Кристофер Паолини - По ту сторону звезд. Книга 2 [litres]

«Рогатка» выпустила сигнальный луч. Любопытства ради Кира ответила, и ее скрытые уши наполнились знакомым голосом Грегоровича:

– Приветствую, о Мешок с костями! Теперь ты такая же, как я. Как тебе нравится заключение в твоей ореховой скорлупе?

– Я вышла за пределы ореховой скорлупы, Грегорович.

– Хо-хо! Дерзкое заявление.

– Правдивое, – сказала она. А потом спросила: – Как тебе удается уследить за всем, что составляет тебя? Всего так… много.

Он ответил неожиданно внятно и честно:

– На это требуется время, о Королева шипов. Время и труд. Не спеши с решениями, пока не будешь полностью уверена в себе. После перехода мне понадобилось полтора года, прежде чем я понял, кто такой новый я. – Грегорович захихикал, нарушив непривычную для него серьезность. – Да и не узнаю никогда вполне, кто я такой. Кто ж себя знает, а? Мы меняемся вместе с обстоятельствами, тростник, колеблемый ветром.

Она обдумала его слова:

– Благодарю тебя, разум корабля.

– К твоим услугам, разум станции. Захочешь поговорить – зови, и я тебя выслушаю.

Кира приняла его совет всерьез. Даже пока она трудилась, создавая «Единство», она тратила немало сил на то, чтобы разобраться в месиве воспоминаний, взбаламученных в ее восстановленном мозгу, на то, чтобы точно определить, какой ее части принадлежит каждое из воспоминаний. Старалась понять, кто же она такая. Особое внимание она уделила воспоминаниям Утробы и именно в них обнаружила нечто, наполнившее ее ледяным ужасом.

О нет!

Вот что она вспомнила. Перед полетом к Кордове 1420 Утроба приняла меры на случай поражения (хотя оно и казалось маловероятным). В черной пучине межзвездной пустоты она создала семь аватар из своей плоти и плоти Семени – семь живых, мыслящих, самостоятельных копий себя. И Утроба отправила этих полных ярости и яда клонов во все стороны, понятия не имея, куда они в итоге попадут.

А как же приказ о самоуничтожении, который разослала Кира? Ведь он, конечно же…

И тут Семя ответило ей с безусловной уверенностью: приказ не остановит аватары Утробы, ибо они тоже Семя – сломанное, извращенное Семя, каким была и сама Утроба, но с той же основой и сутью. Уничтожить вредоносное порождение Утробы одним приказом, как уничтожила она порченых, Кира не сможет, не могла она так уничтожить и саму Утробу. Семя не обладает подобной властью над самим собой. Древние сочли неправильным наделять свои творения такой способностью, они сохранили ее за собой – для этой цели служил Посох Синевы.

Но Посох был сломан, и Кира знала: даже заполучив все обломки, она не сможет его восстановить. Таким знанием она не обладала – опять-таки согласно решению Древних.

Слишком уж они верили в свое неколебимое господство, решила Кира.

Страх ее возрастал по мере того, как Кира всматривалась в сложившуюся ситуацию. Отпрыски Утробы разнесут зло повсюду, куда они отправятся, они вновь покроют планеты порчеными, уничтожив существующую там жизнь или переварив ее. Эта семерка несла смертельную угрозу всем существам, обитающим в галактике… Их творением будет несчастье и гибель – противоположность всего того, что представляло собой Семя.

Эта мысль терзала ее.

С огорчением Кира поняла, что ее послежизнь сложится не совсем так, как она себе воображала. Утроба – ее ответственность, и эти семь смертоносных кинжалов, выпущенные блуждать среди звезд, – тоже.

Кира действовала без колебаний. Времени было мало, и она не собиралась тратить его даром.

Кораблям, собравшимся вокруг, она передала сигнал:

– Держитесь на расстоянии.

Последовала недолгая суета: капитаны отводили подальше свои суда.

Затем Кира включила двигатели вдоль перемычек станции и медленно, величественно направилась к той планете, где вранауи прежде занимались добычей руды. ОВК обозначало ее как R1, но Кира сочла, что планета должна иметь свое имя. Пусть имя выберут те, кто будет жить на «Единстве». Это право она предоставляла обитателям системы.

И Лфет, и Кляйн начали подавать сигналы, как только станция стронулась с места.

– Куда вы направляетесь, Наварес? – спросил Кляйн.

– Хочу занять высокую орбиту вокруг R1, – ответила она. – Это наилучшее место для «Единства».

– Вас понял. Освободим вам дорогу. В следующий раз было бы неплохо предупредить.

[[Лфет: Нужна ли наша помощь, Идеалис?]]

– Пока нет, благодарю.

На перемещение «Единства» ушло несколько дней. Кира пока что занималась необходимыми приготовлениями, когда же станция разместилась на орбите, она вновь пригласила к себе экипаж «Рогатки».

Они явились без промедления. Старый, повидавший виды корабль пристыковался возле центрального модуля, и Кира убедилась, что в основном все поломки уже устранены (правда, некоторые радиаторы пока так и торчали острыми осколками).

Члены экипажа возбужденно переговаривались по внутренней рации, пока шли по ее коридорам, но внешние микрофоны на скинсьютах были выключены, и выдавало их только шевеление губ. Кире стало любопытно, и она омыла их забрала невидимой волной коллимированного света, что позволило ей уловить вибрации голосов.

– …идеи, что она задумала? – спрашивал Триг. Он волновался больше всех.

Фалькони цыкнул на него:

– В третий раз уже спрашиваешь.

– Извините. – Паренек слегка смутился.

Затем Нильсен сказала:

– Кляйн недвусмысленно дал понять, что мы обязаны…

– Мне плевать, чего там хотят вояки, – вмешалась Воробей. – Это же Кира. Не медуза и не жуть, а Кира.

– Ты в этом уверена? – спросил Фалькони.

На миг все смолкли. Потом Воробей ударила себя кулаком в грудь:

– Да. Она помогла нам. Добилась амнистии. Вылечила Трига, в конце-то концов.

– И в результате мы все застряли на карантине, – напомнил Фалькони.

Хва-Йунг скупо улыбнулась:

– Жизнь далека от идеала.

Капитан расхохотался, и Нильсен вместе с ним.

Кира вернула зрение и слух своему восстановленному телу – экипаж как раз входил в приемный зал. Они остановились перед ней, и Кира улыбнулась им сверху вниз. С потолка неторопливо падали лепестки, розовые и белые, с теплым ароматом.

– Добро пожаловать, – сказала Кира.

Фалькони наклонил голову, уголки его губ изогнулись в чуть насмешливой улыбке:

– Уж не знаю почему, но такое чувство, словно я должен склониться перед тобой.

– Ни в коем случае, – ответила она. – Вы не должны склоняться ни перед кем. Вы не слуги – и уж безусловно не рабы.

– Точняк! – воскликнула Воробей и отдала Кире честь.

Кира перевела взгляд на Трига:

– Как ты себя чувствуешь?

Паренек пожал плечами, всячески демонстрируя беззаботность. На его щеки уже вернулся румянец.