Саша Ино - Зверь. Слёзы Неба

Каруман вздрогнул, видя, как из раны на груди Натана сочится кровь. Стекая на землю и едва касаясь ее, она поднималась роем капель на небо, сталкиваясь с белыми перьями.

— Натан! — закричал Каруман, хватая своего возлюбленного в объятия.

— А вот и мои слезы… — прошептал Натан, дрожащим голосом.

— Нет… Натан… — Тремерс помотал головой, прижимая к себе своего нуклеара. Он высвободил его руки от плена нефритовой стены, но они бессильно упали на землю.

— Придурок, — отозвался Джулиани, — не кричи так… И не тряси меня… Рана… Вообще-то больно…

— Что? Больно?! — глаза Карумана сделались безумными от испытываемого им страдания. — Натан, прости… Как я мог! Натан, не умирай!

— Вот она, твоя любовь, ты даже убить меня не можешь нормально.

— Не уходи…

— Ты даже не дал себя ранить… Больно, — Натан хрипло засмеялся.

— Ранить?! Смотри! — Каруман схватил лапу Натана и несколько раз ударил себя по лицу, оставляя на коже кровоточащие порезы.

— Глупость… Я же просил не тревожить меня, — выговорил Натан.

— Хочешь, отомсти мне! — Каруман достал из кармана свои очки и вложил в руку нуклеара. — Давай, разбей их, как всегда поступал… Только не уходи…

— Как-то не настроен шутить… — бросил Натан.

Каруман кинулся целовать вампира.

— Хватит, — холодно отозвался тот. — Разве ты не видишь, что должен делать дальше?

— Нет… Я не могу!

— Придурок! Я смертельно ранен, затягивая мою агонию, ты лишь приносишь мне большее мучение. Будь милосердным, прикончи меня… Я не могу больше терпеть… Честно… Мне больно! Ты доволен, что я говорю это? Мне, действительно, очень больно. Достаточно?

— Натан… — Каруман отстранил от себя своего возлюбленного и посмотрел на нефритовый осколок, торчащий у него из груди. Сомнений не осталось, от такой раны Натан не сможет оправиться.

Каруман поднял тонкий острый осколок и обреченно глянул в глаза Натану.

— Давай, — шепнул тот.

Шип прорезал грудь вампира, насквозь выходя за спиной вместе с потоком крови. Красные капли усилили свой взлет в черную высь, окрашивая перья в багрянец и унося их в танце рубиновых брызг.

— Я ненавижу тебя, — проговорил Натан, закрывая глаза. — Ненавижу… И не прощаю… Живи, Каруман, живи, радуйся жизни со своими людьми… Но помни, как преданный тобой Натан… умер… полюбив тебя.

Джулиани застонал, и его тело начало слабеть в руках Карумана. Через секунду Тремерс понял, его возлюбленный мертв.

— Натан, — позвал вампир, — Абель… Тимур… Тимка…

Но тот не ответил ни на одно из своих имен. Каруман еще сильнее прижал к себе Натана, обнимая его израненную спину и прижимаясь лицом к голове.

— Глупенький, — проговорил Каруман, содрогаясь от нервной дрожи, — неужели ты думал, что я останусь здесь, забрав твою жизнь? Неужели смогу ходить по земле, где тебя больше нет?

Вампир заключил в ладони лицо мертвого Натана и нежно поцеловал его в холодные губы. Неожиданно взгляд Карумана упал на звериную руку Джулиани посеревшую и расползающуюся на куски пепла.

— Нет! — закричал Каруман. — Почему Натан? Почему ты превращаешься в пепел?! Я не позволю, — он поднял мертвого вампира на руки. Стремительный ветер подхватил серый тлен, и лапа зверя рассеялась в воздухе.

— Я не позволю тебе так исчезнуть! — Тремерс замотал головой, неся своего возлюбленного к нефритовым плитам, лежащим на земле. — Я сохраню тебя, твою красоту… Ты будешь со мной всегда…

Каруман аккуратно уложил тело Натана на плиту, поправил его волосы, распрямляя на ядовитой зелени нефрита. Он лег рядом, обнимая и привлекая своего возлюбленного к своему сердцу.

— Я потороплюсь сохранить нас в вечности, я уйду с тобой. На этот раз я не оставлю тебя одного.

Каруман поцеловал губы Натана.

— Я люблю тебя, Тимка… Всегда любил… Больше жизни. Прости меня за все!

Тремерс откинулся на камень и прикрыл глаза. Шквальный ветер, поднявшийся в то же мгновение, засыпал плиту алыми перьями, соединенными слезами двух вампиров. Но по их сонным фигурам уже ползла белая пелена.

— Мы останемся в мраморе, — шепнул Каруман, не открывая глаз. — Я сохраню тебя, моя печаль, моя боль, мой единственный возлюбленный на веки вечные…

Мрамор поглощал фигуры вампиров, делая из их тел посмертные статуи. Каруман выбрал свой путь, он предпочел заснуть вечным сном, сковав себя и Натана белым мрамором.

Его глаза сомкнулись навсегда.

Колыбель треснула напополам, и осколки черных зеркал сорвались в бездну, увлекая за собой нефритовые плиты. Сквозь изломы измерения истинного вампира проступал белый свет заснеженного леса.

Мир людей вступил в свои законные владения.

Генерал и Стас вышли на пустырь и огляделись. Молодой охотник немного хромал и шел, опираясь на плечо старого военного. Но как могли, они спешили.

Наконец, покинув пределы ставшего проклятым леса, мужчины притормозили шаг, а потом и вовсе остановились.

— Я отзвонился дежурному в машине, — генерал Прохоров перевел дух. — Он мне сказал, что ни Карумана, ни Натана охотники не встретили. А поскольку Кресо мертв, операцию можно сворачивать. За нами пришлют людей.

— Нам здесь подождать? — осведомился парень, растирая травмированную ногу.

— Да, место открытое, тут нас скорее заметят. Вишь, как снег валит, ничего не видно и в метре, в чаще нас точно потеряют.

— Я б дошел до грузовика, — запротестовал Стас.

— Оставь. Геройствовать в схватках будешь.

Генерал закурил.

— А как вы думаете, где Каруман и Натан? — неуверенно начал молодой охотник.

— Кто их знает…

— Да, верно, — Стас потупил голову. Он верил во что-то, во что и сам еще толком не знал. Но именно вера заставила его поднять голову и оглядеться по сторонам. Белый мрак, стена из кружащихся белоснежных хлопьев, но там, вдалеке, было что-то иное. Нечто, выбивающееся из картин зимней обыденности. Стас, зацепившись взглядом за нечто впереди, стал жадно всматриваться.

— Кого-то узрел? — устало осведомился Прохоров.

— Непонятно, но это точно не человек и не вампир.

Генерал промолчал, потеряв всякий интерес. Однако пытливый ум молодого охотника подтолкнул его на дальнейшие исследования. Стас проковылял к выступающему из-под снега объекту. Сначала охотник увидел мраморную белую плиту, потом под снегом стали различаться очертания двух фигур.

Неожиданно Стас повалился на колени и подполз к засыпанной снегом плите, начиная спешно отчищать ее, не щадя краснеющих от холода рук.

— Не может быть! — прокричал парень, закрывая рот рукой.