Ник Харкуэй - Мир, который сгинул

– Прежде я не обращал на это внимания, Принц, но теперь я вижу предмет, о котором ты говоришь, и, должен признать, он не радует мой взор. Но вернемся к женщинам. Разве ты не заметил, как им холодно?

– Те, что постройнее, дрожат. А обладательницам пышных форм, замечу, не страшна вечерняя прохлада.

– В самом деле. Однако с наступлением ночи и сопутствующим ей падением окружающей температуры даже их охватывает легкая дрожь, ведь опыт, суровейший из учителей, подсказывает им, что в предрассветные часы…

– Знанием о часах они еще не располагают.

– Верно, Принц, и поскольку процесс постижения человеком этих элементарных истин – основная тема нашей беседы, я внесу ряд поправок в описание их мыслей: … в самую темную пору циркадианного цикла, о котором доисторические охотники и собиратели, жившие в гармонии с невыразимыми чудесами божьего мира, имели отличное представление, во сне их потревожат неудобства, связанные с холодом. Ты доволен?

– О да.

– Тогда узри, Принц, как эти невежественные самки набросились на одаренного редким преимуществом хозяина стада или своры…

– Не «прайда»?

– Это не настоящие твои предки, Принц, а лишь вымысел. Потому я не удостоил бы их сравнением со львами, а уподобил бы собакам или скоту, которым надобно не восхищаться, а управлять.

– Вот как?! Прекрасно! Значит, сравним их с собаками?

– Благодарю, да будет так. Продолжим: эти невоспитанные самки с криками и воплями налетели на самца, так что его слуховое восприятие сейчас нарушено.

– Отказывают ли они ему в удовлетворении первобытных нужд, столь необходимом для здоровья его психики и либидо?

– Вероятно, отказывают.

– Бедолага. Я проникаюсь симпатией к нашему пещерному человеку, Нкула.

– На это я и надеялся, бей Аддэ-Катира. Смотри же: несчастное создание вот-вот приведет нас к кульминации и важнейшей мысли нашего дискурса.

– Неужели?

– В самом деле.

– Откуда ты знаешь?

– По глазам вижу.

– Даже несмотря на его бедственное положение?

– Именно, Принц. Лишь в самых тяжелых условиях его слабый мыслительный аппарат способен выйти за пределы обычных функций и познать насущную истину. Его женщины требуют теплой и сухой погоды, но вокруг холодно и мокро. Кроме того, они желают защититься от ночных хищников и других стай, рыщущих неподалеку. Самец может оборонять только один подход к стае, а к остальным, в силу биологических особенностей, поворачивается спиной. В результате из неудовлетворенных желаний он извлекает понятие укрытия .

– Извлекает?

– Да, ваше высочество.

– А он на это способен?

– Способен. Впервые в истории, Принц, человеческое существо обнаруживает умозрительную область концепций , или ноосферу . Он пришел от частного к общему и уразумел, что помимо вещественного окружения, с которым он знаком, существует целая вселенная понятий. Одновременно с этим осознанием он совершает действие.

– Какое же?

– Идет прямиком к утесу, в котором есть пещера, занимаемая крупным зверем. Этому жильцу он устраивает такую трепку, ваше высочество, что зверь… Возьмем для примера гипотетического медведя?

– Возьмем.

– …что медведь мгновенно издыхает. Таким образом, наш герой обзаводится укрытием , которое овеществилось для его стаи в трех каменных стенах и потолке. Мало того, прозрение длится некоторое время, и пещерный человек успевает поделиться им со своими женщинами. Они сразу все понимают, всерьез берутся за ноосферу и начинают думать, каких бы еще благ пожелать.

– То есть ноосфера – что-то вроде большого универмага идей.

– Да, только от человека требуется чуть больше усилий, нежели для совершения покупки…

– Сразу видно, что ты редко ходишь по магазинам, Нкула…

– …однако в целом такое сравнение верно.

– Хмм. Вот те раз. Непохоже, чтобы нашему дикарю шибко полегчало.

– Социальные и материальные препятствия – вечные двигатели прогресса, Ваше высочество, и мы не можем тратить свое милосердие на единственного пещерного человека лишь потому, что эволюция отвела ему роль зачинщика первой технологической революции. В настоящий момент, как ты видишь, дикарь одет в медвежью шкуру, скрывающую от мысленного взора Вашего высочества итифаллический предмет, так оскорбивший поначалу…

– Я не знаю слова «итифаллический», Нкула, скорее, висячий…

– Словом, он благополучно и вежливо прикрыт. Пещерный человек размахивает костяной дубинкой…

– Овеществлением идеи защиты или атаки …

– Вернее, удара , ваше высочество, поскольку для нашего дикаря защита и атака – слишком тонкие материи.

– Может, у него уже появилось имя?

– Едва ли оно ему необходимо, ведь в своей стае – теперь она больше похожа на племя – он альфа-самец. Знаки отличия нужны ему не больше, чем небу и земле. Впрочем, раз уж это первый современный человек и изобретатель технологии, можем наделить его индивидуальностью.

– Согласен. Назовем его Джон.

– Да будет так, Принц. Что ж, взгляни: укрытие Джона теперь освещает и согревает пламя, ревущее в очаге – хотя очаг немного чадит, ведь потребность в свежем воздухе пока не овеществилась в виде дымохода. Пещеру наполняет аромат жареной медвежатины, а скоро мы увидим появление разнообразных орудий и предметов мебели, вместе образующих то, что мы считаем современной жизнью.

– То есть дальнейшие овеществления.

– И их последствия.

– Капитал!

– Ваше стремление проявить себя похвально, мой Принц. Любопытно, однако, что капитал – понятие абстрактное, чего не скажешь о деньгах. Деньги – система материальных знаков, выражающих стоимость .

– Боюсь, это не так любопытно, как ты вообразил, Нкула.

– Тогда давай оставим экономическую теорию и вернемся к нашим рассуждениям.

Так они подходят к концу поучительной части беседы. Откуда-то приводят пиратку с лицом-лопатой и в очках с тонкой оправой (такие делают из гибкого титана, без всяких винтиков, и даже если на них сесть, в худшем случае у очков выскочат линзы, а вам будет обеспечено десять минут увлекательных попыток вставить их обратно). Ее зовут Антония Гарсиа, и доктор Фортисмир сказал бы, что фигурка у нее будь здоров. Она – профессионал с какими-то невероятно мудреными квалификациями и редкая разновидность женщины с религиозным призванием, которое в ходе миссионерской работы в Аддэ-Катире и привело ее к Захир-бею, а следом – к революции. Сейчас она занимает должность министра науки в правительстве несуществующей страны. Помнится, Фриман ибн Соломон называл это правительство «альтернативным» (позже выяснилось, что он – хитрый король-пират, дующий мое виски, по милости которого меня впоследствии арестовали и направили сюда). Антония Гарсиа пересказывает лекцию профессора Дерека о природе Вселенной и без труда раскладывает по полочкам его теорию, хотя некоторые ее догадки о специфике Сгинь-Бомбы довольно умозрительны, и кто-то ее поправляет.