Артем Карпицкий - Этаж ноль

В тени раскидистого дуба, отдавая во власть ветру длинные русые волосы, широко распахнув глаза, похожие на россыпь драгоценных камней… Иногда это мальчишка. Иногда — девчонка. Но всегда друг молча наблюдает за экзекуцией, не делая малейшей попытки остановить происходящее. Он (или она) молчит и смотрит. Молчит и смотрит, как марионетка, запутавшаяся в своих нитях… И каждое мгновение, каждый раз, когда Эндрюс встречается с этими пустыми глазами… Его тело пронзает боль, уходящая и возвращающаяся с глухими ударами сердца. Эта боль вытягивает из него силы, как сотня пиявок, он чувствует, что проваливается куда-то, куда-то, где ничего больше нет… А потом…

Просыпается.

Так было всегда. Все годы, проведенные в приюте. Все годы, когда он работал на Босса. Почти всю его сознательную жизнь… Он видел сон, этот проклятый сон. И память… О! Она хранила еще массу всяких воспоминаний. Одно из которых выделялось на фоне остальных. Это произошло много позже, через два или три года после того, как Эндрюс поклялся самому себе, что у него никогда не будет никаких друзей. И подруг… Тогда он случайно разговорился со своим воспитателем, который, пребывая в благодушном настроении, не прогнал излишне любопытного подопечного, а, напротив, охотно ответил почти на все вопросы…

«Скажите… А почему Вы меня так назвали? Почему я — Эндрюс Заффиро?»

«Почему? Хороший вопрос. Фамилия у тебя такая, потому что ты драгоценный».

«Драгоценный? Это как?»

«А вот так, малыш. Ты — десятитысячный ребенок, попавший в наш приют. Подобные совпадения нельзя игнорировать…»

«А имя?»

«Твое имя было написано на бумажке, приколотой к одеяльцу, в котором тебя сюда принесли. Мы не видели этого человека, мы лишь утром нашли тебя, лежащего у самой двери. И ты молчал…»

«Значит… Значит… Значит, у меня есть мама!»

«Есть, как и у всех. Вот только… Ты ее не найдешь, малыш. Никогда».

Вот и все. И весь разговор… Потом наставник вновь стал угрюмым и молчаливым, а еще позже и вовсе сгинул без вести. Поговаривали, что он спился и, в очередной раз накатив пару рюмочек, по неосторожности упал с моста в реку. А может, и не сам упал… Кто знает? Что до Эндрюса, то ему было все равно — он уже услышал от своего наставника все, что хотел. Даже больше…

О том, что происходило дальше, человек, называвший себя Хромом, предпочитал не вспоминать. Не потому, что там были какие-то неприятные события, скорее наоборот — потому, что там ничего особенного и не происходило… Он прожил в приюте еще несколько лет, становясь все более замкнутым и начитанным, а когда ему, наконец, стукнуло восемнадцать, просто ушел, получив документы и немного денег. Дальнейшее существование не особо беспокоило Эндрюса — он знал, что сможет устроиться в этом мире. Так или иначе.

Потом на него вышел Босс. Потом ему пришлось попасть во множество переделок… Попасть и непостижимым образом выбраться, не получив и царапины. Может, из-за этого его и прозвали Хромом — за мрачноватый блеск или за твердость… Ему, если честно, было наплевать, что там думают другие. Ему просто нравилось прозвище… Хром… Коротко и ясно… И трудно с кем-то спутать…

Вот так он жил: день за днем, год за годом, упрятав душу и чувства в броню, не пропускающую и капли света. Он был словно куколка, которая никогда не превратиться в бабочку, он был — и его не было… Эндрюс будто не принадлежал этому миру, скользя по его граням, как лыжник, мчащийся вниз по горному склону. Работа, отдых, работа. Распорядок, доставляющий удовольствие, распорядок, не меняющийся год от года… Оставалось ли здесь место для любви?

Конечно же, нет.

Эндрюс вышел на улицу, когда наступила ночь, и в узком переулке единственным источником оставался только тусклый фонарь. Он покачивался и негромко скрипел, рождая смутные тени, иные из которых были слишком уж подозрительными. Человек по прозвищу Хром знал, что это означает, но не подавал виду — пока все шло по его плану. Он просто спрятал руки в карманы плаща, рассеянно взглянул на черное, без единой звезды, небо и, насвистывая, направился прямо в темный проход между домами. Ждать ему пришлось совсем недолго…

— Эй, у тебя мелочь есть? Деньги… Давай сюда все, что в карманах…

Сгустки тьмы слева и справа отлепились от стен, превращаясь в человеческие фигуры. Обе щуплые и тонкие, как зимние ветви, но движения первого были деревянными и слишком уж резкими, а второй, казалось, немного дрожал. Хотя, наверное, это просто лампочка фонаря, что остался за спиной Эндрюса, моргала, судорожно пытаясь исторгнуть из себя остатки света…

— Лучше делай, что говорит мой друг… — второй грабитель, совсем молодой парень, сделал шаг вперед. — Он шутить не любит.

— Да-да! Пошевеливайся! — голос первого был таким же резким и неприятным, как и его движения. — Чо нам тебя — всю ночь ждать? А? А?! А??!!

Его глаза заблестели, как лунный свет в воде застывшего озера, а улыбка, появившаяся на лице, напоминала бред сумасшедшего — такая же бессмысленная и ненастоящая. Второй грабитель, которого все эти метаморфозы несколько обеспокоили, начал озираться и облизывать губы. Наверное, его сильно напрягала компания отмороженного напрочь приятеля. Наверное, он не знал, что ему делать…

А может, просто не хотел знать.

— Не беспокойтесь… Вы, оба… — сказал Эндрюс, не сводя пристального взгляда с первого грабителя. — Это не займет много времени. Вы ведь часто тут промышляете? Каждую ночь, верно?

— Ты, мелкий ублюдок! Не заговаривай мне зубы… — скривился в гримасе первый, тот, что с оловянными глазами. — Понял?! Гони бабки и проваливай, пока цел!

— А иначе что? Ты убьешь меня? Или как? — усмехнулся Эндрюс. — А вы знаете кто я?

— Мне плевать, кто ты! — рычал и гримасничал первый… это казалось тем более сюрреалистичным, в свете того, что он был совершенно спокоен… куда как спокойнее своего товарища. — Гони деньги, урод! Мы никого не боимся!

— Даже… Хрома?

— Кто такой Хром? Не знаю я никакого хрома!

— Я — Хром…

— И что? Можешь засунуть это имя себе в задницу… Мне плевать, понял? Мне на все плевать! И…

— И тебе не хватает на дозу… — заключил Эндрюс. — Тебе и твоему приятелю. Вы ведь из-за этого грабите прохожих? Чтобы найти денег на наркоту? Вот только… сегодня неудачный день.

— Чооооо?! Ты что ли мне помешаешь? Ха-ха-ха! — смех обкурившегося был таким же ненастоящим, как и все остальное. — Да я тебя… Да я тебя прямо здесь урою! Понял?!

— Зачем мне мешать… Просто у Микки больше никто и никогда ничего не купит.

— Микки… Микки… — мыслительный процесс давался грабителю с трудом. — Микки?! Какого черта? Что с этим засранцем? Мы хотели к нему завалиться за новой партией…