Роберт Маккаммон - Граница [litres]

Затем Этан продолжил:

– Но вот я здесь. Меня призвала сюда сила, которую я и сам едва способен постигнуть. Эта сила меня сотворила. Меня наделили обязанностями и дали установки. Мое намерение, как и цель моего пребывания здесь, – остановить эту войну и спасти ваш мир. Мне не дано точных инструкций о том, как достичь этой цели, зато я получил указание, где находится отправная точка, как вы это называете… Это гора Белая Обитель. Я должен достичь этой точки и действовать дальше уже там, а для вас это проверка, насколько вы готовы бороться за то, чтобы выжить.

– Проверка, говоришь? – сказал Дейв. – Уж не хочешь ли ты сказать, что все это… война и все такое… это тоже просто проверка? Мол, стоим ли мы того, чтобы жить, или нет? Я что-то не вижу в этом ничего похожего на любовь Бога к человеку… или я не прав? И даже если ты можешь прекратить эту войну… как насчет Земли? Нашей планеты? Она ведь вся уже испоганена, дружок! Все, кого мы знали и любили, мертвы! Всюду рыскают серые, и кто знает, сколько их теперь на Земле… миллионы? И никогда больше не будет так, как было прежде!

Этан кивнул. Губы его были крепко сжаты. Серебристые глаза неотрывно смотрели на Дейва.

– За свое долгое существование я усвоил одну вещь, – сказал миротворец. – У вас это называется терпением. Верьте, что разум, который призвал меня сюда и сделал возможным этот наш рейд, имеет свою цель. Я в это верю. Если у вас есть хоть капля веры, то теперь не время взять и все бросить.

Он перевел взгляд на Джефферсона:

– Мой нынешний организм, со всеми его органами, нуждается в отдыхе. Есть еще вопросы?

– Нет, – ответил Джефферсон, – это все.

Он вернулся на свое место и невидящим взглядом уставился в пустоту. Но в голове мелькали мысли о том, что в жизни его произошел некий сдвиг и… что это могло значить? Сейчас нельзя терять над собой контроль, ни в коем случае, и нельзя много думать о том, что же у него в прошлом было «хорошо», а что «плохо», от этого можно свихнуться; значит, надо отбросить все это, вычеркнуть и делать все, что должен делать мужчина… начать с чистого листа.

В автобусе номер 712 царило молчание.

Сквозь тревожную тьму он продолжал мчаться вперед. Снова пошел дождь, но уже не такой сильный, дворники успевали справляться с работой. Миля за милей оставались позади, и цель путешествия приближалась.

Оливия спала, и ей снилось, будто она сидит рядом с Джей-Ди на балконе. Будто доктор взял ее за руку, наклонил к ней голову совсем близко и тихо заговорил:

«Из всякой ситуации есть выход, Оливия. Обязательно должен быть способ, как все уладить и поправить».

«Ты веришь в это, Джон? – спросила она во сне. – Серьезно?»

Он сжал ей руку и улыбнулся, синие глаза его блеснули, и она увидела в них не грязно-желтое небо, а чистейшую высокую синеву, и лицо его вдруг словно помолодело.

«О, моя Оливия, – ласково сказал он, – можешь на меня положиться».

Солнце поднималось все выше, окрашивая алыми разводами небо над Скалистыми горами.

Автобус под номером 712 стоял на самой границе штата Юта, возле съезда с магистрали на бегущее на юг шоссе местного значения 191. Ханна остановилась на обочине после того, как им удалось еще раз заправиться недалеко от границы штата, на одиноко стоящей автозаправочной станции с нетронутым резервуаром дизельного топлива, – в отличие от последней остановки времени в их распоряжении было полно, и они не торопясь наполнили доверху и бак, и канистры. Ханна сказала Дейву, что очень устала и ей надо поспать, а на шоссе 191 лучше всего выехать на рассвете. Спорить с ней он не стал, поскольку и сам мечтал выспаться. Уже через час проснулся Этан и сказал, что Дейв может отдохнуть как следует, вражеские разведчики еще далеко и пока тревожиться не о чем, а если обстановка изменится, он всем сразу сообщит.

Оливия давно спала, Никки и Джефферсон тоже. Дейв немного покемарил, потом внезапно вздрогнул и проснулся с чувством, будто он вот-вот свалится в бездонную пропасть. Он представил себе оставшуюся до Белой Обители приблизительно сотню миль. А там неизвестно еще, есть ли дорога туда, куда они направляются. Пока же перед ними лежит четырехполосное шоссе 191, совершенно пустое, насколько хватает глаз, ни одной брошенной легковушки или грузовика.

Утреннее солнце окрасило небо красным цветом, и перед взором открылся прекрасный вид, некогда прозванный западным парадизом: край невысоких кустарников и багряных скал, далеких плоских холмов и вздымающихся вдалеке горных вершин, высеченных из камня ветрами и влагой, и стоящих здесь не одно тысячелетие арок и величественных соборов. Как разнообразна наша Земля, подумал Дейв. Здесь она была похожа на поверхность другой планеты, растерзанной и застывшей в результате какого-то катаклизма в глубокой древности. До начала этой войны он никогда не задумывался о подобных вещах, постоянная забота о хлебе насущном всегда мешает философскому миросозерцанию, тем более что и сам он не очень-то склонен был к такому занятию, но теперь Дейв видел, что Земля – совершенно поразительная планета. От теплых морей до тундры с ее вечной мерзлотой, от широких степей с густой и сочной травой и сосновых боров до высоких гор и красноватых скал, вздымающихся вдоль скоростного шоссе 191, это творение Божие не перестает удивлять своим многообразием. А если подумать о населяющих ее формах жизни… это поистине ошеломляет. Может быть, так кажется еще и потому, что утраченное всегда становится для тебя еще более ценным, чем прежде. Тысячи живых организмов погибнут или будут изуродованы до неузнаваемости занесенной сюда пришельцами отравой. Даже если Этан и сможет прекратить эту войну, чего, несмотря на всю мощь и способности такого существа, Дейв представить себе не мог, какое будущее ждет планету Земля? Все, что сейчас происходит, – непрерывная вереница сплошных разрушений. Этот мир уже никогда не сможет оправиться.

Он знал, что Этан сейчас не спит и молча смотрит в окно. Если этот пришелец и читает его мысли, ответа на них у него нет.

«Он тоже этого не знает, – подумал Дейв. – Это правда? – мысленно задал он вопрос, но ответа и сейчас не последовало. – Пусть ты обладаешь огромной мощью, которой у нас нет, пусть умеешь делать всякие штучки, от которых мы падаем на колени… но вот и ты тоже ничего не знаешь наверняка, разве не так? Ты тоже бредешь на ощупь во тьме, как и любой представитель рода человеческого. Вот как сейчас с этой горой… ты ведь не знаешь, что там нас ждет, потому что если это для человечества проверка, то это проверка и для тебя. Неужели это и есть настоящая жизнь, а, Этан? Проверка, придуманная какой-то непонятной, чужеродной силой, которую мы называем Богом? Прекрасную шутку сыграл Он с расой людей, как думаешь? Сколько веков борьбы и страданий, через которые людям пришлось пройти, и вот в конце они узнают, поставил ли им Учитель проходной балл или нет; так, что ли?»