Дин Кунц - Тихий уголок [litres]

– Какой список?

– «Список Гамлета». Как в пьесе. Если бы кто-нибудь убил Гамлета в первом акте, то в конце гораздо больше людей осталось бы в живых.

– Серьезно? Это ты так прочел «Гамлета»? Ты теперь видный шекспировед?

Овертон в ярости задергал стяжки, пристегивавшие его к ванне.

– Я не читал эту чертову книгу. Шеннек называет это «списком Гамлета». Я не имею к нему никакого отношения. Я же сказал: не я решаю, кого включать в список.

– А кто решает?

– Никто. Компьютер. Компьютерная модель.

Джейн чувствовала, как стучит у нее в висках.

– Кто создал эту модель? Человек создает модель, чтобы получить желаемое. В модель нужно заложить имена кандидатов, чтобы был выбор. Какой сукин сын вводит эти имена?

– Не знаю.

– Ты – один из инвесторов.

– Но я не работаю в этой проклятой лаборатории, черт бы ее подрал.

Она затаила дыхание. Указательный палец соскользнул на спусковой крючок, но она снова перенесла его на спусковую скобу.

– В твоем «списке Гамлета» была Эйлин Рут из Чикаго. Она работала в некоммерческой организации, помогала людям с серьезными физическими ограничениями. Чем, по-твоему, она могла угрожать цивилизации?

– Не знаю. Откуда мне знать? Я не включаю людей в список.

– Один из них был поэтом. Он бросился под поезд метро. Другая была юным гением, двадцатилетней аспиранткой, работала над докторской по космологии. Космологии! Чем они все могли угрожать цивилизации?

– Вы меня не слушаете.

– Я слушаю, Билли. Я вся превратилась в слух. Чем они могли угрожать?

– Не знаю. Компьютерная модель знает.

Она поднялась со стула, отнесла его назад в спальню, вернулась, склонилась над Овертоном.

– Этот «список Гамлета» – сколько в нем человек?

– Если я скажу, вам не понравится.

– А ты попробуй. Сколько еще человек должно быть убито?

– Вы себя не контролируете. Вы переутомились.

– Попробуй!

– Хорошо-хорошо. Ладно-ладно. Вообще-то, Шеннек говорит, что это не убийство. Это отбраковка. Стадо остается здоровым только тогда, когда слабейших особей отбраковывают.

– Я не хочу тебя убивать, – сказала Джейн, имея в виду, что не хочет его убивать прямо сейчас. – Сколько человек в списке?

Он закрыл глаза, чтобы не видеть направленного на него ствола.

– Согласно компьютерной модели, в стране размером с нашу отбраковка двухсот десяти тысяч человек в каждом поколении обеспечит стабильность.

Ей пришлось проглотить кислотную отрыжку, прежде чем она смогла произнести:

– Как ты определяешь срок жизни поколения?

– Я ничего не определяю. Компьютерная модель определяет его в двадцать пять лет.

– Значит, восемь тысяч четыреста человек ежегодно.

– Что-то в этом роде.

Она пнула его в бедро. Потом в ребра. Она могла бы избивать его до полного изнеможения, но заставила себя отвернуться, ушла в спальню и ударила ногой стул с прямой спинкой. Тот отлетел к туалетному столику.

Джейн достала ножницы из сумочки и вернулась в ванную с ними и пистолетом. Овертон, как мог, повернулся на бок, чтобы защитить свои жалкие принадлежности.

– Что теперь? Что вы хотите сделать?

Джейн убедила его в том, что способна совершать самые жестокие и отвратительные вещи. Может быть, она убедила в этом и себя.

– Мне нужно знать еще кое-что.

– Что?

– Только без этих ваших глупостей. Времени мало, мне нужны четкие ответы.

– Тогда спрашивайте.

– Насколько трудно добраться до Шеннека?

– Что означает «добраться»?

– Поставить его в такое же положение, как тебя, чтобы он заговорил.

– Практически невозможно.

– Нет ничего невозможного. Посмотри, что случилось с тобой.

– Я стою на несколько ступенек ниже в пищевой цепочке. Со мной было легко. С ним так не получится. Если я останусь в живых, то и со мной больше так не получится.

Она пощелкала ножницами. Тревога Овертона усилилась.

– «Шеннек текнолоджи» находится в Менло-Парке?

– Его лаборатории имеют несколько электронных колец безопасности. Считыватели отпечатков пальцев. Считыватели сетчатки. Вооруженная охрана. Повсюду камеры.

– А его дом в Пало-Альто?

– Вы его видели?

– Может, и видела. Но ты мне расскажешь.

Он ответил на все вопросы о доме. Если он не лгал, дом был настоящей электронной крепостью.

– Я читала, что у него есть убежище в долине Напа.

– Да. Он называет его ранчо Эп-я-в. Эп-я-в – это эпицентр ядерного взрыва.

– Вот ведь надутый индюк.

– Он любит пошутить, только и всего, – сказал Овертон, почти не озабоченный оскорблением в адрес Шеннека. – Проводит там две недели в месяц. Сейчас он там. Он может работать там точно так же, как в лаборатории. Оттуда есть доступ к компьютерам лаборатории.

– В этом месте он более уязвим?

Овертон рассмеялся – горьким, мрачным смехом.

– Если вам удастся прорваться через кольца койотов и рейшоу [27] Рей(монд) Шоу – персонаж фильма «Маньчжурский кандидат» (1964), сержант американской армии, который во время корейской войны был захвачен в плен советскими солдатами и после промывания мозгов превращен в зомби и переброшен обратно через линию фронта. , то он уязвим. Но вам через них не прорваться. Если бы вы сначала отправились туда, то были бы уже мертвы, а я не лежал бы здесь.

– Расскажи о койотах и этих… кто там еще?

– Рейшоу.

Он с мрачным удовольствием принялся рассказывать о трудностях, ждущих любого, кто попытается проникнуть на ранчо Эп-я-в, словно смирился с неизбежностью собственной смерти и теперь мог утешаться только мыслью о том, что вскоре и эта женщина встретит свою.

Разобравшись с обстановкой на ранчо и решив, что Овертон ничего от нее не утаил, Джейн сказала:

– Я разрежу кабель у тебя на икрах. Попытаешься меня лягнуть – отстрелю яйца. Понял?

Напустив на себя безразличный вид, он сказал:

– Вы все равно сделаете то, что сделаете.

– Это верно. – Она разрезала ножницами пластиковые стяжки. – Действуют прежние правила, – пояснила она, перерезая стяжку, зацепленную за ножку ванны. Путы на запястьях она не тронула. Затем, пятясь, вышла из ванной и остановилась сразу за дверью, глядя, как Овертон пытается встать на руки и колени, потом выпрямиться.

Его мышцы были к тому же истерзаны попытками освободиться. Лишь через минуту он смог доползти до шикарной янтарно-кварцевой раковины, ухватиться за нее и подняться на ноги. Джейн видела, что судороги, сжавшие мышцы на его икрах и бедрах, – самые что ни на есть настоящие, не поддельные. Он не преувеличивал боль, издавая крики, а вместо этого сжимал челюсти и подавлял стоны, тяжело дыша, как загнанная лошадь, словно выдыхал боль; все еще видя себя в образе мачо, он пытался скрыть от Джейн, насколько ослабило его это испытание.