехода к Марсу. Всё закончилось дуэлью, на которую неожиданно согласился Жюслен. Выходя на бой, он был в таком состоянии, что убивать его было бы просто подло. Парень, бывший в недавнем прошлом, прекрасным капитаном, стоял на ногах еле-еле. Поэтому, я просто выбил у него спаду, сбил с ног, привёз на первую же ближайшую военную базу и отправил под следствие. Освобождаемых пленных тогда я видел мельком — ими занимался ван Фростен.