Николай Батин - Столыпинский галстук

– Минометов, ― подсказал странник.

– Точно. С помощью этих минометов мы можем очень быстро ликвидировать нехватку артиллерии в нашей армии! Еще постреляем? ― глаза у генерала горели восторгом.

– К сожалению, Алексей Алексеевич, у меня остался только один комплект мин. Полагаю, будет разумнее оставить его для демонстрации чиновникам из ведомства по вооружениям.

– Да-да, вы правы. Обождите меня минутку. ― С этими словами генерал вновь вскочил на коня и направился в сторону «мишени». Очень скоро он вернулся назад, находясь все в том же возбужденно-приподнятом состоянии.

– Просто фантастика! Нужно немедленно написать рапорт на имя Сухомлинова [37]с настоятельной рекомендацией срочно развернуть производство этих минометов в самом массовом количестве!

– Полагаю, Алексей Алексеевич, будет лучше для дела, если такое предложение поступит от нашего премьер-министра. Это намного ускорит дело. У нас с ним хорошие отношения, и если вы напишите благожелательный отзыв, я мог бы сегодня же изложить ему суть дела.

– Благожелательный? Трижды в превосходной степени, батенька! Поехали в штаб…

Вечером того же дня Странник рассказал Столыпину, что генерал Брусилов просит его поспособствовать в продвижении гениального изобретения покойного героя Порт-Артура, которое сразу позволит вывести нашу армию вперед по боевым качествам в сравнении с армиями всех европейских держав.

– Вот рекомендательное письмо от него.

Прочитав письмо, Столыпин удивленно поинтересовался:

– Вы там были. Что, это действительно заслуживает тех превосходных степеней оценки, которые употребляет генерал?

– Более чем. Это, и вправду, поразительно. И, главное, очень просто технологически. Это не пушечные стволы. Наши заводы могут в кратчайшие сроки наклепать тысячи этих минометов.

– В таком случае, я сегодня же подготовлю соответствующее убедительное письмо для Сухомлинова с пометкой «сверхсрочно».

Демонстрация нового оружия для чиновников-вооруженцев была проведена через три дня. А спустя месяц на секретных полигонах приступили к испытанию первых опытных экземпляров 82мм, 120мм и 160мм минометов. На подходе были образцы калибром 240мм и 300мм. Результаты испытаний оказались превосходными, и вскоре два питерских завода получили крупные казенные заказы на изготовление пяти тысяч экземпляров минометов разных калибров.

Германский посол Фридрих фон Пуртулес находился в Берлине уже третью неделю. Очевидно, кайзер Вильгельм никак не мог принять судьбоносное решение. Странник решил помочь ему определиться, для чего допустил дозированную утечку информации. Один из работников германского посольства, о котором точно было известно, что он является сотрудником немецкой разведки, от одного из своих агентов узнал, что русские только что провели успешные испытания невиданного ранее и очень эффективного оружия. Подробностей, к сожалению, узнать не удалось, но и эта отрывочная информация немедленно была доложена в Берлин. Спустя двое суток сотрудники посольства получили из столицы сообщение, что посол возвращается.

… Подходя к кабинету Столыпина, Карамышев столкнулся с группой англичан, выходивших от премьер-министра с явно недовольными физиономиями.

– Что это наши англицкие «друзья» такие кислые от вас вышли, Петр Аркадьевич? ― поинтересовался он.

– Захотели союзнички, ни много ни мало, прибрать к рукам производство тяжелой корабельной артиллерии у нас. Представители фирмы «Виккерс». Предлагают построить большой пушечный завод в Царицыне. За казенные деньги, конечно.

– Гоните их подальше, Петр Аркадьевич. Нельзя англичан подпускать к таким вещам. Оставят без тяжелой артиллерии. У нас вон Обуховский и Мотовилихинский заводы значительно недогружены. Лучше деньги пустить туда. После незначительной модернизации они легко смогут потянуть даже производство шестнадцатидюймовых стволов.

– Я, собственно, так и сделал. Потому и кислые.

– Еще бы князя Сергея Михайловича и французов с их «Шнейдером» как-то от этих вопросов отстранить, совсем бы было здорово. [38]

– Думаю и над этим. Но я пригласил вас по другому поводу, Алексей Николаевич. Как вы, очевидно, в курсе, за последние полтора месяца по Санкт-Петербургу прокатилась волна таинственных убийств. Во всех случаях жертвами стали десятки террористов всех мастей. Поговаривают о какой-то «Белой стреле». Исполнителей во всех случаях не нашли, однако я не мог не обратить внимания на одно странное обстоятельство: начало этой серии убийств удивительным образом совпадает с моментом, когда вы были утверждены главой ЧКГБ. Не просветите ли меня: есть тут какая-то связь, или это просто совпадение? Только честно. ― Столыпин пристально посмотрел на Карамышева.

– Честно? Да, Петр Аркадьевич, я имею к этому некоторое отношение. Проведение этих акций не противоречит тем начальным условиям моей деятельности, которые мы оговаривали перед началом работы. Все преступники были однозначно уличены в подготовке «эксов», как они их называют, в том числе и против вас. Их судебное преследование могло растянуться на месяцы, если не на годы, и с учетом ловкости адвокатов вовсе не гарантировало адекватного приговора, да и деньги казенные на них тратить жаль. Поэтому я принял решение действовать именно таким образом.

– Не противоречит, согласен. А вы, сударь, далеко не ординарный человек, ― произнес Столыпин, как-то по-новому окидывая Карамышева оценивающим взглядом.

– А я этого никогда и не утверждал.

– Не расскажете ли, как вам удается проводить такую объемную работу и получать подобные результаты, если это оказывается не под силу всем сотрудникам внутренних дел, которые мне подчинены?

– Я тоже вам подчинен, Петр Аркадьевич. Так что все мы делаем одно дело ― очищаем матушку-Россию от скверны. Что касается методов моей работы, то я предпочитаю о них не распространяться даже в разговоре с вами. Уж извините, Петр Аркадьевич. Слово, как известно, серебро, а молчание ― золото. И главное ведь не процесс, а результат. Вы согласны?

– Даже так? Вы удивляете меня все больше. И где вы только людей таких находите для ваших операций? Ваша охрана, например, выше всяких похвал! Вчера в Гостином Дворе один провокатор опознал меня и попытался зажечь толпу провокационными выкриками. Но успел произнести лишь одно слово, как ему пришлось замолчать из-за одномоментной потери зубов. Хелга постаралась.

Странник был в курсе происшествия. Действительно, провокатор успел выкрикнуть только одно слово «вешатель», как ему пришлось заняться другими делами.

– Раз вы не разорвали наш устный контракт по истечении месяца, значит, моя деятельность вызывает ваше одобрение. Я не ошибаюсь?