Pax Blank - В Тенях и Темноте

— Тогда дайте мне эти полномочия! Дайте мне контроль над антимятежной целевой группой.

Какое-то время Палпатин находился в нерешительности, на мгновение ошарашенный и беспрецедентной просьбой, и нагим желанием в голосе его джедая. Неужели его потаенный план по подстрекательству мятежников, чтобы оттолкнуть от них Скайуокера, имел такой успех? Поскольку страсть — необходимость — в воззвании мальчишки, явно и неприкрыто звучала в Силе, словно чистейшая мелодия.

Это успокоило его… немного. Смягчив тон и откинувшись в своем изощренно резном троне, он ответил:

— Вейдер командует этой группой.

— Вейдер слишком медлен.

Скайуокер никак не подчеркивал связи между собой и отцом перед Императором, зная из опыта, что тот не станет терпеть этого. Палпатин изучал своего дикого джедая, и Скайуокер не пытался ни избежать этого, ни отвести собственный пристальный взгляд. Его холодные синие глаза были осторожны, как всегда — он прекрасно осознавал, что скользил по самому краю, но он проводил там теперь всю свою жизнь, в любом случае, и потому не испытывал реального страха. И именно поэтому Палпатин наслаждался его «компанией». Его было трудно запугать, трудно управлять. Но это приносило острые ощущения.

Однако Палпатин не собирался отпускать мальчишку так легко.

— Если ты хотел смерти Лимэрита, ты должен был спросить моего позволения убить его.

— Лимэрит был лишь незначительной деталью. Я хотел доказать свою ценность — что я могу повергнуть ваших врагов лучше Вейдера. — Его Волк склонил голову, показывая покорность, когда Палпатин точно знал, что тот не чувствует ничего подобного.

Император не мог не понимать, что с удалением Лимэрита в пользу собственного шпиона Скайуокера, любая информация, которую он теперь получит из Восстания, будет сначала проходить через его Волка. Он мог бы вынудить мальчишку открыть ему личность шпиона и перевести все контакты с ним на себя, но это станет демонстрацией слабости, к тому же у него не будет никакой гарантии преданности агента, которого не сам он поставил. Конечно же Палпатин разместит другого шпиона, но это потребует времени и не изменит факта, что у его джедая по-прежнему останется свой собственный надежный источник информации.

Он изучал уроки в руках Мастера несколько лучше, чем было нужно — и намного больше, чем это показывал.

— И мои действия дали так много… — убедительно заявил мальчишка, прерывая тихие раздумья Палпатина. — Мотму, если вы позволите мне доставить ее вам.

— Позволить тебе доставить ее, — акцентировал Палпатин, понимающе кивая. — И, конечно, это должен быть ты, потому что ты знаешь ее замыслы?

Скайуокер почти соскользнул — почти сказал «мой», но вовремя поймал себя, прежде чем губы начали формировать слова:

— Ваш недавно размещенный информатор знает. С точностью до часа. — Мальчишка по-прежнему трудился над тем, чтобы вернуть разговор в нужное ему русло — хотя знал, что его Мастер отнюдь не обладает терпимостью. — Я могу вручить ее вам, Мастер — если вы позволите мне. — Ведомый желанием, Скайуокер шагнул вперед, даже не сознавая этого.

И здесь, понял Палпатин, именно здесь была возможность наказать мальчишку.

— Нет, — ответил он просто и откинулся назад, ожидая посмотреть на фейерверк.

Он не был разочарован.

— Нет?! — мальчишка фактически закричал, не в силах поверить в услышанное, все его самообладание рухнуло.

С какой чудесной внезапностью он ломался — Палпатин никогда не уставал наблюдать за этим.

— Нет. Ты действовал без моего разрешения. Это — сфера правомочий твоего отца, что ты прекрасно знаешь.

— Мне понадобилось несколько месяцев, чтобы добыть информацию, за которой он впустую гонялся два десятилетия! Потому что я знаю их — их силы и слабости. Я могу заманить ее в ловушку.

— Почему я должен разрешить тебе? — понуждал Палпатин мальчишку дальше, забавляясь его расстройством от крушения надежд.

— Потому что я заслуживаю этого. Потому что она пыталась убить меня. Это — мое право захватить её, не его.

— Значит, ты бросил мне вызов только, чтобы осуществить свою личную вендетту? — произнес Палпатин, повышая собственный голос, зная, что мальчишка теперь в его руках, гнев и раздражение открыли щели в обычно неприступной броне. Ему было еще чему учиться, весьма обнадеживающий факт.

— Нет, Мастер, — вымучил мальчишка, расстроенный тем, что был загнан в угол.

— У тебя НЕТ никаких прав! — проревел Палпатин, заставляя Скайуокера опустить голову — на этот раз искренне — и сжать челюсть, держась против гнева Мастера. Палпатин указал костлявым пальцем в пол, и мальчишка, не видя этого, понял и опустился на колено. Но медленно, неохотно — что только еще более накормило гнев Палпатина. — Ты — ничто! Все, что ты из себя представляешь, принадлежит мне. Все, что ты думаешь и все, что ты делаешь, должно удовлетворять моим целям, ты понимаешь это?!

— …Да, Мастер, — проговорил он спокойно, и это дорого обошлось ему.

Палпатин встал и прошествовал к напрягшемуся мальчишке, наклонился, протягивая руку, и мягко погладил его щеку тыльной стороной пальцев, цепляясь ногтями за бугры шрама; напряжение на лице джедая возросло.

— Не думай идти против меня, — зловеще прошептал Палпатин, склоняясь к нему. — Тебе еще слишком далеко до меня, дитя. — Он поднял голову мальчишки, остро вонзаясь ногтями в подбородок и оставляя царапины. — Не заставляй меня вновь повторять одни и те же уроки.

Угроза, сопровождающая тихие слова, на мгновение подняла к нему несогласованные глаза. Уроки дались Скайуокеру кровью и сломанными костями, и они оба знали, что Палпатин не будет колебаться закрепить их, если решит, что его контроль ослабевает. Как не колебался раньше.

— Ты понимаешь? — едва слышно проговорил Палпатин; бледная рука прошлась по израненным губам его Волка.

Скайуокер слегка отдернулся в отвращении, не в силах сдержать себя.

— Да, Мастер. Я понимаю.

О, в тех глазах было негодование. Ярость и страх одновременно. Палпатин улыбнулся, получая гораздо больше удовольствия от нежелания и сопротивления своего павшего джедая, чем он когда-либо получал от его повиновения. Три года прошло с тех пор, как Скайуокер встал на колени первый раз, и он все еще был тем же волком, что и всегда. Таким же диким и необузданным; все еще пытающимся бежать, все еще испытывающим цепи, которые связывали его. И все же удерживаемым под контролем, укрощенным достаточно, чтобы возвращаться к ноге Палпатина, управляемым одной его силой желания и воли.

Что было изумительно, живительно, захватывающе.

Император повернулся к мальчишке спиной и отошел с некоторой нарочитой небрежностью, оставляя того в напряженном ожидании, неуверенности, что сделает его Мастер в следующий момент.