Кристофер Паолини - По ту сторону звезд. Книга 2 [litres]

Ох уж эти люди.

– Достаточно здравого смысла, адмирал. Я допущу и бронескафандры, лишь бы оружие на них было отключено. Только запомните: если кто-то, будь то человек или вранауи, затеет на станции свару, я немедленно положу ей конец.

Голос ее усилился и эхом отдавался от стен, словно вся станция «Единство» была ее глоткой. Но ведь так оно и было.

Даже под космическим загаром щеки Кляйна заметно побледнели.

– Я вас понял. От моих людей никаких неприятностей не будет, Наварес. Даю слово.

[[Лфет: И от форм, верных кланам, Идеалис.]]

Кира дала им почувствовать, что вполне довольна ответом, – ярче и приятнее засияли светильники, радостно зажурчала вода, успокоительно шелестели листья.

– Договорились.

Завершив эту часть переговоров, она сосредоточилась на Фалькони и экипаже «Рогатки», внимательно оглядела каждого.

Воробей почесала бок сквозь скинсьют.

– Черт, Кира, ты явно не из тех, кто останавливается на полдороге!

– Рада тебя видеть, Воробей.

– Как вам удалось выжить, мисс Кира? – не удержался Вишал. – Мы были уверены, что «Касаба» вас убила.

Адмирал Кляйн несколько смутился. Это он – Кира точно знала – отдал приказ взорвать снаряд. Но она не держала на него зла. Теперь уже нет смысла кого-то винить, к тому же это было рациональное решение: Утробу следовало остановить любой ценой.

В задумчивости она ответила:

– Скорее всего, убила. На какое-то время.

Хва-Йунг охнула и торопливо перекрестилась. Лишь затем механик отважилась спросить:

– Ты – это ты?

Случайное воспоминание мелькнуло в восстановленном мозгу Киры: серая камера, зеркальное окно, холодная решетка под коленями, оживает голографический дисплей, майор Щеттер появляется перед ней в своей серой униформе и спрашивает: «Вы ощущаете себя вполне собой?»

Легкий смешок вырвался у Киры:

– И да и нет. Я теперь нечто большее, чем была.

Глаза механика вбурились в нее, словно два термокопья.

– Не то. Ты – Кира? Здесь, – Хва-Йунг похлопала себя по груди, – здесь, это главное. Твоя душа не изменилась?

Кира задумалась:

– Моя душа? Не знаю, как ответить на этот вопрос, Хва-Йунг. Но и сейчас я хочу того же, чего хотела тогда: хочу мира, хочу, чтобы жизнь процветала. Означает ли это, что я – все та же личность? Может быть, да. А может быть, нет. Не всегда следует отвергать перемены.

Но Хва-Йунг не успокаивалась:

– Я не против перемен. И ты говоришь правильные вещи, Кира, но все же не забывай, что значит быть человеком.

– Я ничего не забуду, – пообещала Кира, и на том Хва-Йунг если не вполне утешилась, то по крайней мере успокоилась.

Кира перевела взгляд на Вееру. Энтропистка стояла, скрестив руки на груди, спрятав ладони в объемные рукава радужной мантии. Под глазами у нее набрякли синяки, щеки запали, словно после тяжелой болезни.

– Мои соболезнования, Ищущая Веера. Мы разделяем скорбь о гибели твоего друга. Мы… понимаем.

Энтропистка сжала губы, кивнула, затем низко поклонилась:

– Благодарю, узница Кира. Твоя забота придает мне сил.

Кира наклонила голову в ответ:

– Я больше не узница, Ищущая Веера.

Удивление отразилось на лице энтропистки.

– Как? Это же не… Что ты имеешь в виду?

Но на этот вопрос Кира не ответила. Она обернулась к Фалькони:

– Сальво!

– Кира! – торжественно ответил он.

– Вы доставили Трига.

– Разумеется.

– Ты доверяешь нам, Сальво?

Чуть помедлив, он кивнул:

– Иначе я бы не притащил парня сюда.

Этот ответ согрел Киру – самое ее средоточие, – и она вновь улыбнулась. Так, глядишь, улыбка станет привычным выражением ее лица.

– Так доверься мне вполне.

Из пола с фрактальным узором взметнулись щупальца – теперь зеленые, а не черные – и оплелись вокруг криокапсулы Трига. Воробей и Хва-Йунг с громкими проклятиями отскочили от капсулы, а в глубине зала морпехи, вздрогнув, схватились за оружие.

– Отставить! – рявкнул адмирал Кляйн. – Вольно!

Улыбка не сходила с лица Киры, пока щупальца обвивали капсулу Трига, плотно оплетали ее, погребая под массой зелени.

– Кира, – негромко произнесла Нильсен. Не предостерегая, не сердясь, но встревоженно.

– Доверьтесь мне, – повторила она.

С помощью лиан, которые были членами ее тела, она проникла в криокапусулу и запустила тысячи нитей в пострадавшую плоть Трига, отыскивая источник поражения. Вот он. Скопление сгоревших клеток, разорванных мышц, поврежденных связок, лопнувших кровеносных сосудов, погибших нервов – она ощущала внутреннее устройство его тела так же отчетливо, как строение своей станции.

И это когда-то казалось ей сложным? Теперь сама мысль, будто это может быть затруднительно, ее удивляла.

Кира влила энергию в замершее тело Трига, направила Семя, чтобы оно исцелило раны. Когда все получилось, она сняла со рта юноши респиратор и отключила тянувшиеся к его рукам трубки и провода, отделив его от аппарата, который вот уже полгода поддерживал Трига между жизнью и смертью.

Медленно, осторожно она согревала его тело – так бережно, как наседка греет только что снесенное яйцо. Она почувствовала, как налаживается метаболизм, словно тлеющий огонь перерос в полноценное пламя, и наконец Триг сделал первый самостоятельный вдох.

Тогда она его отпустила. Лианы втянулись в пол, и стал виден Триг, бледный, свернувшийся в позе зародыша, почти голый – на нем оставались лишь серые термальные шорты, какие надевают под скинсьют. Он резко вдохнул, словно утопающий, вынырнувший на миг на поверхность, и выплюнул сгусток слюны. Слюна растаяла, будто ее и не было никогда.

– Триг! – вскричала Нильсен и вместе с Вишалом склонилась над мальчиком.

Воробей, Хва-Йунг и Фалькони теснились у них за спиной, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть.

– Где… где я? – спросил Триг. Голос слабый, охрипший.

– Трудновато будет объяснить, – откликнулся Вишал.

Фалькони скинул куртку и набросил ее на плечи паренька.

– Держи, согреешься.

– А? Почему вы все в скинсьютах? Где я?

Тут Воробей слегка сдвинулась, и Триг увидел Киру – подвешенную внутри стены. У него отвалилась челюсть:

– Это… это ты, Кира?

– Рада, что ты вернулся, – сказала она, и голос ее стал теплым. – Мы не были уверены, выживешь ли ты.

Триг оглядел приемный зал, высокие колонны. Глаза его расширились.

– Это все твое?

– Мое.

Юноша попытался встать на ноги, но его колени подогнулись, и он бы упал, если бы Хва-Йунг не подхватила его под руку.

– Осторожно! – пророкотала она.

– Я… я… – Триг покачал головой и с жалобной гримасой недоумения обернулся к Фалькони. – Мы все еще у Жукхи?

– Нет, – сказал Фалькони. – Мы не там. Давай вернемся на «Рогатку», док тебя как следует проверит, ты отдохнешь, и тогда мы тебе расскажем все, что ты пропустил.