Евгений Ратников - Город, в котором оживают кошмары

— … Мудило ты помятое! Мы тебе дали шанс? Или честь воина задета, так давай, поставлю на субботу в «кашу»! Вас, таких, как раз поднакопилось.

— Да пожалуйста! — Валун не испугался боя пятерых неудачников до последнего выжившего.

— Да хрен тебе! Хочешь легко соскочить за счёт коэффициента? Или побыстрее сдохнув? Будешь по понедельникам выступать, пока я не решу…

— Мне по понедельникам вам вовек долги не отдать! — Амфибоид смешно «окал», будучи вероятно уроженцем края, где процветал древний нижегородский говор.

Но, ни требования, ни причитания не помогли и, получив очередную порцию мата, Валун был выставлен за дверь. Арафаилов понял, почему Белый Бык, боец, явно превосходящий уровнем местных спортсменов, всё ещё торчал в этой дыре. Он позволял контролировать ставки и загонять в долги других бойцов. Хочешь попасть в региональную лигу? Плати, а иначе попадёшь на сего жвачного титана и вылетишь. Это в лучшем случае. Эх, Минотавр! «Репутация моя, репутация»! Так бы и сказал, что иначе кредиты не в те карманы утекать будут.

Сам Желтко в разговоре не участвовал. Он сидел, вцепившись лапой в свою длинную бороду, и смотрел в одну точку посередине стола. Периодически тряс головой, оглядывался и снова уходил в себя. А тем временем в кабинет пришли остальные заинтересованные лица. Появились Тень и Монашка. Одетые. Первая распустила волосы в изящное каре, помимо ботинок и маски на ней появились черные, ушитые под её формы штаны с большими карманами и серая водолазка. Бельё она не признавала. Фар пытался игнорировать этот факт, но, не пялиться украдкой на торчащие сквозь ткань соски у него не получалось. Монашка оделась скромней и женственней: коричневая юбка ниже колена, бежевая блузка с широкими рукавами, утянутая корсетом с ремешками из коричневой, под цвет сапог, кожи. Она встала у стола, оглядывая собрание ехидным презрительным взглядом, резко контрастировавшим с колючим внимательным взором её подруги. Следом за ними пришёл их подопечный в белом спортивном костюме. Упал в одно из кресел, достал большой зелёный батончик из прессованного силоса и принялся жевать, безучастно глядя на остальных большими коровьими глазами, которые теперь, без белых линз казались добрыми и глупыми.

Наконец Минотавра отпустило, ступор сменился депрессией. «Чего ты тут разлаялся?», «За что я вам плачу?», «А вы куда смотрели?», «А ты чего тут жрёшь?» — всем присутствующим «сёстрам» досталось «по серьгам». Ума промолчать не хватило только у Белого Быка.

— Ты чего архонт? У меня четыре желудка, два опустеют — форму потеряю! — возмутился атлет.

Старый бык долго прожигал протеже свирепым взглядом, потом молча включил голографический монитор, и воспроизвёл видеописьмо, присланное ему самолично Кентавром. Над столом возникло мерцающее изображение коня со стриженым ирокезом на фоне какой-то подворотни. Кентавр улыбался широкой лошадиной улыбкой, бахвалился подвигом и угрожал репутацией неуловимого убийцы. «Обгадили подштанники и позвали „собак“? Тем позорнее будете выглядеть, когда я разделаю вашу говядину!». Тут разошёлся шарпей, начал кататься между офицерами и телохранительницами и на всех орать. Фар решил поставить этого конферансье на место:

— Слышишь ты! Жопу бы прикрыл!

Уважение к чёрной форме было залогом выживания Ящера, и любое его отсутствие он старался немедленно пресекать. Но сейчас гонор молодого офицера наткнулся на суровый нрав бывшего бойца. Шарпей угрожающе медленно покатился к Ящеру, рыча:

— Я сейчас твою рожу в жопу превращу!

Пришлось Нуаре поддержать светский тон беседы, достав пистолет.

— При всём уважении к вам, Денис Павлович, сейчас в этой Жопе появится несколько новых дырок, — слишком вежливо и тихо произнёс олень.

Поняв, что с эсэсбешниками лучше не связываться, инвалид начал обвинять девушек. Но Монашка, с насмешкой глядя на шарпея, парировала:

— А мы здесь причём? Наш клиент был в безопасности, мы сообщили об угрозе Мибаро, он и господа «легавые», уж простите за сленг, начали погоню. Мы сделали свою работу и позволили себе отдохнуть.

«Видел я, как вы отдыхали!» — подумал Фар. Он впервые видел вживую лесбийские ласки, и эта сцена никак не выходила у него из головы.

— Слишком уж самонадеян был ваш жук, — вслед за девушками, снимал с себя ответственность майор.

Жопа снова хотел разразиться бранью, но Минотавр его остановил, задумчиво оглядел свои мерзкие статуэтки и произнёс, кивнув в сторону своего чемпиона:

— Ладно. Олух-то наш жив здоров. Это самое главное. А Мибаро… Как у вас французов говорят: «а ля герн, ком а ля герн»! Так?

Майор как то неуверенно кивнул. Минотавр продолжил:

— Вопрос: как теперь этот наглый кусок навоза достать?

Денис Павлович ткнул тростью в зависшую над столом голограмму Кентавра. Положив руку Абдельджаффару на плечо, Нуаре ответил:

— Всем вместе. На этот раз. Не так тут всё сложно, как кажется. Просто покумекать надо!

Кумекать начали прямо с утра на работе. Нуаре и Арафаилов закрылись в кабинете, вывели на голографические мониторы над рабочими столами пачки личных дел и принялись их перебирать. Фару с трудом удавалось сохранять природное хладнокровие — майор, видимо считая, что разница в звании обязывает, постоянно одёргивал и учил своего помощника. Методы аналитической работы у офицеров были совершенно разные. Арафаилов надеялся на так называемый «человеческий» фактор, на ошибки и проколы преступников. Он искал в любом деле несуразности и несоответствия. Внимательность при таком подходе давала мгновенные результаты. Нуаре раскритиковал метод Ящера. С точки зрения майора, так мыслить бесполезно, если в другом углу интеллектуального ринга находиться не дурак. Сам он предпочитал долгую и кропотливую работу по исключению версий и подозреваемых. Достигнув к полудню подобия консенсуса, офицеры оставили на рассмотрение дела тех персонажей, что заинтересовали их обоих.

Общая картина получалась следующей: никто из сферы влияния Минотавра от гибели Белого Быка ничего не выигрывал. Администратор рынка, мадам Ю, в чьи кредиты старик хотел запустить копыта, заказчиком быть не могла. Старая ящерица всю жизнь платила Люджинг Ши, а те всегда защищали своих собратьев по виду, даже самых, с их точки зрения ничтожных. Так что если бы она действительно восприняла претензии быка всерьёз, то к нему подослали бы не Кентавра, а какую-нибудь Гидру, Горгону или другого чешуйчатого. И дело обошлось бы без пустых угроз. Остальные «бизнесмены» были надёжно вплетены в кредитные махинации Минотавра с помощью ставок. И Белый Бык был в этой системе главным источником дохода для всех.

Офицеры решили зайти с другого конца: кто от развала бизнеса Желтко ничего не терял? Первым попался Фогель. Его Нуаре отмёл сразу. Он уже выяснил, зачем в клуб пришёл его знакомый. Оказалось, кореец зачастил в «Лабиринт», чтобы найти себе нового телохранителя для одного, как он выразился, «крайне благотворительного дела». Вчера, собственно, он его нашёл — Эль Крухидо неожиданно завязал со спортивной карьерой. Но капитан был уверен, что дело не только в этом — зачем одному «другу» начальницы отдела кадров губить бизнес другого?