Николай Петри - Судороги Земли

Весь первый день занимались бытовыми проблемами: где устроить поселенцев, как накормить, каким образом распределить дежурство и так далее. Каптенармусом пришлось выступить самому Зодчему, и он с этим нелёгким делом справился на удивление быстро.

К вечеру всё было закончено. В гостиной, спешно переоборудованной из-за многочисленности новых постояльцев, собрались все четырнадцать заставников. Зодчий предложил разделить отряд на две равные части — по семь в каждой: пять поселенцев и два выходца. Предложение понравилось всем, за исключением Сифа, требовавшего, чтобы поселенцы держались своей группой, а выходцы — своей. Он так разошёлся, что Рабусу пришлось повысить голос и поставить юношу на место. После недолгих споров бросили жребий, в результате которого в одной из групп оказались Агути, Зодчий, Сиф и ещё четверо поселенцев (из них двое юнцов), а во второй — все остальные.

Естественно встал вопрос о главенстве в группах. Одну возглавил Рабус (Гоблин и Фархад не возражали), второй группой Рабус предложил руководить Зодчему. Сиф и на этот раз высказался против, но его мнение не играло теперь никакой роли.

Спать разошлись поздно с грандиозными планами на завтра.

В течение недели по эскизу Фархада строили «ТРОянского Коня» — ТРОКа. Уже в самом начале работ стало ясно, что трок на четырнадцать человек, это слишком громоздкое и неуклюжее сооружение, поэтому остановились на новом варианте, при котором каждая группа будет иметь свой собственный форпост защиты.

Занимаясь созданием трока, Зодчий не забывал о главном — о боевой подготовке небольшого гарнизона. Здесь десятник Рабус полностью положился на опыт Зодчего (успел в нём убедиться и в поселении, и во время последнего Перехода), выполняя все упражнения в общем строю.

Ещё через неделю первый трок был готов. По этому случаю все собрались на большом поле перед домом, чтобы поучаствовать в «игрищах». Одна группа должна была изображать заставников, засевших в троке, а второй пришлось на время стать недовыходцами, жаждущими, во что бы то ни стало прорваться на заставу.

Быть «заставниками» выпало группе Зодчего. По сигналу рефери, в роли которого выступил Агути, специально забравшийся на вершину огромной сосны, росшей недалеко от дома, «недовыходцы» со страшными криками (и где они слышали, чтобы «зывуны» так кричали?..) бросились на штурм.

«Недовыходцы» стремительно понеслись вперёд, стараясь как можно быстрее достичь заветной черты, но опоздали: «заставники» успели закрыть «бутон» — такое состояние трока, при котором боковые «лепестки», с которых ещё минуту назад вёлся интенсивный «обстрел», вдруг поднялись вверх, захлопнув внутри себя семерых смельчаков.

Однако и в «захлопнутом» состоянии трок продолжал осыпать «противника» стрелами с тупым концом, оставляя на теле многих нападавших болезненные синяки. Даже прорвавшись к самым стенам трока «недовыходцы» ничего не смогли сделать — «лепестки» открывались только изнутри. Мнимому противнику так и пришлось отступить, иначе «заставники» грозились основательно отделать их палками — имитацией копий и дротиков.

Победа оказалась полной, заставив даже самых закоренелых скептиков поверить в то, что с подобной системой защиты они могут полутора десятками воинов противостоять целой лавине недовыходцев.

Работу над вторым троком максимально ускорили, параллельно пригласив на Вторую заставу представителей с Первой и Третьей. Когда обширная делегация собралась (прибыли и поселенцы во главе с Легонтом), второй трок был уже готов, и гостеприимные хозяева предложили гостям поучаствовать в коллективном штурме. Многие с энтузиазмом согласились. Даже Легонт вызвался изобразить из себя ярого человеконенавистника, за что в итоге и поплатился, получив два синяка и лёгкую контузию, когда с обречённой отчаянностью настоящего «скачка» пытался проникнуть внутрь защитного сооружения.

Трок конструкции Фархада получил высшую оценку всех «нападавших», после чего было решено организовать их производство на каждой заставе. Легонт, в свою очередь, попросил изготовить несколько защитных сооружений для поселения. На недоумённый взгляд Зодчего коротко пояснил: «Бережёного — Бог бережёт!» Зодчий возражать не стал, потому что изготовить новые троки должны были кузнецы-верцы, а на заставника возлагалось лишь общее управление всем процессом.

После отъезда делегации, работы на Второй заставе только прибавилось. Пришлось срочно соорудить рядом с домом небольшую временную пристройку — для вновь прибывших поселенцев.

Дни текли незаметно…

К концу четвёртого месяца все заказы были готовы, и троки разошлись по местам. Транспортировка их до пункта назначения заняла ещё несколько дней. А потом наступило долгожданное спокойствие. Никуда не нужно было торопиться, планируя на день по десять мероприятий и отводя на сон не более пяти часов.

К этому времени искусные кузнецы-поселенцы изготовили специальное облачение для каждого заставника, поместив на внутренней стороне грудной пластины имя владельца: при полной похожести всех элементов облачения, перепутать их стало невозможно.

Подытожив количество работ, проделанных за четыре месяца, Зодчий пришёл к выводу, что они успели всё… Почти всё, потому что за созидательной лихорадкой позабыли о самом главном. Главным же для всех трёх застав были профессиональные защитники, а их-то, из общего числа вновь прибывших, оказалось менее половины.

Когда Зодчий заговорил об этом с Агути, тот его не понял. Только сам Зодчий, с пробудившимся тысячелетним опытом бесконечных родовых войн мог знать потенциал того или иного заставника, и нередко результат этого знания оказывался прямо противоположным тому, что видели перед собой все остальные.

Например, один из юнцов в его группе — Завор — физически выглядел слабее и тщедушнее любого заставника не только у них, но и во всём Зоконе. Однако Зодчий разглядел в нём такой потенциал, такую несгибаемую волю, что даже многоопытный Рабус, при всей его физической силе и накопленных знаниях, проигрывал по всем пунктам. В Заворе был стержень, сломать или согнуть который было невозможно. Зодчий иногда ловил себя на мысли, что завидует юному Завору, потому что в себе самом он такого стержня не чувствовал…

Имелся и другой пример — прямо противоположный — Сиф. Второго такого гиганта не было ни в поселении, ни среди выходцев. При этом Сиф производил впечатление не столько негативное, сколько отталкивающее. Ему всё время что-то не нравилось: еда на заставе, койка в общей комнате, команды Зодчего (это многим не нравилось). Он постоянно участвовал во всех мелких конфликтах и неурядицах, неизбежно возникавших в подобной среде, при этом, каждый раз ухитряясь оставаться в стороне, не понеся заслуженного наказания от Рабуса. Однако главным в предубеждённости Зодчего было другое: при всей видимой физической силе, Сиф казался ущербным, скорее даже — убогим, словно в тело молодого красавца-полубога по ошибке поместили душу злобного, ожесточённого на весь мир карлика…