Стивен Гулд - Телепорт [litres]

– Нет, пожалуйста, входите. Мы ждали вас, – проговорил незнакомый мужчина низким, звучным, хорошо поставленным голосом.

– Дэвид, это мистер Кокс, мистер Брайан Кокс.

Я кивнул и неохотно прошел в кабинет. Перстон-Смайт закрыл за мной дверь и показал на один из двух стульев. Сам он сел на тот, что стоял ближе к двери.

Что-то здесь не так…

– Я точно вам не помешал?

– Абсолютно точно, – ответил Кокс. Мясистое лицо, черные кудри очень короткие на висках, широченные плечи – он напоминал бывшего полузащитника, способного переломить меня пополам. – Мистер Райс, чем вы занимались в Алжире?

Я захлопал глазами:

– С чего вы решили, что я был в Алжире?

– В прошлую пятницу вы прошли алжирскую таможню. В субботу встречались с Бэзилом Теодором из посольства Великобритании. Вчера полиция преследовала некоего американца из тигзиртского отеля, уличенного в валютных нарушениях. Этот американец очень напоминает вас.

– Мистер Кокс, вы работаете в университете?

Почему-то мне подумалось, что это не так.

Кокс положил на стол черный кожаный портфель и открыл его. Из портфеля он достал удостоверение служащего Агентства национальной безопасности на имя Брайана Кокса. На удостоверении и фотография имелась. Вот черт!

– Что вам угодно, мистер Кокс? Раз вы побеседовали с доктором Перстон-Смайтом, то знаете, что я ищу Рашида Матара, и знаете зачем.

– Если бы вы остановились в обычном отеле, а не исчезли из уборной аэропорта, я поверил бы в этот вариант. В посольстве не смогли установить, где вы провели время между приездом и ужином с Теодором. Или где вы были между ужином и прибытием в Тигзирт. На кого вы работаете? На какой явке прятались в Алжире? Вы не один из нас. Мы и в других агентствах справки навели. Кто вы?

– Я Дэвид Райс, восемнадцатилетний американский подданный. Я ни на кого не работаю.

Я встал и направился к двери. Думалось, что доктор Перстон-Смайт поднимется со стула и попробует меня остановить, но он лишь через плечо смотрел, как я открываю дверь. За дверью стояли трое мужчин в костюмах. Двое спрятали руки в карманы пиджаков, третий держал наготове наручники. Я закрыл дверь.

– Я арестован?

Кокс проигнорировал вопрос. Он открыл конверт из плотной бумаги и выложил на стол фотографию.

– Этот снимок сделан в Тигзирте шесть часов назад. Его проявили и час назад по каналам спутниковой связи переслали мне. Поэтому я оказался здесь, когда вы позвонили.

Кокс повернул фотографию, и я увидел, что на ней.

Я собственной персоной, завязываю шнурки и подозрительно смотрю на фотографа. На мне тот же льняной костюм, что и сейчас.

Кокс хлопнул ладонью по столу и заговорил куда громче:

– Я хотел бы услышать ответы на вопросы, которые уже задал, но особенно хочу понять, как, мать вашу, вы добрались из Алжира в Вашингтон, округ Колумбия, менее чем за шесть часов?

От громкого голоса я вздрогнул. На стене имелся выключатель, но яркое полуденное солнце лило из окна за спиной у Кокса. Незамеченным мне отсюда не выпрыгнуть. Такой вариант не исключался с самого начала. Я это понимал… Они знают о моих способностях?

Вспотели ладони, бешено забилось сердце.

– Я хочу поговорить с адвокатом.

– Вы не арестованы.

– Тогда я пошел.

Кокс подался вперед. Он с трудом сдерживал улыбку.

– Это вряд ли. Харрис! – громко позвал он.

За спиной у меня открылась дверь. Я посмотрел на Перстон-Смайта:

– Вы позволите им так поступить?

Тут Кокс улыбнулся:

– Доктор Перстон-Смайт – контрактный служащий АНБ. Кто, по-вашему, поставил нас в известность?

Я шагнул к письменному столу и порадовался, увидев, что улыбка сползла с лица Кокса. Пять свидетелей. Нужно, чтобы получилось эффектно. Я улыбнулся:

– Хочу сказать только одно. Надеюсь, вы доложите своему наверняка многочисленному руководству.

– Да, слушаю. – Кокс прищурился.

– Мы не угроза вашему миру, – объявил я и прыгнул.

Ни у Милли, ни в доме ее отца трубку не брали. Я счел это хорошим знаком. Доберись до них АНБ, агенты отвечали бы по телефону, чтобы попытаться заманить меня в ловушку. Из стиллуотерской квартиры я успел перенести бо́льшую часть своих пожитков, пока АНБ до нее не добралось. Я переправил самое важное – видеоаппаратуру, кассеты с местами для прыжков, деньги, одежду, бо́льшую часть книг. АНБ не шумело – на лестнице я их даже не услышал, – но у входной двери я построил башню из сковородок и кастрюль, и, когда дверь открылась, башня с грохотом рухнула. Я выпрыгнул из квартиры с охапкой книг.

Адрес квартиры я давал Лео Силверштайну и искренне надеялся, что АНБ не выбило его из Лео пытками. В заявке на получение паспорта стоял адрес офиса Лео. Если в качестве наводки АНБ не хватило паспорта, оставались похороны. Мистер Андерсон из государственного департамента тоже знал Лео, а заодно и Перстон-Смайта. Раз ко мне в квартиру АНБ проникло только в полночь, значит им пришлось вламываться в офис к Лео, чтобы добыть информацию.

Я всегда подозревал, что Билль о правах некоторые трактуют вольно.

Главным образом я беспокоился о Милли. Если АНБ придет по моим следам в Нью-Йорк к сержанту Уошберну, то сможет заполучить имя и адрес Милли. Сразу после прыжка из кабинета Перстон-Смайта я сообразил, что зря не позволил АНБ забрать меня и запереть в камеру. Зря в уборную не попросился и не прыгнул оттуда. Что угодно, кроме прыжка на глазах у АНБ.

Господи, только бы они не добрались до Милли!

Из Международного аэропорта Уилла Роджерса я снова позвонил в дом отца Милли в Оклахома-Сити. Трубку взяла она сама.

– Я тебя люблю, – проговорил я.

– Что случилось?

– Почему ты так думаешь? – Я откашлялся, не дав ей ответить. – Ты права. Кое-то случилось. Мы можем встретиться сегодня вечером?

– Ну, Дэви, сочельник же наступил. В день Рождества я уезжаю к маме, и моя мачеха бухтит, что я провожу больше времени с мамой, чем с ними. Тем более завтра я за тобой заеду, как мы договаривались.

Я не представлял, как быстро АНБ примет меры. Если они их уже не приняли.

– Помнишь, где мы с тобой ужинали, когда я впервые приехал к тебе в Стиллуотер?

– Ты имеешь в виду…

– Не говори название вслух!

Милли сообразила, почему я об этом прошу.

– По-твоему, телефон прослушивается?

– Не исключено. Надеюсь, что нет.

– С какой стати? Что случилось?

– Сама подумай.

Милли сделала глубокий вдох и проговорила:

– До праздничного ужина, ладно?

– Ладно.

Я намекал на «Стейк-хаус» у федеральной автострады № 35 на севере Оклахома-Сити. Мы там ужинали по пути из аэропорта на вечеринку в Стиллуотере.

– Когда ты поедешь в Стиллуотер?

Я не хотел упоминать Уичито. Если АНБ прослушивает телефон, они узнают, куда направляется Милли.