Олег Верещагин - Там, где мы служили...

— Предлагаю снять с ваших бывших товарищей ответственность за вашу смерть, — сухо сказал Фишер.

Скандинав по-строевому повернулся и пошёл к стенке из мешков. Барабаны снвоа ударили — длинно, упорно, громко. Дан обернулся, поискал кого-то взглядом в строю. Потом встал перед мешками прямо и нажал на что-то, чего Витька не видел со своего места, ногой.

«Печенег» бесшумно подпрыгнул, окутался дымом, изрыгнул короткую, неслышную в грохоте барабанов очередь. Дан отлетел назад, схватился раскинутыми судорожно руками за крайние мешки, парадный френч разорвался алыми брызгами. Из мешков посыпались тут и там светлые струйки песка. Ещё секунду расстрелянный пытался удержаться на ногах, потом упал — боком. Песок всё сыпался, струился с его развороченной спины в лужу крови, быстро расплывающуюся вокруг.

Барабаны умолкли.

Первое, что сделал Дэниэль, войдя в блиндаж — сорвал и отшвырнул шлем. Потом повернулся к остальным окаменевшим лицом:

— Чего вы все… — он перевёл дыхание, — …молчите?! Чего вы молчите?!

— Хватит, — Эрих с усилием расстегнул воротник френча.

— Да как это — хватит?! За что его убили?!

— Не убили, а расстреляли. За трусость, — устало пояснил Джек. — Разница.

— Идиот! — закричал Дэниэль. — Все вы… идиоты! Хороших под барабан — на гражданку… правда, без гног… а плохих — под барабан на тот свет, а вы это воспринимаете, как… кто вам дал право решать, кто есть кто, кто хороший, а кто плох…

— Подними шлем, — сказал Джек. Дэниэль осекся, моргнул, посмотрел непонимающе. Спросил с искренним удивлением:

— Что?

— Берет подними. На нём, если ты не заметил, герб. Герб Человечества. Которому мы служим. Добровольно. Все.

— Что? — на этот раз голос Дэниэля был страшным. Он схватил шлем и размахнулся, намереваясь швырнуть его под ноги… но Джек перехватил его за руку. — Пусти, гад!

— Пожалуйста, — Джек отнял шлем, бережно положил на кровать и отпустил Дэниэля. — И помолчи ради неба.

— Всем тошно. Но всё правильно, — подала голос Елена. Крепко растёрла лицо и повторила: — Всё правильно.

— Да вы просто… — Дэниэль задыхался, глядя по сторонам, — …вы просто банда убийц! Вас быть не должно! Вы… — он махнул рукой и метнулся к выходу. Джек перехватил его:

— Стоять!

— Пусти! — заорал Дэниэль. — Пусти, я сказал!

— Сядь! — Джек швырнул его к кровати. Дэниэль ударился локтем, зашипел, на секунду обмер от боли, а когда выпрямился — то держал в руке пистолет:

— Уйди, капрал! Пристрелю!

Все вскочили на ноги. Прыгающие губы и белые глаза Дэниэля говорили ясно — не шутит. Но Джек не двинулся с места. Он презрительно скривил губы:

— Ты? — смерил Дэниэля взглядом, потом шагнул вперёд и забрал пистолет. — Щщщщщщенок, — подытожил он брезгливо. — Жаль, что ты одной крови со мной, — он толкнул — не ударил — Дэниэля в грудь и, когда тот шлёпнулся ошалело на кровать, кулаком с пистолетом поднял его подбородок — жёстко. — Запомни. Ты — ничто. Пустое место, попущеньем случая рождённое на свет и стремящееся ничем остаться. Если не понимаешь — то молчи. А ты не понимаешь, простейших истин. Например — что трус и предатель должен быть мёртв.

И убрал кулак.

Дэниэль остался сидеть, ошалело глядя на Джека.

Рядовой Дэниэль Лир уволился через два дня.

О нём очень быстро перестали вспоминать — не специально, как-то само собой получилось.

Фотография Петра осталась в блиндаже. Среди других таких же фотографий.

Отделение недолго оставалось неукомплектованным. Буквально через три дня после увольнения Дэниэля, когда всё отделение смотрело на полулегально и на время раздобытом переносном проекторе «Святослава», [34] Художественный фильм киностудии Русской Империи «Заря», посвящённый жизни русского князя Святослава Отважного (941–972 г.г. от Р.Х.). Вышел на экраны как раз в это время. Стал первой масштабной исторической лентой, снятой после Безвременья. попутно разбившись на две партии — защищавшую ленту и её критиковавшую — в блиндаж вошли двое со всеми признаками «новичкового синдрома». Их просто-напросто не услышали, и они, опустив вещи и оружие на пол, переминались неловко с ноги на ногу, неуверенно и обиженно созерцая спины зрителей. Это продолжалось минуты три, пока Эрих не повернулся за шипучкой — к ящику, стоявшему за спинами.

Рука немца повисла в воздухе. Он хмыкнул и толкнул Елену:

— Хе-лен…

Теперь повернулась и девушка. Она была в майке, а Эрих — в накинутой на плечи куртке со своей капральской нашивкой. Соответственно, новички среагировали на него — переглянулись, деревянно подтянулись и отрапортовали:

— Рядовой-стрелок Олег Пеньков, Русская Империя! — доложил высокий русый и сероглазый парень. Второй — пониже, смуглый, темноволосый, но со светлыми глазами — представился:

— Рядовой-стрелок Шарло Брюэ, Англо-Саксонская Империя!

— Прибыли для прохождения службы, — заключила Елена. — Ну что, проходите, располагайтесь на пустых койках и можете смотреть фильм. А можете и не смотреть.

С лёгким сомнением парни несколько секунд глядели на неё, потом — посмотрели на Эриха, который добыл шипучку и отвернулся. Зато повернулся Джек и пояснил:

— Это, парни, командир нашего славного отделения сержант Золотова. А я заместитель командира капрал Брейди, — он встал и, подойдя, следил, как новички неуверенно размещают вещи. — Кто у вас в лагере лучше по «печенегу» работал?

— Я, товарищ капрал! — выпрямился Шарло.

— Джек, я же сказал — меня Джек зовут, — Джек хлопнул Шарло по плечу и свистнул: — Ник!

Ник не был настроен о чём-то говорить — на экране горела вражеская крепость. Он поднял руку в знак того, что — мол, здесь и почти слышу.

— Ник, чёрт тебя!.. — повторил Джек и кинул в канадца ключом от банки. Ник повернулся:

— ну чего?!

— Тебе, — указал Джек на Шарло, который заморгал, неуверенно рпазглядывая слегка нахмурившегося канадца. Потом Ник махнул рукой:

— Пойдёт.

— Жозеф! — продолжал аукцион Джек. — Вот тебе помощник.

— Русский, что ли? — валлон тоже встал, кивнул. — Ничего, здоровый. Кассету таскать сможет.

Шарло, закончив раскладывать вещи, достал из кармана куртки и поставил на выступ над кроватью фотографию — белокурая, очень красивая девушка с ослепительной улыбкой смотрела на всех со снимка с весёлым, необидным превосходством человека, отчётливо сознающего свою красоту.