Артем Карпицкий - Этаж ноль

Хром уже почти бежал, не оглядываясь и не смотря под ноги. Точка перехода… Время перехода… Лучший… Он чувствовал, что цель — шахта грузового лифта, до которой оставалось несколько десятков метров коридорной тьмы. Это не было знанием: когда Эндрюс вошел в здание, он заметил лишь место, где эта самая шахта располагалась, содержимое же было надежно скрыто полумраком. Тогда он прошел мимо, на всякий случай запомнив ее, как потенциальный путь отхода. Теперь же она была его единственным шансом на спасение…

Раз-два-три… Раз-два-три… Хром считал шаги, прекрасно понимая, что в этом нет никакого смысла. Если он успеет — то он успеет, если же нет — то его не спасут никакие слова и никакие подсчеты… Он слышал шорох за спиной, он знал, что это идут охотники, спокойные и уверенные в себе. Жертве некуда бежать, все пути перекрыты… Так, да? Даже не пытаются скрыть свое присутствие… Как кошка, играющаяся с пойманной мышкой… Но зачем? Чего они добиваются, действуя так открыто и нагло? Испугать его? Но навряд ли в АПТ недооценивали своего бывшего наемника. Заставить ошибаться? Но на их стороне и так подавляющее преимущество. Может быть… Это часть… Плана?

«Если не замечаешь ниточек, прикрепленных к твоим рукам и ногам, это еще не значит, что ты не марионетка… Хороший кукловод терпелив…»

Раз-два-три… Некстати вспомнились лица убитых людей… Босс, мышонок Микки, Отто, безымянные ликвидаторы… Хром не жалел об их смерти, они заслужили то, что получили и это было правильно… Он сожалел об ином… Сам того не понимая, Эндрюс Заффиро жалел, что прошлое стало просто прошлым и только… Что этого уже не вернуть… И не повторить… Никогда…

Раз-два-три… Черный провал шахты совсем близко — достаточно протянуть руку… Несколько секунд и он сможет прыгнуть вперед… Еще несколько секунд… Хром знал, что сейчас ровно двенадцать. Время. Место. Ключ. Все необходимые компоненты… И охотники, загоняющие его, как раненого волка, уже ничего не смогут сделать…

Раз-два-три… Выбросить обломки чувств, смотреть только вперед, не думать о том, что осталось за спиной. Слишком поздно сомневаться и колебаться. Выбора нет, все просчитано и пересчитано задолго до сегодняшнего дня… Профессор… Отто Мельх… Глупые-глупые люди, возомнившие себя богами… Богами, которые могут решать судьбы других… Богами, которым нечего бросить на чашу весов, кроме собственной жизни…

Раз-два-три… Хром закрыл глаза и, вдохнув сырой воздух шахты, что есть сил прыгнул вперед…

«Не возвращайся по следам своим… Старая истина, исчерпавшая смысл… Но есть и другая — не иди по пути, уготованному для тебя… Потому… Потому что этот путь создан другим… И другой пожнет плоды твоей боли…»

Хром улыбался, когда падал вниз, пронзая тьму. Он улыбался, когда вытянутые руки искали стальные прутья лестницы. Он улыбался, когда слышал обеспокоенные голоса у себя над головой… А потом…

Глухие хлопки и сразу же жуткая боль в спине. Ликвидаторы стреляли почти вслепую, но пуль было слишком много, и некоторые из них достигли цели… Хром пытался удержать положение, но его падение почти сразу стало неконтролируемым. А пальцы лишь царапнули холодный камень стен… Потому что лестницы в шахте не было…

Хром падал вниз, как сломанная кукла. Его руки тянулись вверх, а смеженные веки навсегда скрыли холод и лед… Он падал долго, очень долго, словно внизу была бездонная пропасть… Он падал и падал, уже не чувствуя абсолютно ничего, даже любопытства… Он падал и падал…

Прямо во тьму.

— …ледяная колесница, прекрасная в своих строгих и даже аскетичных очертаниях. Она ведома ослепительной девушкой, а вместо коней запряжены кошки. Гибкие, сильные, свободные. Сбруя кажется частью их тела, ничуть не мешающей стремительному и плавному движению. Именно плавному — колесница скользит по звездной россыпи, как корабль по искрящимся в лунном свете водам. Это… Так прекрасно…

— Дурачок… Где же ты все это увидел?

— Там! В небе! Смотри! Звездочка движется! Она падает… Можно загадать желание…

— Глупый! Это просто спутник, искусственный спутник Земли. А даже если и метеорит, то мелкий, который даже и до облаков не долетит.

— А еще… Еще… Смотри! Эти огоньки, если их соединить… Это же кошачья мордочка — с усами, хитрыми глазками и довольной улыбкой.

— Эх, Пакито-Пакито, какой ты еще ребенок!

— Не Пакито, а Пак… Я же просил не называть меня подобным образом… Меня зовут Пак Синмор и никак иначе.

— Глупый… Я же шучу… А то ты такой серьезный, с таким сосредоточенным видом рассказываешь про кошек, что мне даже немного страшно. Словно мы на уроке, а не на романтической ночной прогулке…

— Ро… ро… романтической? А… Э… А я думал, что мы просто воздухом дышим…

— Дурачок… Совсем еще маленький. Даже жалко… Эх…

Два силуэта, мужской и женский, тушью выведены на фоне светло-серого неба. Как легкий набросок, выполненный небрежной рукой художника, как игра теней в театре искусственного света… Мужчина казался тонким и хрупким, как тростинка, словно росток, который можно погубить неосторожным движением. Женщина же буквально лучилась силой и уверенностью — эдакий якорь мира, воплощение всего земного и вечного…

— Какие странные у тебя имя и фамилия… — женщина невзначай коснулась своих длинных черных волос. — Пак… Синмор… Сииин… Мооор… Никогда не встречала таких…

— Редкие… Более того, я единственный человек, которого так зовут…

— Наверное, тебе было тяжело в детстве?

— Тяжело? Нет… Не знаю… Может быть… Я уже и забыл, что тогда случилось… Зато меня сразу запоминали, это удобно…

— Так, значит, родители придумали такое имя? И фамилия… она явно ненастоящая, вымышленная…

— Родители? Не совсем… Все было… — мужчина надолго замолчал, обратив лицо к ночному небу, а потом, нервничая и почти срываясь на крик, продолжил. — Я знаю… Знаю, что скажу сейчас глупость… Но это… это в самом деле… В самом деле правда! Правда!

— Правда?

— Правда… Скажите, Анна, вот Вы, взрослая умная женщина…

— Я же просила называть меня Аня… И мы, вроде бы, перешли на ты… Нет?

— Да… Вы, то есть ты, права… Я забылся… У меня вообще в голове все смешалось за последние дни. Слишком много впечатлений, переживаний. Слишком много нового и разного. Слишком все суетно и беспорядочно… Будто меня бросили в водоворот и кричат, чтобы я учился плавать… А я не могу, у меня не получается… Почему так, скажи? За что все это? Зачем? Чем я…

— Тс-с-с-с… — женщина коснулась своим указательным пальцем губ спутника. — Дурачок… Зачем же ты участвуешь в экспедиции? Это же чистая авантюра, что понятно не только тебе или мне, а даже нашим проводникам и, по совместительству, носильщикам Гроусу и Граасу. Думаю, никто, кроме профессора, не питает иллюзий, относительно исхода мероприятия… Что до меня, так я просто хочу получить свои деньги и убраться отсюда подальше. Туда, где нет гор, нет походных условий, нет палящего дневного солнца и пронимающего до костей ночного мороза. А ты? Чего хочешь ты?