Дмитрий Веряскин - Бури над Реналлоном

– Хорош ссориться! Как дети, право слово! – прикрикнула Несса. – Лучше напрягите свои умные мозги, что нам дальше делать.

– Да тут, боюсь, ничего не сделаешь. Смотри! – Тер’коэр поднял камень с земли и кинул его в один из обелисков. Камень со вспышкой исчез. – Видела? Так будет с каждым, кто попробует прикоснуться к любому элементу круга.

– А как же его творцы ушли? Я не вижу костей.

– Круг не сразу набрал полную мощность. Не ошибусь, если предположу, что потребовалась пара дней, чтобы магия заработала в полную силу. Так что наш гений, к сожалению, не пожертвовал собой, а спокойно ушел. И возможно, умер своей смертью, от старости.

– Все это прекрасно, но… Нам нужно разрушить это заклинание.

– Я только над этим и думаю…

Вновь потянулись томительные четки. Несса наконец придумала, как скрепить куски кожи, чтобы они не распадались от каждого движения. Инглав сел прямо на пол и, кажется, задремал. А Тарташ, как заведенный, ходил вокруг светящегося круга, иногда колдовал, но чаще вздыхал.

– Снаружи уже рассвело, – заметила девушка негромко.

– Нам это, к сожалению, не поможет, – откликнулся тер’коэр.

– Нас всегда учили: «Что сделал один, может сломать другой», – негромко произнес Инглав, не открывая глаз.

– Сможет-то сможет. Вопрос лишь в том, какие силы и средства есть у ломающего.

– Парни, ну придумайте что-нибудь. Вы – лучшие среди лучших. Неужели придется вернуться прямо от порога? Да нас в кланы не пустят!

– Думать о поражении – первый шаг к поражению, – изрек менталист поучительно. Помолчал и добавил: – Но не думать о нем – тоже шаг к поражению, так как самоуверенность плодит ошибки.

– Тебе прямо в старшие дорога, – язвительно заметил Инглав.

– Все там будем… если доживем, – парировал тер’коэр, продолжая вышагивать.

– Тарташ, умоляю, сядь посиди! От твоего мельтешения кружится голова!

– Так думается лучше, – откликнулся менталист, но все же остановился.

– Ну и до чего ты додумался? – спросил Инглав. И недоуменно заметил: – Я полон. Никогда резерв не восстанавливался с такой скоростью.

– Это потому, друг мой нетерпеливый, что тут НОРМАЛЬНЫЙ магический фон. Именно такой и должен быть во всем мире, если в нем не действуют круги наподобие этого.

– А может, обрушить свод? – подал идею тас’шер.

– Вот и мне ничего другого в голову не приходит. Один маленький вопрос – как?

– Ну… Я восстановился…

– Думаешь, ты пробьешь свод своей головой? – усмехнулся Тарташ.

– «Воздушным кулаком», – поправил его Инглав.

– Что?! – Тер’коэр аж подпрыгнул.

– Мне же исполнилось сорок. С полным резервом я могу создать «воздушный кулак».

– И ты молчал?! – Казалось, менталист сейчас засветится от возмущения.

– А ты страдаешь забывчивостью? – делано удивился тас’шер.

– Нет, но… Это же меняет дело!

– Ну тогда давайте заканчивать с этим. Я что-то проголодался.

– Материальное тело не может пробиться сквозь защиту… Интересно, неужели творец не предусмотрел такого простого способа?

– Шер’ат’дар сюда не пролезли бы, даже я с трудом протиснулся в коридор. А «воздушный кулак» бьет на два десятка шагов, длина коридора вполне гарантирует, что круг не пострадает. Мелкие демоны подобной магией не владеют, – пожал плечами Инглав.

– Хорошо, допустим. Впрочем, чего я? Надо попробовать! Пойдемте за угол. Кажется, я понимаю, зачем там развилка…

Полукровки вышли в коридор и укрылись в тупике шагах в десяти от входа.

– Интересно, этот ваш гений неужели не предусмотрел возможности отключения своего творения? – спросила Несса.

– Уверен, предусмотрел, – откликнулся Тарташ, вжимаясь в стену. – Только нам забыл рассказать. Инглав, ты чего там медлишь?

– Я же никогда раньше ничего не ломал, – смущенно откликнулся тас’шер, выходя в коридор и зачем-то набирая в грудь воздуха.

– Мы все чего-нибудь раньше не делали, – ворчливо отозвался менталист.

– Куда бить-то?

– В любой обелиск. Главное – повредить целостность контура. Ну, возможно, настает наш последний удар. Инглав, не тяни же! Невозможно так долго ждать своей смерти!

– Сейчас… Что-то не выходит.

– О нет… – простонала Несса. Девушка не поленилась подобрать так и не развернутый сверток с последним Камнем Душ и сейчас устраивала его в привычном месте, меж грудей.

– Да прекратите вы! Я так не настроюсь! – рыкнул Инглав, начиная злиться.

Тарташ с Нессой переглянулись и одновременно пожали плечами.

– Ххе! – раздалось из коридора, и тут же полукровок вдавило в камень тело тас’шера, бросившегося под прикрытие камня.

Где-то вдали грохнуло, полыхнула невидимая из-за спины Инглава вспышка, а затем началось светопреставление. Четок десять вокруг творилась сильнейшая магическая буря, где-то рядом проносились камни, от буйства магии чувства всех троих отключились, волны магической энергии пронзали их, переворачивая внутренности.

Потом все стихло. Только потрескивал, остывая, раскаленный до вишневого свечения камень коридора.

– Мой сильный друг, ты там жив? – еще более скрипуче, чем обычно, спросил Тарташ, почти вдавленный в камень массивным телом тас’шера.

– Э-э-э-э… У-у-у-у… – донеслось невнятное.

– Инглав?! – встревоженно позвала квартеронка.

– Сей… час! – отозвалась темнота сиплым басом. – Я… это… не вижу.

– Если ты прекратишь выдавливать мной нишу в стене, я попробую посветить, – предложил тер’коэр, в данный момент неспособный пошевелиться.

– Горячо! – пожаловался Инглав, попытавшись ухватиться за стену и обжегшись. К кромешной тьме и духоте добавился удушливый запах паленой кожи.

– Так, Несса, давай-то подтолкнем нашего друга, пока он окончательно не расплющил нас, – обратился менталист к невидимой в темноте, но ощущаемой по вдавившемуся ему в бок колену Нессе.

– Давай, – прохрипела ар’шасс, напрягаясь.

– Эй, вы там поосторожнее! – возмутился выпихиваемый в коридор тас’шер.

– Мы нежно! – убедительно откликнулся Тарташ, налегая на спину спутника. – Давай разом!

От толчка Инглав все-таки поднялся и убедился, что ноги его держат. К стенам он опасливо не прикасался. Пожалуй, огонь – одно из немногих, чем можно было повредить тас’шер.

Полукровки обрели небольшое свободное пространство и смогли подняться на ноги. Долгий колокол они не рисковали выбраться из своего убежища.

Тем временем обилие магии пошло на спад, глаза привыкли к темноте, и, убедившись, что камень стен и пола достаточно остыл, они начали пробираться к выходу.

Полукровки выбрались из темноты заклинательной пещеры. Снаружи было пасмурно, светило миновало полдень.