Артем Карпицкий - Этаж ноль

Доктор сделал паузу и вновь посмотрел на огонь.

— В общем, я смог восстановить все материалы. Абсолютно все, что было в журнале, упавшем в пропасть… Потом был доклад — очень успешный, позволивший мне получить грант на дальнейшие исследования. Потом были эти самые исследования… И в итоге… Я оказался здесь, с вами.

Он замолчал и скрестил руки перед собой. По лицу Хэнка Оуквиста нельзя было сказать, как он теперь относится к этой истории с потерянным журналом. Возможно, он сожалел, что все вышло так, а не иначе. Возможно, он был рад, что все, в конце концов, обошлось, закончилось благополучно… А может, ему просто было интересно, что же произойдет дальше.

В любом случае, сейчас доктор Оуквист сидел у костра в компании с двумя носильщиками, мальчишкой-навигатором, подозрительной женщиной и не менее подозрительным профессором. Все они, находясь под впечатлением от рассказа, бросали на Хэнка странные взгляды — Гроус смотрел оценивающе, Граас печально, Пак с детским восхищением, а что до Анны Левит, то в ее глазах появился какой-то странный блеск. Она смотрела на доктора так, словно видела его насквозь… Или хотела притвориться, что видит.

— А знаете, что кошки… — невпопад начал Пак, которому наступившее молчание доставляло едва ли не физическую боль, причем, юноша сам не понимал почему. — Часто говорят, что они мурлычут, когда им хорошо. Погладил кошку — мурлычет, не погладил — сидит тихо… Но это не совсем так. Точнее, совсем не так! На самом деле они издают подобные звуки в разных ситуациях — и когда им хорошо, и когда они обижены, испуганы, больны. И даже… — Пак запнулся. — Мурлычут даже умирающие кошки. Вот…

Он замолчал и поежился, хотя никакого ветра не было.

— Кто о чем, а Гато — о кошках… — съязвил Гроус. — Что за молодежь! И старших не слушает, и ничего не знает… — здоровяк понизил голос. — Кроме баек о каких-то кошках…

— Не каких-то! — возмутился Пак. — Они хорошие… Добрые… Честные…

— Кошки? Честные? — Гроус чуть не расхохотался. — Ну расскажи, расскажи еще что-нибудь смешное, а мы…

— Хватит! — громко сказала Анна. — Господин Гроус, мы — одна команда. Извольте соответствовать…

— Мисс Анна права, — присоединился к разговору профессор. — Не стоит перегибать палку… Тем более что молодой человек затронул весьма любопытную тему.

— Это какую же? — буркнул Гроус.

— Смерть. И, соответственно, жизнь.

Профессор снял очки, протер их специальной тряпочкой, одел и продолжил, задумчиво пожевав губы.

— Так вот… Знаете ли вы, что живые организмы обнаружены глубоко под землей? Да-да, на глубине около трех километров ученые нашли колонии микробов. Живых микробов. Но… Эти организмы казались мертвеннее камня, среди которого находились. Не проявляли активности, не росли, не развивались. Жизнь будто остановилась, достигнув некоторой точки… Точки сна.

Вполне логично полагать, что все организмы растут, чтобы иметь возможность выжить. Это действительно справедливо… Для тех, кто обитает на поверхности планеты. Но, как показывают исследования, в иных условиях жизнь ведет себя иначе… Для бактерий, оказавшихся в крайне неблагоприятной среде, единственная стратегия выживания — ничего не делать. Не проявлять активности, не тратить энергии — лишь бы продержаться. Недостаток питательных веществ заставляет их вести жесточайший режим экономии — они даже не размножаются. Или размножаются, но раз в сотню, а то и в тысячу лет…

Профессор усмехнулся.

— Не правда ли, разительно отличаются от тех же бактерий, населяющих пищеварительный тракт человека, которые делятся раз в десять-двадцать минут… Эта жизнь, жизнь вне жизни, словно спит… Спит и видит сны.

Винсент Стауф, торжественным голосом завершивший свой рассказ, замолчал и, поправив шарф, поднялся.

— Но мне пора… Не засиживайтесь допоздна, мы выходим на рассвете…

Четверо проводили его долгими взглядами. А когда профессор скрылся в палатке, Гроус, все это время бывший мрачнее тучи, пробурчал.

— Ну вот… Похоже, сознание нашего босса блуждает где-то в тумане… Проще говоря, он того…

Здоровяк покрутил пальцем у виска и зло сплюнул.

— Заведет он всех нас… Приведет…

— К гибели? — Анна тонко улыбнулась. — Вы это хотели сказать, мистер Гроус?

— А что? — упомянутый мистер Гроус с подозрением уставился на женщину. — Вам что-то не нравится… мисс Анна?

— Да нет, мне все нравится… — она лениво потянулась, точь-в-точь сытая и довольная кошка. — Особенно то, как вы говорите о том… В чем совершенно не смыслите.

— Я? Не смыслю?!

— Не имея никакого опыта… Выбравшись из богом забытой глуши и чудом попав в цивилизованное общество… Ах, как самонадеянно!

— Вы хотите сказать, что я ничего не понимаю? — Гроус помрачнел еще больше, сейчас он напоминал глубокую угольную шахту, давно заброшенную и всеми забытую. — Что я ничего не смыслю в науке?

— В. Е. Р. Н. О. — не без удовольствия проговорила Анна. — Вы совершенно правы, мистер Гроус.

— Да как ты… Вы… Женщина! — Гроус едва не издал медвежий рык. — Как может женщина судить о делах мужчин?! Как может такой человек называться женщиной? Предки в гробу переворачиваются, слушая эти россказни!

— Предки? Не женщина? — ласково осведомилась Анна. — Уж не хотите ли Вы, мистер Гроус, поспорить? Если я смогу убедить Вас в обратном, то получу половину денег, причитающихся Вам по окончании экспедиции… Если мне это не удастся — я признаю, что действительно не могу называться женщиной… Вы согласны? — они хитро посмотрела на здоровяка. — Или… боитесь?

— Опять! Хррррр! Да что ты о себе возомнила… — Гроус едва не добавил «женщина», но вовремя осекся. — Хорошо. Будь по-твоему… я согласен.

— Зря… — неслышно сказал доктор Оуквист, не отрывая взгляда от пламени.

— Делай, как считаешь нужным, — отстранился Граас.

Ну а Пак… он просто промолчал, широко раскрытыми глазами смотря на начавшееся… Действо.

Посмотреть действительно было на что — Анна Левит, загадочно улыбаясь и прикрыв глаза, встала, потянулась, демонстрируя идеальную фигуру, которую не могла скрыть даже теплая одежда, и начала расстегивать куртку. Не прошло и минуты, как верхняя одежда полетела на безмолвные камни, а женщина, наслаждаясь удивленно-восторженными взглядами, продолжала сеанс неожиданного стриптиза. Она медленно, цедя каждое движение, стянула с себя розовый свитер, который отправился вслед за курткой. Потом настала очередь тоненькой маечки, а потом…

Гроус охнул, Граас задумчиво хмыкнул и покосился на приятеля, а Пак покраснел и отвел глаза. Причиной такого поведения была женщина, стоявшая с той стороны танцующего пламени. Женщина, которая танцевала, извиваясь, будто змея. Женщина, чьи прекрасные обнаженные груди двигались в призрачном свете, как притягательный и нереальный мираж…