Мария Самусенко - Небесный город [СИ]

— Найдите в литературе, что это. И для чего она может это использовать?

— Наверно, для того же, для чего использует обратный счет на небийцерском — чтобы успокоиться и придти в равновесие, занять свое время. Я не знаю…

— Вас пригласили давать объяснения и советы.

— Я ничего не знаю и не понимаю. Это холра для меня такая же загадка, как и для вас. Я ничего не понимаю. Я не понимаю, почему она так поступает. Что она скрывает, говорит ли она правду или нет. Мы в принципе ничего о них не знаем. Мы даже не знаем, сколько этих холров живет здесь. Они делают тайну из всего, что связано с ними: их язык, культура, вера, социальное устройства — все это загадка. Мы о корджианах знаем больше, чем о холрах. А ведь те тоже держать свой мир в тайне, — я с трудом смог подавить себя. — Извините. Я, наверное, напуган. Не знаю почему.

— Потому что понимаете, как она опасна. Эта самая Умбра, — вздохнул следователь. Меня поразило спокойствие этого мужчины. — Пойдемте. Поговорим о том, что вы должны узнать от неё, — он кивнул на экран, на котором холра делала очередные упражнения. — Вы знаете, что она занимается этим каждый день.

— Нет, — был вынужден признаться я. — А что это важно. Обычная зарядка?

— И да, и нет. Она использует обычные упражнения, как во всех армиях на начальных подготовках. Но чувствуется, что этой нагрузке ей мало.

Мы в молчании прошли по коридорам. И я оказался в очень маленьком кабинете, немногим больше комнаты, отведенной холре. Из обстановки пара сейфов, три шкафа стояло так, и неизвестно сколько было ещё встроено в стены, стол и пара стульев. Здесь и не было окна. Сиолец уселся за столом и указал мне на стул, стоящий напротив него. Я был бы рад сдвинуть его, чтобы не противопоставлять себя следователю, но мебель была прикреплена к полу.

— Строго тут у вас, — чтобы скрыть свой конфуз, буркнул я.

— Недостаточно. Но порой даже это раздражает. Поражаюсь, как это Умбра умудряется жить в комнате полтора квадратных метра, — я почувствовал, что у меня отвисает челюсть. — Да, нам пришлось порядком попотеть, чтобы создать ей не комфортные условия: и все в пустую. Это её не берет.

— Значит, Орлет ошиблась, — выдохнул я. — Холра обладает очень крепкой нервной системой. Тогда зачем все это. Все что она демонстрирует.

— Ты прав, возможно, она знает, что за ней наблюдают. И именно демонстрирует нам. Хотя некоторые её демонстрации просто впечатляют, — и замолчал.

— О чем вы? — я решил прервать его раздумья.

— Каждый день она четыре раза выполняет один и тот же комплекс. Она отжимается, приседает и качает пресс.

— Я делаю тоже самое. И думаю любой человек, родившийся и воспитанный на корабле или станции-планете, делает тот же самый комплекс, — пожал плечами я. — Подождите четыре раза в день?!

— Да. По сорок раз каждое упражнение.

— Она кто? — смог выдавить я из себя. — Четыре раза по сорок повторений для каждого упражнения. Это получается сто шестьдесят отжиманий, сто шестьдесят приседаний и сто шестьдесят раз качает пресс?!!!

— Это утром. И по сорок повторений четыре раза в течение дня. Да. Как спецназовец какой-нибудь. Только женщин в спецназ нигде не берут. Даже у холров: слишком уж дамы непредсказуемы и независимы… Так что вы не случайно её боитесь: понимаете, что она сильнее вас физически. Сколько повторений делаете вы?

— А за мной не следят?

— Нет. Ни за вами, ни за Орлет, ни за мной — видео наблюдение не ведется. Нормы этики. И так, холру вызовут к вам?

— Нет. Лучше, если я приду к ней. Принесу бумагу для оригами — и будь что будет, — я почувствовал, что начинаю терять мужество.

— Странный фатализм для серенийца, пусть даже выросшего вне родного мира.

— Я рос не просто на Сириусе. Мои родители погибли при его строительстве. Меня воспитывали опекуны: он был с Золотых песков-8, а она с Ахила-14, - я неожиданно разоткровенничался, вспомнив семейную пару друзей родителей, взявших на себя заботу обо мне.

— Понятно. У меня было три допроса холров. Двое покончили с собой, остановив сердце. Остальные пять, о которых мне известно, заканчивались так же, как и те два, что я вел. Пятнадцати удалось бежать. Троих из них потом нашли убитыми. Об остальных ничего не известно.

— Я слышал об их жестокости.

— Они вроде бы называют это рациональностью. И они действительно чересчур рациональны. Словно машины, роботы какие-то.

— Умбра тоже? А выглядит иногда такой живой?

— Не знаю. Но именно так поступали остальные холры.

— Понятно. И что же нам делать?

— Следовать указаниям сверху. Могу дать только рекомендацию: ни чего не пытайтесь у неё узнать — просто принесите бумагу для оригами и предложите помощь в общении с нами. И то последнее не делайте сразу.

— Понятно, — я равнодушно пожал плечами. Но честно говоря, меня жутко заинтересовали эти холры с их равнодушием к собственной жизни. И мне очень сильно захотелось залезть к этой конкретной холре в голову. И что греха таить не только в голову.

Я вернулся к себе в комнату и начал сводить полученную информацию к общему знаменателю. Не могу сказать, что проделывал это успешно.

Через два дня меня все-таки допустили к холре. Она сидела на кровати, свесив ноги и откинувшись назад, как будто полулежала в кресле, глаза закрыты. Похоже, она опять ввела себя в транс или как там это правильно называлось.

Но я был ей благодарен, за то что она не смотрит на меня, никак не отреагировав на открывающиеся двери или на их закрытие: едва двери закрылись за моей спиной, как я испугано вздрогнул.

Глупо, но так и случилось. Интересно, а что из того что рассказал мне о холрах Сиол правда.

Эта конкретная холра меня всячески игнорировала. Сколько бы я на неё не смотрел. И я даже поверил, что она не видела меня за тем односторонним зеркалом и даже не подозревала, что я там нахожусь.

Я замер у порога и заставил себя откашляться, чтобы привлечь её внимание:

— Здравствуйте, — она чуть-чуть приоткрыла глаза, скользнув по моей фигуре, и снова закрыла их. Эдакий дракон из серенийских сказок. — Извините, я не вовремя.

Я чувствовал себя ужасно глупо, стоя у порога и сжимая в руках упаковку бумаги для оригами. Да, ещё и переминался с ноги на ногу, как провинившийся студент на входе в деканат.

— Нет, проходите, — она мотнула головой, словно отгоняя сон, и села прямо. — Садитесь, — и указала на место рядом с собой.

— Спасибо… А это вам, — я протянул ей бумагу для оригами, чувствуя себя очень-очень глупо.

— Благодарю, — молодая женщина чуть приподняла брови и не улыбнулась, разглядывая мой подарок. Последовало движение резкое и едва заметное, мне удалось не вздрогнуть. — А что вы любите складывать? — она выглядела сейчас как маленький ребенок, которому подарили долгожданную игрушку: с таким же трепетом и силой она прижимала к груди упаковку бумаги для оригами.