Pax Blank - В Тенях и Темноте

И так он и продолжал стоять, в богатой душной комнате, поставив ноги на ширину плеч, заложив руки за спину и игнорируя изматывающую ноющую боль в левом плече, непрекращающуюся даже спустя месяцы после его выздоровления. Затеняющее все мрачное присутствие Мастера, находящегося в такой близости, пресыщало разум, хотя Люк не ощущал в нем ничего определенного: ни гнева, ни терпимости; все намерения были скрыты стенами позади других стен — являющихся зеркалом собственного разума Люка в присутствии Императора; они оба хорошо играли в эти игры.

Тем не менее он ждал, понимая, что это ожидание также было частью замысла Мастера — чтобы подтолкнуть Люка к краю, вывести из равновесия, дать время для блуждания мыслей.

Минуты превратились в часы, а он все ждал, опустив голову, закрыв глаза…

Люк встряхнулся из забытья от почти бесшумного звука плавно скользящих массивных панелей. Он не стал поворачиваться к входящему Мастеру, шорох тяжелых одежд по мрамору мгновенно прошелся дрожью дурного предчувствия по спине, оживляя с необыкновенной силой воспоминания о слишком многих днях и ночах заключения в казематах дворца; звук, всегда предвещающий еще один цикл язвительных насмешек и адских мучений.

Палпатин молча шел вдоль длинного зала, прекрасно зная о кратком и быстро подавленном всплеске паники своего джедая — верный знак, что он был в чем-то виновен, даже если Палпатин еще не знал в чем именно. Мальчишка редко позволял даже толике эмоций показываться из-под своих непроницаемых щитов, оставляя снаружи только неизменную решимость.

Палпатин вызвал своего джедая для ответа за его неожиданно любопытные действия против ботанов… но, возможно, здесь можно будет выявить более серьезные проблемы.

Император сделал два заключительных шага на низкое, чуть приподнятое от пола возвышение и устроился на своем месте; мальчишка спокойно преклонил перед ним колено, потупил глаза.

Минуту ни один из них больше ничего не предпринимал; Палпатин ждал, что мальчишка сломается и спросит, зачем он вызван, Скайуокер же явно был готов ждать своего Мастера в тишине, опершись коленом в пол и опустив голову.

Даже сейчас, зная, что его джедай тонко использует то же самое приглушенное, пассивное понимание в Силе, как и сам Палпатин, он не отказывался от этого. Каждый из них стремился получить преимущество, проникнув в суть намерений другого, тонких, но вполне читаемых…

В конце концов Палпатин зашевелился, устраиваясь поудобнее, и испустил громкий, театральный вздох.

— Почему ты здесь? — произнес он многострадальным, сердитым тоном.

— Потому что вы вызвали меня, Мастер, — ровно ответил мальчишка, ничего больше не добавляя.

— И почему мне пришлось сделать это? — побуждил Палпатин, наблюдая за небольшой паузой джедая, нужной тому, чтобы взвесить последствия своего дальнейшего уклонения от сути, единственным мотивом которого было его врожденное упрямство.

— Я уверен, что у вас есть причины, — ответил наконец Скайуокер, по-прежнему держа взгляд на мраморном полу перед собой.

Палпатин прищурил глаза: у мальчишки, разумеется, были свои основания для всего, что он делал; у него не было привычки к простому вскипанию, чтобы только выплеснуть свое расстройство и гнев, как у его отца. Если он действовал так твердо и неуклонно — значит в этом была какая-то логика, помимо тех фактов, что отражались в официальных рапортах, посылаемых с «Несравненного». Ни один из которых не склонял Императора к желанию отдать хоть пядь в уступке на их встрече с джедаем.

Люк не поднимал головы, упрекая себя за то, что продолжает сопротивляться только потому, что рассержен снисходительным и самоуверенным тоном Мастера. Люк пришел сюда с целью обосновать свои действия против ботанов и получить разрешение пойти против Восстания, и он не достигнет этого, упираясь здесь пятками; ему повезет, если он получит это вообще.

Приказывая себе отступиться, он встал и поднял глаза к Императору с раскаивающимся выражением на лице.

Несколько смягчившись и успокоившись, Палпатин расслабленно откинулся на спинку трона, посылая тонкое сообщение даже через это действие. Наконец тоном колеблющимся где-то между злым раздражением и досадой он начал неизбежную игру:

— Что ты делаешь?

Ужасно хотелось ответить, что он лишь стоит перед своим Мастером, но Люк воздержался от сарказма и дал прямой ответ:

— То, к чему мой отец кажется неспособным. Устраняю тех, кто представляет угрозу для вашей Империи.

— В самом деле? Однако моя Империя, кажется, держалась два десятка лет только с одним твоим отцом на службе. — Пронзительно острый голос Палпатина прозвучал жестко и сухо, давая понять, по какой тонкой линии шел сейчас Люк. Необходимо было рассеять это, и быстро.

— Прикажите мне, и я остановлюсь, — сказал он, зная, что Палпатин захочет поймать его на блефе, который на данный момент был несущественен. Он уже был готов уступить. То, что он делал последнее время, достигло своей цели и теперь, остановившись, он мог заплатить за успокоение Мастера.

— Прекрати нападать на ботанов, — немедленно сказал Палпатин.

— Как вы желаете, Мастер, — Люк слегка склонил голову, уступая; создавая образ безупречного приспешника.

Снова Палпатин замолк в настороженной тишине, и Люку не нужно было смотреть, чтобы знать, что он подозревается в манипулировании, но все же он поднял глаза навстречу взгляду своего Мастера, пытаясь сохранить открытое выражение лица, раз это невозможно было сделать с разумом, и надеясь достаточно насытить гнев Палпатина, чтобы тот готов был слушать дальше.

— Почему именно они? — спросил Палпатин низким скрипучим голосом.

Люк подавил свое удовлетворение:

— Мой выбор не был случайным, Мастер. У меня была цель — и она достигнута.

Император долго смотрел на него пристальным жестким взглядом охровых глаз, вспыхивающих под его темным широким капюшоном. Люк вынудил себя держать этот взгляд, не моргая…

По прошествии долгих секунд, вновь напоминая себе о своей настоящей цели, он отвел глаза в сторону. В бездушной, расточительно пышной до нелепости комнате повисла тяжелая тишина. Люк ждал вопроса своего Мастера…

Но Палпатин не шел на поводу так легко.

— Ботаны предоставляют много информации «Черному Солнцу», — сказал он в конце концов, игнорируя заявление Люка о его успехе.

— Они также предоставляют много информации Восстанию. Я аккуратно выбирал свои цели.

Палпатин откинулся назад, размышляя, но нисколько не собираясь отпускать эту ситуацию.

— Ты попросил общего, всестороннего разрешения, зная точно, какие действия намереваешься предпринять.

— Я попросил разрешения пойти против напавших на меня, имена которых вы мне дали. Это был только первый шаг, средство для конечной цели.