Людвиг Вильдт - Неизвестная сигнатура

— Я имел дело, с ещё одним культом, — сказал я. — Культом Света.

Одинцов кивнул:

— Я знаю эту историю, — сказал он. — Думаю, я не очень тебя расстрою, если скажу, что по моим данным, это была попытка кристаллизовать касту управленцев, отделить её от военных. Уверен, что их лидера подставил под орудия твоей «Тени» сам Альянс.

Одинцов налил ещё коньяку.

— Ну тебя к черту, Игорь, — сказал я, снова взяв коньячный бокал.

— Меньше будешь знать, лучше будешь спать, — я люблю это выражение, — вздохнул Одинцов. — Только не могу сам себе его позволить. Надеюсь, героическая аура, созданная вокруг тебя за последние годы имперскими и остзейскими медиа, не слишком поблекла?

— Я и раньше на неё плевать хотел, а теперь так вообще, — скривился я.

— Нет, ну приятно же было, — поддел меня Одинцов. — Известная фигура. Завидую тебе белой завистью, как, в прошлом, боец невидимого фронта.

— Где был этот фронт? — спросил я.

Одинцов рассмеялся. — Это у нас говорят так, — сказал он, — про работу контрразведки и спецслужб вообще.

— Но у нас тоже есть похожие общества, и символы — продолжил я его предыдущую мысль, глотнув немного коньяку. — У имперцев — Воин Михель, у русских Всадник, или Пилот Йорг. Они даже взаимопроникающие, общие.

— И навигатор Андрей, — добавил Одинцов весомо. — Но у претеров их идеология всё больше и больше напоминает всякие разновидности древних религий, процесс идёт вперёд с ускорением, что неизбежно в обществе, где есть аристократия, представленная кастой Сераписа, и низы общества, обделённые, по сравнению с верхушкой, благами и возможностями.

— Ну, знаешь ли, в религиозном подходе к управлению есть свои положительные стороны, — сказал я. — Например высокая стабильность и высокая мобилизационная способность.

— Но и минусы приличные, — ответил Игорь. — А самый главный среди них — стагнационные процессы в низших слоях этого общества. И возможность, по большому счёту, только экстенсивного развития.

— Что и стало одной из причин нынешнего конфликта, — завершил я за него мысль.

Одинцов кивнул головой.

— Мы, а если уж совсем быть честным, то ваш кайзер, создали прототипы для подражания, абстрактные символы идеального колониста, — сказал Одинцов, доставая из стола ещё пару кубанских лимонов. — Ведь и «воин Михаил», и «всадник Георгий» есть тоже попытки создать системы отбора людей.

Я кивнул головой.

— Мне нравился прототип Навигатора, хоть его и не успели создать, как следует.

— Изначально, создание образа Навигатора Андреаса, или Андрея, обуславливалось потребностями кайзеровского и русского флотов в создании систем отбора людей для крупных кораблей, могущих противостоять терассаконтерам Альянса. Я ожидал от него возможности спаять вместе самое главное — офицеров, представляющих флот. Общество, объединяющее командование общих пространств в космосе.

— Случись это, — сказал я, — никакой катастрофы не случилось бы.

— Да, — поддержал меня Одинцов, — отставка кайзера Вильгельма, или гибель в бою президента Андреева ничего бы не изменила. Флот и его командование решило бы всё. Ваша идея верности одному человеку слишком хрупкая.

— Ты же монархист, полковник, — изумился я.

— Пусть так, — махнул рукой Одинцов. — Наша идея была слишком хрупкой, сейчас это не важно. Теперь, идея создания Общества или Ордена Навигатора Андрея приобретает новый смысл.

— И какой же? — спросил я.

— Как я понимаю, — ответил мне Одинцов, — происходит раздел сфер влияния в пространствах, которые в силу своей удалённости могли стать неуправляемыми. Стадия колонизации дошла до определённой степени достаточности. Ганза заявила свои претензии на колонизированные пространства, Альянс — свои. Ганзейский союз универсален — это лучшая форма консолидировать ресурсы для борьбы, во время передела и оформления заново переделенных пространств, на этом этапе. У Ганзы почти нет слабых мест.

— На мой взгляд, — сказал я, — самое слабое место и мира sapiens, и мира praeteris заключается в точке перехода.

— Ты имеешь в виду нестабильность работы точек? — спросил Одинцов.

— Не только это, — ответил я ему. Хотя это важно. Наш мир, руками сапиенс вышедший далеко за пределы первых трёх планет Солнечной системы, связан чем-то, принцип работы чего мы не понимаем. И это «что-то», время от времени начинает работать совсем не так, как мы ожидаем. Тебя это не пугает?

— Погоди, — сказал Одинцов, — ты хочешь сказать, что сам изобретатель, то есть ваш кайзер, Вильгельм фон Цоллерн, на самом деле не понимает, как они работают?

— Я подозреваю это, — ответил я Игорю. — Ты когда — нибудь сталкивался с техподдержкой? Со службой техподдержки точек перехода?

Одинцов помолчал, раздумывая.

— Нет, не сталкивался, — сказал он, в конце концов, — служба была имперской. Флоты русского пространства вызывали её из Империум Сапиенс, своей никогда не имели, считали, что это способ вашего контроля над русским пространством. На этом перед революцией многие строили целые теории, активно использовали для революционной пропаганды внутри Конфедерации Русских Планетных Систем. Да я и сам так считал! — признался Игорь. — Из-за чего против вас осадочек неприятный имелся.

— Могу тебе сказать только, — сказал я, слушая его с интересом, — что я, командуя эскортом герцога Фридриха, сталкивался с техподдержкой несколько раз. И угадай что?

— Что? — уставился на меня Одинцов.

— Все эти люди, называемые техподдержкой точек перехода, обладающие так называемым ремонтным флотом, ни черта не смыслили в том, что делают, на мой взгляд. Они тоже не знают, как работают точки.

— Ты точно в этом уверен? — спросил Одинцов ошарашенно. — Мы больше сотни лет колонизируем Млечный путь, не имея гарантии, что в один прекрасный момент всё может выйти из строя?

— Я не могу быть уверен на все сто процентов, — ответил я Игорю, — я просто делюсь с тобой своими наблюдениями.

— Вот уж спасибо, — озадаченно сказал Игорь, — обрадовал.

— Ты же говорил, что не можешь себе позволить меньше знать и больше спать, — сказал я ему в тон. — Не всегда же тебе «радовать» меня. Можешь считать, что, наши точки перехода работают по-русски, исходя их тех различий, про которые ты тут целую теорию развернул. Без плана А, В, и С.

— Хорошо, — посмотрел на меня Одинцов. — А ты, находясь рядом с герцогом Фридрихом, действительно не знал ничего о принципе работы? Твоя «Серебряная тень», она же двойник Эрфиндера, насколько я знаю. Вы ни разу не пробовали ставить с неё точки перехода?

— Нет, я действительно ничего не знаю, — ответил я ему. — Скажу тебе, что старина Фридрих вряд ли сказал тебе больше. Даже, когда мы принимали корабль у инженерной команды Главной Имперской Верфи, в курс нашего обучения программа установок точки перехода не входила. А сам ты хоть раз видел, хоть одну точку перехода?