Алан Дин Фостер - Чужой: Завет. Начало

Розенталь кивнула.

– До того как решиться на подачу заявки, я проглотила всю документацию. Долгий гиперсон, и никаких двухместных капсул.

– К несчастью. Каждый колонист и член экипажа на «Завете» – вселенная в себе. Разные ритмы организма и различные особенности требуют обеспечить отдельные капсулы для каждого человека. Так что мы будем спать поблизости. Кроме того, не встанет же капсула между друзьями?

– А, теперь я – твой друг?

Розенталь все еще относилась к сержанту настороженно. Лопе считал, что это хороший знак. Подозрительность – полезное качество для сотрудника охраны.

– Все члены моей команды – друзья. Так просто должно быть, если ты понимаешь, насколько тесно нам придется работать вместе. Безопасность корабля и колонии обеспечивает довольно небольшая команда. Некуда деваться, если кто-то внезапно решит, что не уживается с коллегами.

Она едва заметно пожала плечами.

– Тогда, видимо, мы друзья. Скажи мне, как друг, зачем мы здесь сидим вместо того, чтобы готовиться к отлету?

– Я уже готов. Ты поймешь, что это не требует много времени. Завершить свою жизнь нетрудно, если тебе требуется уместить вещи в несколько сумок. Что до нашего занятия, то я исполняю просьбу начальства.

Розенталь скорчила гримасу.

– Бог хочет, чтобы ты сидел тут и наблюдал за строительными работами?

– Не так высоко. Мое непосредственное начальство. Парень, который стрелял в меня из импеллера, прикрывал рыжую женщину, пытавшуюся попасть на твое место. Он мертв, а она сбежала. Мое начальство, – Лопе кивнул в сторону скрытых этажей, – хотело бы с ней пообщаться. Им хотелось бы знать, на кого они с мертвым помощником работали.

Лицо Розенталь приобрело заинтересованное выражение.

– Ты думаешь, они снова попробуют тебя достать?

Лопе покачал головой.

– Попытка до меня добраться была второстепенной. На самом деле они хотели занять последнюю вакансию в службе безопасности «Завета». Мои вопросы для кандидатки оказались слишком острыми, и она сорвалась. Тот, кто ее страховал, скорее должен был помочь ей скрыться, а не попытаться меня убить. Я думаю, что, если бы целью было мое убийство, рыжая бы развернулась и присоединилась к драке. Мне повезло, что ты оказалась на месте и решила вмешаться.

– Да, удача была на твоей стороне, – согласилась Розенталь. – Я испытываю глубокую неприязнь к людям, которые пытаются застрелить кого-то со спины.

– И в этом тоже мы сходимся. В любом случае, вышестоящим хочется знать, кем были эти люди и кого они представляют. Честно говоря, мне тоже. Это не приказ, но, если ты уже закончила свои дела, я не отказался бы от помощи.

Подумав, Розенталь спросила:

– Что я с этого получу?

– Мою благодарность. А, и кучу денег, которую ты сможешь оставить кому захочешь.

– Деньги меня не волнуют, но… – она ухмыльнулась Лопе. – К дьяволу, зачем еще нужны друзья? Думаю, если нам предстоит работать и спать вместе, то чем скорее мы друг друга узнаем – тем лучше.

Сержант кивнул.

– Если даже ничего другого не выйдет, это интересный способ убить несколько оставшихся до отлета дней. Встречаемся завтра в семь утра, в гражданской одежде. Я позже сообщу место.

Сержант поднялся. Розенталь последовала его примеру и задрала голову, неуверенно глядя на Лопе.

– Это точно не попытка меня охмурить?

– Завтра расскажу. Одну ночь ты вполне можешь провести в сомнениях. Как только я все объясню… что ж, как говорится, «истина делает нас свободными».

Выйдя из здания через временный выход, они разошлись в разные стороны. Каждый мельком проследил за тем, куда пошел другой.

«Хороший сотрудник службы охраны всегда присматривает за коллегами», – подумал Лопе.

Они встретились на следующий день у одного из двух уцелевших книжных магазинов на Чаринг-Кросс. «Книгами» назывались те огромные древности, которые печатались на листах из мертвых деревьев. Некогда эта знаменитая наклонная улица служила домом двойному ряду замечательных магазинов. Уцелевшие заведения стали такими же диковинками, как и их ассортимент.

Выжившие книготорговцы поставляли свой товар все увеличивающейся группе зажиточных фанатов, которые сосредоточили интерес и деньги на вещах, уже недоступных широкой публике. Не то чтобы для подобных книг не существовало более широкого спроса – просто бумага, на которой их печатали, стала слишком дорогой. Или слишком редкой.

Лопе надеялся, что его последний новобранец оценит выбор места встречи. Сам Лопе не был особенным любителем чтения, но он ценил старые традиции и рассчитывал, что Розенталь одобрит сентиментальность жеста. Совсем скоро им предстояло навсегда покинуть Землю – где же еще завершать дела, как не по соседству с замечательным напоминанием о прошлом планеты.

Найдя друг друга, они перебрались в питейное заведение на два подъезда ближе к реке. Переодетая в гражданский наряд, Розенталь явно приложила усилия, чтобы выглядеть безобидной. Это у нее не совсем получилось. Кто-то иной ориентации мог бы счесть ее привлекательной – не в природе Лопе было судить о таких вещах. Однако, несмотря на косметику и женскую одежду, телосложение Розенталь и ее манера себя вести выдавали армейское прошлое женщины.

И все же, поскольку им предстояло работать вместе долгое время – ну, до конца жизни, – Лопе попытался отреагировать подобающе, когда Розенталь уселась по другую сторону маленького столика.

– Симпатично выглядишь, Розенталь.

– Не «рядовой» Розенталь?

– Это только после того, как мы окажемся на борту.

Женщина провела рукой по волосам.

– В один из последних раз приняла долгий душ. Такое простое удовольствие, но одно из моих любимых. Полагаю, душ теперь будет ограничен по времени. Я буду по нему скучать.

– Возможности «Завета» могут тебя удивить, – Лопе кивнул направо, по направлению к стене из матового стекла с узором под изморозь. – Что думаешь про тот магазин?

Розенталь проследила его взгляд.

– С настоящими книгами? – она одобрительно кивнула. – Мои предки всегда их любили, совершенно любые. Любовь передавалась следующим поколениями, даже когда исчезли сами книги. В помещениях для вещей экипажа нашлось место только для нескольких томов, которые я взяла с собой из чувства ностальгии.

Лопе принял задумчивый вид.

– Честно говоря, я никогда не был книгочеем. Не возникало такого желания после того, как приходилось бороздить сотни мануалов. Их-то я читал для того, чтобы знать, как наилучшим образом использовать снаряжение. Например, такое, – он показал комм армейского образца.

Усевшись так, чтобы оказаться как можно ближе к Розенталь, Лопе включил прибор. Картинка появилась только на экране. Если бы он оставил комм в режиме проекции, любой в заведении смог бы разглядеть, что он показывает.