Евгений Ратников - Город, в котором оживают кошмары

Майор прибыл в город, чтобы продолжить расследование дела Шута и в этот раз жадничать не стал, привлёк столичного коллегу, тем более что связь между их расследованиями теперь была более чем очевидной. Ящер был рад оказаться подальше от Управления, которое после гибели начальника погрузилось в тоску. Казалось, сама природа добавляла мрачных красок в эти трагические дни, обильно поливая город затяжными ливнями. В бесцветных коридорах царила тишина, чёрные фигуры перемещались по ним поодиночке, стараясь как можно быстрее исчезать в кабинетах. А самое страшное, что никто не мог грамотно организовать работу. Высшие офицеры тянули одеяло каждый на себя, младший состав боялся проявить инициативу. Бразды правления выпали, а подобрать их никто не мог и не умел, потому боевая колесница государственной конторы встала, и кони её топталась на месте. Со дня на день ждали прибытия спасителя. Восстанавливать пошатнувшуюся мощь местного ССБ намеревался сам генерал Магибир Скаброс, один из глав антитеррористической службы Евразийского Союза, тот самый Магомед Ибрагимович, высший начальник капитана. Зная, какой божий страх начнётся с его появлением и в Управлении и на улицах, Ящер старался закрыть дело с «Пирамидой» до его приезда, как можно быстрее собрав информацию о связях партнёров «Солар Глобал» с частной клиникой. И появление майора сулило существенное продвижение в этом направлении.

Два рептилоида в чёрных жилетках, зелёный и белый, со вчерашнего вечера сидели в полумраке салона, время от времени развлекая себя беседой. Их хладнокровная натура легко переносила ожидание, способность неподвижно караулить жертву была заложена в них самой природой. Николай сидел, сцепив перед собой белые когтистые пальцы, Фар вертел в руках топорик старшего товарища. Это была новая модель, с более длинной, чем у капитана, ручкой, заострённым шипом на вершине полукруглого лезвия и прорезиненной ребристой накладкой на обухе.

— Да, с такой конструкцией больше шансов оглушить, — тихо похвалил оружие Ящер. — А то маленькими часто просто череп проламываешь. Давно выдают?

— Да, в прошлом квартале начали. Не завидуй, вернёшься, тебе ещё останется. — Левковский ухмыльнулся, ощетинив похожие на бороду колючки на подбородке. — Соскучился, небось?

— Да ты знаешь, не особенно, — покачал головой Фар. — Даже не смотря на перипетии здешних перипетий. Меня же Соборина и сделала виноватым. Точнее стращала, что Магомед Ибрагимович меня таковым считает.

— Не обращай внимания, — махнул Николай. — Ты же знаешь, зачем она это сказала.

— Знаю. Поработав тут, я знаешь что понял: это только в столице каждый сотрудник априори в чём-то должен быть виноват. Так, по мнению наших полководцев, мы больше боимся ошибиться и лучше работаем. Только успеваешь через порог переступить, а сразу возникает чувство, что тебя, последнего дурака, сюда по объявлению взяли или ты государству кредитов должен. Я, к радости своей успел отвыкнуть от таких методов воспитания, от этого доведённого до крайности извечного древнерусского вопроса «Кто виноват?» Я что мог сделать — в одиночку весь город перерыть? За шесть дней до атаки у Толоконникова было имя. Но они отмахивались, до последнего не хотели верить, несмотря на то, что настолько абсурдной может быть только правда!

— Вот тебе очевидный минус более душевных рабочих отношений. Они ведут к непрофессионализму, — возразил майор. — Толоконников и его окружение имели с преступниками слишком прочные личностные связи, потому и допустили, что и террорист и убийца по городу безнаказанно скачут. А ещё посмотри, какой получился кризис управленческих кадров. Начальник погиб, зам в больнице и всё, вакуум! Поэтому у нас и дрючат всех сверху донизу, невзирая на чины, поэтому регулярно кадры чистят и тасуют, чтобы никто ни себя, ни другого незаменимым считать не стал. Я примерно понял, что полковник был за мутант, он своё эго здесь не тешил, императором себя не мнил. Он из-за искренней заботы, из-за ощущения внутренней силы взял на себя здесь ответственность за всё, ничего другим не оставил. И тем самым сделал их всех вокруг слабыми и беспомощными. И что в итоге? Твои заговорщики эти, они своего добились! Скоро здесь пройдут первые за последние двести лет, так называемые «демократические», выборы! Как у них, кстати, это получилось?

— Анонимные источники обнародовали факты неоднократной помощи временной начальницы местного ССБ в криминальных делах Эдберга. Палач много интересной информации из архивов вынес. И причём все знают, насколько всё это было безобидно, но для общественности такая формулировка звучит страшно. Воспользовавшись этим, толстосумы подали в региональный центр запрос о правомерности её назначения, там его естественно подтвердили, однако, пока оспаривалось членство Кировой в городском совете, голосование по выборам провели без её права вето. Но! — покачал Фар зелёной головой. — Хепру они из игры вывести не сумеют. А он с нашей помощью засунет им свою шипованую лапу в задницу по самый локоть. Так что кто и чего добился…

Тихий стук в дверцу прервал их диалог. Фар развернулся, в пуская в салон промокшего Мазура. Сержант забрался внутрь, прижимая длинными пальцами к груди три порции шавермы. Встряхнув большими ушами, нетопырь забрызгал рептилоидов брызгами воды, после чего принялся раздавать съестное. Впившись острыми зубами в завёрнутое в лаваш мясо, ушан безбожно зачавкал. Фар возвёл горе жёлтые глаза. Шоу небрежного хамства должно было позлить Левковского, но проинструктированный Фаром, Николай не поддался на провокацию и промолчал. Серая улица перед ними жила своей жизнью. Мимо проезжали блестящие в потоках дождя машины, люди и мутанты в плащах и с зонтиками, торопливо мелькали на тротуаре, покрытом прилипшими жёлтыми листьями. Вдруг засветился сигнальный круг, наведенный на вход. Растопырив пальцы, Альтом увеличил картинку. Внутрь здания заходил высокий тощий мутант в длинном буром плаще с пелериной на плечах. Повертев бежевой головой летучей мыши с прижатыми ушами, он исчез за старой деревянной дверью. Фар его уже встречал. Это был один из бойцов клуба «Лабиринт».

— Вот он, мой дальний родственник! — воскликнул Мазур. — Постарайтесь его не убить, он мне должен.

— Странно, обычно ты всем торчишь. Не переживай за свои вложения, мы не за ним пришли, — успокоил вытирающий руки Фар, вставая и возвращая засобиравшемуся майору топорик.

— А, вы за однорукой бабёнкой, которую он у себя прячет! — констатировал техник и продолжил поглощать шаурму. Абдельджаффар от неожиданности замер, Левковский вытаращил на нетопыря свои зелёные глаза. Капитан наклонил голову и тихо прошипел: