Саша Ино - Зверь. Слёзы Неба

— Вы делаете ему больно! Он привязался к вам!

— Это взаимно! После того, как он потерял родителей, я испытал чувство вины перед ним. Из-за меня он стал таким…

— Что? — опешила девушка.

— Не подумай, я не причастен к смерти его семьи, но я очень сильно обидел отца Натана, и он растил его в ненависти и жестокости, готовя к мести. Вся боль Натана из-за меня, поэтому я просто хотел подарить ему счастье… Я думал, мне это под силу…

Каруман замолчал, печально устремляя взгляд в пол.

— Поэтому всегда были не на его стороне? — робко произнесла Марина.

— Разве? Я всегда с ним, всегда готов помочь, я все сделаю ради него…

— Все? Это только слова, — в голосе девушки появилось сожаление. — Да как вы не видите?! Каруман?! Он же вас проверяет. Он хочет вам доверять, но не может. Натан говорил, что давал вам шансы, но, судя по сегодняшнему случаю, вы, действительно, ими не воспользовались. Не разобрались как…

— Марина, ты не…

— Знаю? — девушка грустно вздохнула. — Он провоцировал вас сегодня, выводил на эмоции. И вы решили, что он опасен для нас… Господи, Каруман, да до нас ему дела никакого нет.

— Ты не представляешь, как он опасен.

— Для меня нет, я в него верю. А вы — самый близкий ему человек, кажется, не даете ему возможности измениться ради вас. Поймите Натана! Вы же сами говорите, у него тяжелое прошлое, он не может сразу открыться вам. Он попросту остерегается, ему нужны доказательства, что вы не предадите его. А вы… Каруман, вы его бросаете. Вы оградили нас от него, показав, что ваши ученики для вас важнее. Ведь вам ничего не мешало вывести его из класса и при этом остаться с ним… Урок бы подождал… Но Натан увидел бы, как вам дорог.

— А я захлопнул перед ним дверь… защитив не его, а тех, кого он презирает, — скорбным голосом подтвердил Каруман.

— Каруман? — изумилась Марина.

— Что я наделал?! — вампир качнулся в сторону и обхватил голову руками. — Какой же я слепец! Натан! Прости… Мой Натан… Как я мог. Натан!

Каруман подскочил, его серые глаза заволокла пелена печали и страха.

— Марина, спасибо тебе, — механически проговорил Тремерс. — Я должен найти его!

Не дожидаясь ответа, Каруман сломя голову вылетел из класса.

Марина присела. Ее трясло в лихорадке. У ее любимого человека были такие потерянные глаза, такое переживание в них, что сердце девушки отдавало болью. А еще Марина отчетливо поняла, она никогда не станет столь значимой для Карумана, каким был его воспитанник. Но осознать невзаимность любви, не значит перестать любить и надеяться.

Марина улыбнулась. Может, ее слова примирят Карумана и Натана. А когда будет счастлив учитель, Марина тоже искренне порадуется.

Каруман и Натан были дома, хотя зимние ранние сумерки только начинали сгущаться над городом, и в колледже еще никто и не помышлял об отдыхе. Но после разговора с Мариной Каруман как с цепи сорвался. Он отыскал Натана, взял его на руки и увез домой, несмотря на то, что уроки еще не закончились.

Натан не сопротивлялся, только всю дорогу подпевал i-phone. Теперь они оба лежали на кровати. Натан неподвижно откинулся на спину и бесстрастно смотрел в потолок. Каруман лежал рядом с ним, освободившись от очков и ленты сковывающей волосы. Его ноги обвивали ноги любовника, а руки не отпускали тела. Он расстегнул рубашку нуклеара и, не переставая, поглаживал его грудь.

— Дежа вю, — произнес Натан.

— Да… Ты, знаешь, я… — Каруман хотел сказать, как он его любит, но вампир не решался. В состоянии Натана от него можно было ожидать чего угодно, тем более неадекватной реакции на безобидные слова.

— Ничего не говори.

— Я не хотел сделать тебе больно.

— Мне не бывает больно.

— Я просто…

— Придурок.

— Да! Я не понял, зачем ты устроил представление в классе.

Каруман положил свою руку под голову нуклеара.

— Объяснить?

— Нет… Правда сейчас невыносима.

— Ты был с ними, а не со мной. Ты всегда больше с ними, с людьми.

— Ради тебя одного.

— Не хочу об этом говорить, — Натан качнул головой.

— Ты для меня особенный. Я… — Каруман снова осекся, испугавшись признаться в любви.

— Не бойся сказать, — усмехнулся Натан. — Я все понимаю, ты подумал, что я опасен для людей, учениц, ты подумал, что я себя не контролирую. И ты действовал по обстановке.

— Я сделал это для тебя, — Каруман заботливо поправил челку нуклеара. — Не хочу проблем с охотниками. Не могу допустить…

— Ну-ну, — скептически протянул Натан, — в любом случае, даже если так, то ты поступил… верно. Я немного перебрал, теперь они точно догадаются…

— О чем? — удивленно произнес Каруман.

— Что мы любовники. Я бы на их месте сразу понял. Ну что может связывать взрослого тридцатилетнего мужчину и девятнадцатилетнего парня? Опекунство? Вот же бред. Кто в такое поверит?!

— Да, совершенно очевидно, я не могу скрывать своих чувств к тебе и желания быть рядом.

— Сильно разозлился из-за директрисы?

— Мне было… больно. Ты перед ней устроил шоу. Ты! Мой самый родной мальчик! Я не понимаю… Почему? Зачем?

— Ты глупый. Это ничего не значило. Ты сам хотел, чтобы я участвовал в расследовании. Вот и…

— Да причем тут дела? — Каруман даже возмутился.

— Устанавливал причинно-следственные связи.

— Какие?

— Она старая извращенка, Тремерс, охотница за молодыми душами. Благотворительность — только прикрытие. Я сначала решил, что так она отмаливает грехи, но я ошибся. Думаю, она отбирала себе кукол для игр из тех, кого приводила в колледж. Глухие стены пансиона, охрана и некому пожаловаться. Там настоящий плен. Так что помимо статуса аутсайдеров ребята со стороны приобретали и психологическую травму от домогательств старухи.

— Своеобразные двойные тиски?

— Да.

— Подобная вещь могла пробудить сущность вампира. Согласен?

— Да, у нашего серба есть причины мстить. Он ведь амбициозен…, как мне кажется, а для сильных личностей атмосфера подчинения и подавления крайне тяжела. Он стал защищаться. Молодец! Сама природа пришла ему на помощь.

— Не будем об этом, не хочу сейчас спорить.

Каруман подался вперед и стал покрывать грудь Натана поцелуями.

— Ты себя сегодня здесь трогал, — шепнул он, дойдя до соска.

— Ага, — тихо отозвался Натан.

Каруман лизнул нежную розовую кожу.

— Тебе хоть понравилось?

— Ну, я же сам себя трогал… И внизу тоже… Я не дал ей коснуться, она бы очумела от температуры моего тела.

— Только поэтому? — Каруман прервался.

— Нет, она мне противна.

Услышав ответ, Каруман вновь склонился над соском нуклеара и стал играть языком. Натан стиснул зубы, подавляя волну возбуждения, прокатившуюся по всему его телу. Но Тремерс уловил жаркие флюиды, он стал массировать пальцами столь чувствительную зону любовника, наблюдая за его лицом, охваченным борьбой с собственными чувствами.