Гай Орловский - Стальные перья

– Селение? – переспросила Брестида и задумалась. – Скорее, лагерь. Амазонки не любят стоять на месте, редко строят дома, и совсем никогда – замки и башни.

– А конюшни? – живо спросила гарпия, косясь на вереницу всадниц, охвативших голыми мускулистыми ногами бока лошадей. Амазонки с гиканьем и улюлюканьем промчались мимо, оставив вошедших в лагерь в облаке пыли.

– Конюшни другое дело, – ответила амазонка. – Бывает, и строим. Чаще, когда кочуем по зимним землям, и долго стоим на одном месте. Здесь же лошадям привольнее в загонах. Участки, что отводим под левады, просто окружаем невысокими заборами.

Из-под покрытой пылью полы ближайшего шатра тявкнуло, рыжая молния метнулась под ноги Аэлло, но гарпия оказалась проворней. Хлопнув крыльями, она поднялась на метр над землей.

Зубки ощерившегося зверька с острыми ушами и пушистым хвостом клацнули, укусив воздух.

Зверек возмущенно затявкал, подпрыгнул, норовя достать до гарпии, не удалось. Кувыркнулся в воздухе, как белка-летяга и ловко опустился на четыре лапы, покрытые рыжей шерстью в черных подпалинах.

– Брысь, – скомандовала Брестида. – Свои здесь все.

Аэлло, приземляясь, погрозила зверьку крылом.

Рыжая вредина скрылась под полой шатра, выставив наружу только нос и два внимательных глаза.

– Корсак, – пояснила Брестида, улыбаясь. – Степная лисица. Дикое и вольное животное, которое иногда живет с амазонками.

– Может, не такое уж вольное, – проворчала Аэлло, не сводя глаз с корсака, – но то, что дикое, точно.

– Амазонки признают только тех зверей, что никогда не будут рабами. Только друзьями, – сказала Брестида. – Лошадь невозможно запугать, забить, вымуштровать. Ты никогда не знаешь, когда кобылица подловит всадника, чтобы отомстить. Лошади – друзья. На друзей не надевают седло и поводья. Поэтому, мы, амазонки, не признаем их. Исключение – дальние переходы. Но седла наши легкие, используются лишь для защиты спин коней. Бывает, что к нам присоединяются степные лисицы. Кто-то на время, кто-то остается с нами жить, кочуя из лагеря в лагерь. Они помогают охранять то место, в котором живут. Предупредят о чужаках, но не будут бегать за палкой, как собаки. Мы уважаем лошадей и лисиц… И… Не только их. А они уважают нас. И живут с нами не из страха, а потому что сами выбирают здесь жить.

– Видел я, как амазонка арканит дикую кобылицу. Видел и как объезжает ее, – хмыкнул Грико. – Как же, выбор лошади очевиден.

Брестида поджала губы, но ответить не успела. Аэлло спросила:

– А кто у вас еще живет? Кого еще уважаете из зверей? Кошка тоже независима, но вряд ли кошки станут соседствовать с лисами. Тетя говорит, лисы родственницы собакам и волкам.

– Волков амазонкам в жизни не приручить, – презрительно сказал Семко. – И медведей. А про сапсанов вообще говорить нечего. Только лучшим из сагатских воинов, таким, как мой отец, доступно умение приручать диких крылатых хищников! Вот где воля вольная! А это все так, тьфу.

– А может, и приручить! – заступилась за амазонок Аэлло, которой хотелось послушать еще про животных.

– Перестаньте!

Брестида поморщилась.

– Как дети себя ведете! На нас уже смотрят.

– Ну и что, что смотрят? – не смутилась гарпия. – Мы на них тоже посмотрим. Даже с удовольствием. Никогда не видела такого количества бескрылых женщин в одном месте.

Сама Аэлло жадно вглядывалась в лица, прически, одежду амазонок, глазея по сторонам.

Наряды сестер Брестиды, снующих туда-сюда между по-военному выстроенными в ряды шатрами, почти не отличались от тех, что гарпия уже видела в Цитадели. Гибкие, максимально обнаженные тела, еле прикрытые лишь кожаными доспехами.

В своем лагере амазонкам не от кого прикрываться, и многие пренебрегают лифами. На бедрах лишь короткие юбки с разрезами по бокам. Не смотря на частичное отсутствие доспехов, все вооружены. Ни одной Аэлло не попалось хотя бы без кинжала на поясе. Чаще встречаются с саблями и луками за смуглыми мускулистыми спинами.

Лица тоже загорелые от постоянного пребывания на солнце. И хоть здесь встречаются разные, чаще они чуть грубоватые по меркам гарпий, но с правильными, приятными чертами. Прямые носы, глубоко посаженные глаза, пухлые губы с надменной складкой, точно натянутые к небу луки.

Волосы здесь убирают в пучки и хвосты, кто-то украшает прическу зелеными ветвями и рябыми птичьими перьями. На ногах чирики, похожие на сагатские, или высокие кожаные сапоги, но чаще бегают босиком. Тела многих покрывают узоры татуировок.

Мимо них по дороге, поднимая облако пыли, пробежала стайка молоденьких амазонок, все босиком, из одежды – лишь короткие кожаные юбки. В руках сабли и щиты.

Семко обернулся, провожая женщин взглядом, и сглотнул.

– Шею свернешь, – беззлобно сказал парнишке Грико. – Тьфу, срам какой!

Голос сагата был более хриплым, чем обычно, и звучал неуверенно.

Пройдя мимо одной из амазонок, чей узор с груди перебрался через шею, по-хозяйски прошелся по подбородку и оборвался затейливым завитком лишь у выбритого виска, гарпия поморщилась.

Брестида, тепло поприветствовав амазонку, склонилась к гарпии, прошептала, стараясь не шевелить губами:

– Честь носить на теле узоры дарована немногим. Ксена – одна из сильнейших воительниц. Твое счастье, что она не заметила твоего лица.

Гарпия закатила глаза.

– Помню я, помню… Может, хватит, занудствовать? – кисло спросила она. – Где уже ваш шатер с королевой?

Брови амазонки поползли вверх.

– Шатер с королевой?

Гарпия нетерпеливо затопала.

– Ну, тронный шатер, где ваша королева горделиво восседает на троне в окружении стаи этих вредных лисиц. Или что там у вас! Не замок же! А может, тронная конюшня?

– Аэлло!

– Мне надоело идти! И я голодная! И я хочу домой! Сначала в этот проклятый портал, а потом домой! Вихрь меня дери, я согласна даже на суп из водорослей Селины, только бы в Цитадели. Да и ихтионы, наверно, заждались… Тяжко им без артефакта, Селина, небось закормила своим противным супом! А домой без портала никак… Так что, пока маг не нагрянул сюда, нам бы поспешить… А ты, вместо того, чтобы спешить, идешь тут вразвалочку, здороваешься с каждой второй, хорошо, что не первой, еще и занудствуешь, вместо того, чтобы шагу прибавить!

Под бубнеж Аэлло они миновали последние шатры и оказались на равнине.

Огороженную овалом из низких тонких перил, арену, примерно в полперелета длиной, окружили амазонки. Все с жадностью смотрят на скачущих по арене всадниц.

Когда две пятнистые тени метнулись под ноги, гарпия ахнула, взлетая, а сагаты смачно выругались.

Грациозные, гибкие леопарды, по пояс гарпии, оскалили зубы и утробно зарычали. Под лоснящейся шерстью перекатываются мышцы, обвивающие длинные, изящные тела.