Людвиг Вильдт - Неизвестная сигнатура

— А я в Ваших руках, — добавил я. — Ваш друг Фридрих, адмирал, ещё жив только потому, что «Тень» ушла с планеты. Я жив, наверное, тоже только поэтому?

В отсеке повисло молчание. Потому, что попал в точку, или потому, что мимо?

— Зря ты так, Франц, — сказал, наконец, Рязанцев. — Ты же теперь наш. На «Святом Андрее». Мы своих не бросаем.

С рациональной точки зрения — аргумент слабый. Но сказал Павел Рязанцев искренне. Головин и Матвеев молчали. Матвеев разглядывал бокал.

— Не люблю, когда меня используют втёмную, — сказал я спокойно. — Если я «ваш».

— Да, я использовал Вас втёмную, — ответил мне Головин. — Но только потому, что времени прошло очень мало. Как бы Вы поступили, если бы ключом к решению проблемы был человек, которого Вы не знаете? Я ведь не знаю Вас, капитан фон Кассель.

Аргумент был простой и убедительный.

— И каков результат нашего цирка? — спросил я. — Покатались с толком?

— Мы зафиксировали, что маяк опознал Вас и подал сигнал на Тень, подтверждая, что Вы живы, — ответил Головин. — Теперь Ваши друзья могут быть уверены в том, что я не веду двойную игру.

— Были подозрения? — спросил я с невинным видом.

— Как Вы знаете, Ганза, которую я представляю, союзник Альянса Свободных Миров. И после того, как я вчера чуть не разнёс вдребезги, из-за Вас, их патруль, они требуют подтверждения Вашей лояльности, — тут он сделал некоторую паузу. — Раз уж я взял Вас на службу Ганзейскому союзу.

— Фёдор Алексеич, — встрял Матвеев, — да они ещё при передаче Франца нам требовали подтверждения его лояльности.

— Да, — согласился Головин. — Но сейчас, после утреннего инцидента, мой коллега, капитан-навигатор террасаконтеры Альянса, Мариано Франциско, снова потребовал этого — или выдачи Франца фон Касселя, во избежание возможных конфликтов между союзниками.

Я хорошо видел, как презрительно скривился Рязанцев от слова «союзники».

— И как подтверждается лояльность? — спросил я.

— Разумеется, — не отвечая на мой вопрос, продолжал Головин, — о Вашей выдаче переговоров я не вёл. Но, нужно что-то решать. Поэтому, мы приняли решение передать под Ваше начало мой рейдер, «Барон Врангель».

— Снова это «мы» — адмирал, майор и лейтенант, — подумал я про себя. Что ж, продолжайте, дальше, адмирал…

— Это повысит Ваш статус, — неторопливо, продолжая обдумывать свои слова, как будто он ещё сомневался в своём решении, говорил Головин — и, возможно, создаст на какое-то время иллюзию, что я Вас контролирую. Что касается подтверждения лояльности — тут всё очень просто. Франциско требовал Вашего участия в совместной карательной экспедиции.

Вот и докатился, — сказал я себе, после того, как уши резануло мерзкое словосочетание. «Карательная экспедиция».

— И кого я должен карать, — спросил я, — несчастных фермеров на переселённых планетах, которые Альянс забирает как свою долю в разделе бывших имперских пространств? Я же офицер Имперского флота, адмирал. Я не буду драться против sapiens. Отдайте меня обратно. Буду сидеть рядом с герцогом, пока Вы с Вашими хвостатыми друзьями из Альянса не найдёте «Серебряную тень». А пока выпейте ещё коньяку. Можно ведь и без повода, как сегодня?

— Сегодня Альянс провёл орбитальную бомбардировку планеты Екатеринодар, — еле слышно сказал Матвеев в тишине, повисшей в комнате. Это вторая планета, которую Альянс стирает вместе с людьми.

— Что, простите? — я был взбешён и не расслышал половину из того, что сказал Андрей.

— Русский Екатеринодар, как до того имперский Аахен, подвергся орбитальной бомбардировке с подошедшей терассаконтеры Альянса. — повторил Рязанцев чётко и медленно.

— Вы слышали что-то о восстании в системе звезды Кубань, Франц? — спросил Головин тихо и вкрадчиво.

— Что-то слышал, — сказал я, — даже смотрел видеорепортажи. Планета с местной экзофлорой и фауной на самой границе с серыми зонами Русского Космоса. Коньяк ведь оттуда? — я осторожно кивнул я на бокал.

— Оттуда, — снова подал голос Рязанцев. — Я тоже оттуда родом, Франц.

— Когда-то рай для туристов и гурманов, — вернул разговор в свои руки Головин. — После Русской Катастрофы туда уходили остатки, расколотого революцией и избиваемого Альянсом, русского флота.

— Ганза ведь тоже приложила к этому руку, — сказал я, уже понимая, что случилось и зачем был этот коньяк.

— Не более, чем пропагандистские слухи, распускаемые Альянсом, — сказал Головин. — Я сам был там, на Кубани. Мы пропускали моих соотечественников, как Вы могли бы догадаться. Их ремонтировали, как могли, в орбитальных доках Екатеринодара, и потом те, кто не остался в ресторанах и отелях планеты, те, кто решил драться, уходили дальше, в «серый космос» на окраины «рукава» галактики.

— И много тогда ушло? — спросил я.

— Много, — сказал Головин, — приблизительно процентов десять от флота. Суда в основном мелкие — типа фрегат, корвет, рейдер. Позже, Альянс потребовал, чтобы меня убрали — и меня убрали. Для обеспечения какой-то производственной деятельности, мы привели к власти на планете двух местных дельцов — один из них владел орбитальным эллингом «Новороссийск» — звали его Азамат Бехтееев. Второй — Торус Маринский — пришел на планету из серых зон, где занимался разборкой и переработкой повреждённых крупных кораблей, непригодных для пиратства. Это были не самые правильные люди, но они были способны к компромиссу. Кроме того, это были фигуры, на которые согласился Альянс.

— А потом появился Одинцов? — догадался я.

— Да, — сказал Головин. — Он-то и спутал все карты и нам и Альянсу.

— Так я должен принести Альянсу голову Одинцова? — слишком спокойно спросил я. — Правильно ли я Вас понял, адмирал?

— Не сомневаюсь, что капитан Мариано Франциско, хочет именно этого. Вы пойдёте на «Бароне Врангеле» с террасаконтерой «Дева Марина», которая висит сейчас на орбите этой планеты.

— Я не буду участвовать в карательной экспедиции против русских, — повторил я свою, ранее озвученную, мысль. — Довольно того, что Имперский Флот не оказал им поддержки ни в их гражданской войне, ни в их боевых действиях против Альянса.

— Как с Вами сложно, — поморщился Головин, словно бы у него заболел зуб. — Мы и не хотим, чтобы Вы на самом деле дрались против русских.

— Мы сами русские, Франц, — добавил с укоризной Рязанцев.

Я недоумённо посмотрел на всех троих. Которые «мы».

— Я хочу, просто, убрать Вас с этой планеты подальше, — пояснил Головин свою мысль. — Помогите нам решить хотя бы проблему с Вами. Достаточно того, что на планете Ваш герцог и мой друг, между прочим, у которого тоже доступ к «Серебряной тени», и которого тоже нужно куда-то деть.

— Только это посложнее будет, — сказал Матвеев и налил мне ещё коньяку.