Алан Дин Фостер - Чужой: Завет. Начало

Клуб определенно относился к заведениям среднего уровня. Узкую арку венчала единственная тусклая трехмерная вывеска, на которой изображения разнополых людей постоянно сменялись в мешанине поз. Некоторые позиции игнорировали даже законы гравитации.

Более простая вывеска рядом объявляла, что клуб являлся «полностью естественным». Это значило, что исполнители не подвергались никаким косметическим улучшениям. Или, по крайней мере, так заявлялось. Возможности современной пластической хирургии обычно не позволяли сказать, где заканчивалась природа и начинались декоративные ухищрения.

Еще более узкая лестница вела на подземный уровень. Там в отдалении располагалась дверь, пульсировавшая багровым цветом, как сплющенный рубин. Привратник был человеком. Не настолько наблюдательным, как машина, но более дешевым. Его очевидная скука была не меньше его впечатляющих объемов. Лопе и Розенталь пропустили без промедления.

Оказавшись внутри, они окунулись в пурпурный свет и бухающий ритм ничем не выдающейся музыки. Мягкие плюшевые стены тоже оказались бледно-пурпурными. Лопе хотелось верить, что мягкая обивка задумывалась как элемент дизайна, а не отражала частоту, с которой посетителей швыряли в стены.

Намеки на защитные меры, принятые владельцами заведения, продолжались и дальше. Фигурные столешницы были покрыты набивной тканью цвета лаванды. Более массивные основания столов – обиты материалом фиолетовых и черных оттенков. Освещение над головой и под ногами состояло из извивов и абстрактных узоров, выполненных фотолюминесцентной краской. Если их освещать правильным светом в течение дня, потом они будут светиться до раннего утра. Оглядев посетителей, Лопе решил, что к тому времени все оставшиеся в клубе сообща напьются до потери сознания.

Сержант отметил положение камер слежения, встроенных в потолок решетки, из которой могли распылять усыпляющий газ, и расположение трех охранников у двух баров. Один был роботом, а двое – людьми. Лопе обнаружил несколько потенциальных путей отхода и множество предметов – от стульев до бутылок, – которые можно было применить в драке.

Заведение оказалось умеренно заполнено. Хотя здесь было мало пар, разбросанных среди завсегдатаев преимущественно мужского пола, они с Розенталь не привлекали внимания. Вероятнее всего, решил Лопе, это потому, что глаза большинства мужчин были устремлены на трех исполнителей, танцевавших на отдельных небольших сценах.

Окутанные светом ярких, часто мерцающих прожекторов кружащиеся тела, казалось, то появляются, то исчезают. Время от времени две женщины и мужчина менялись сценами при помощи какого-то хитрого трюка механической алхимии. Ни один из них не мог сравниться с теми танцовщиками, что давали представления в более фешенебельных заведениях Ковент-Гарден, но они были на голову выше тех, что водились в дешевых молотилках, цеплявшихся, подобно больным прилипалам, к сырым, полностью подземным боковым улочкам района.

Розенталь, казалось, скучала, а сержант уже все это видел, куда разнообразнее и в более интересных частях света. Тем не менее их внимание почти одновременно обратилось на исполнительницу, которая кружилась на дальней сцене, расположенной слева. Они двинулись в том направлении, но были тут же перехвачены лысым мускулистым созданием с внимательными глазами и толстыми губами.

Ниже ростом, чем Лопе, вышибала был почти квадратным. Подняв руку, он мягко положил ее на левое плечо сержанта. Его пальцы выглядели как переломанная упаковка сарделек.

– Впереди больше нет мест, приятель, – пророкотал он достаточно громко, чтобы перебить музыку. – Тебе и твоей даме придется найти свободный столик позади.

Лопе проигнорировал вероятные проблемы, на которые намекали пальцы вышибалы.

– Нам нужно поговорить с одним из ваших танцоров, – он кивнул на женщину на сцене.

Выражение лица вышибалы не изменилось ни на йоту.

– Все хотят поговорить с кем-то из наших танцоров, – он перевел взгляд на Розенталь, и в его глазах вспыхнул огонек интереса. – Вы из этих, что ли?

Лопе покачал головой, выдал то, что, как он надеялся, выглядело успокаивающей улыбкой, и потянулся – медленно – ко внутреннему карману пальто за бумажником. Повозив по куску пластика большим пальцем, он наконец нашел официальные документы. Стоило вышибале их увидеть, как его отношение кардинально изменилось. Он широко распахнул маленькие карие глаза и убрал руку с плеча Лопе.

– Служба безопасности «Завета»? – он перевел взгляд с сержанта на Розенталь. – Серьезно?

Розенталь кивнула.

– Ходите, где хотите, сэр, мэм. Если я могу хоть чем-то помочь…

– Спасибо, – Лопе убрал бумажник. – Мы просто хотим поговорить с дамой.

Вышибала оглянулся, потом снова сосредоточился на Лопе и Розенталь.

– С Авророй? Она закончит через десять минут. Перерыв. Хотите, чтобы я вас представил?

– Не нужно. Десять минут?

Вышибала кивнул еще раз. Он явно был в экстазе от того, что находился в обществе таких звезд. Каждый, кто отправлялся на корабле-колонии, считался знаменитостью. И потому, что у них хватило духу все бросить, и потому, что они брали на себя риск заселения нового неизвестного мира. Заметив восторг коренастого мордоворота, Лопе добавил:

– Не выдавай нас толпе или твоим товарищам, ладно? Мы хотели бы побыть наедине прежде… ну, ты понимаешь. До отлета.

Вышибала радостно кивнул и предложил провести их к столику в первом ряду. Лопе вежливо поблагодарил, но отказался. Если их добыча уйдет со сцены через несколько минут, проще было просто подождать, пока она закончит.

Лопе и Розенталь заняли столик с краю и заплатили за несколько бокалов неоправданно дорогих напитков. Когда они поинтересовались, как пройти за кулисы, вышибала охотно указал дорогу. Как только звуки возбуждающей электронной музыки начали стихать, трое исполнителей один за другим покинули сцену.

Следуя указаниям вышибалы, Лопе и Розенталь направились к подсобным помещениям, которые не просматривались из главной зоны. Высокую, но уже не рыжеволосую кандидатку в команду «Завета» они обнаружили в маленькой отдельной гримерке. Они вошли без стука, и женщина резко обернулась в кресле. Вблизи татуировка на ее голове выглядела еще более впечатляюще. Не менее впечатляло то, что на женщине не было ничего, кроме светящейся краски.

– Какого дьявола? – изумленно посмотрев сначала на одного непрошеного гостя, потом на вторую, она закричала: – Гекель! Сюда давай! Гекель, черт тебя дери!

– Если ты зовешь клубного вышибалу, то он, вероятно, сейчас занят тем, что посвящает близких друзей в наш маленький секрет, – спокойно ответила Розенталь.