Саша Ино - Зверь. Слёзы Неба

Стас уже успел выронить тряпку и теперь сидел с отрытым ртом, слушая рассказ древнего вампира.

— Тебя смутило, что я был влюблен в женщину? — поинтересовался Каруман, поправляя очки.

— Как раз это обрадовало, — пискнул Стас. — Я просто не ожидал, что вы разоткровенничаетесь.

Вампир доброжелательно улыбнулся:

— Вампиры — тоже люди.

— Условно, — хихикнул Стас.

— Это были слова Марии, она верила в меня. А я просто любил, проводя подле нее все свое время.

— А она вас любила?

— Да, только как человека, как личность. Она дала обет безбрачия, так что у нас ничего не могло быть.

— И вы приняли это?

— Конечно. Я встретил ее юной розой и заботился о цветке всю ее жизнь, проводя в последний путь осыпавшиеся лепестки.

— А давно это было?

— Весьма, не сосчитать.

— Хотел бы я взглянуть одним глазком, что там было в прошлом…

— Стас, ничего не поменялось, только технику вновь изобрели.

— Вновь? — изумился охотник.

— Я ничего не говорил, — иронично прищурился Каруман.

— Ну, вот так всегда, и почему охотники запретили разглашать историю?! Это же наше общее прошлое!

— Логичное решение. Иногда лучше не знать правды.

— Да, но я бы предпочел знание.

— Как и любой молодой человек…

— Странно, что с разгромом царского режима и выводом церкви из ордена охотников старые правила не перестали действовать.

— Ничего странного. Сталин, как тогдашний председатель охотников, своим волевым решением сохранил традиции ордена. Даже он понимал, что есть вещи, которые реформировать нельзя.

— Поэтому завязался конфликт с остальными охотниками?

— Нет, несогласных просто удалили. Вне всякого сомнения, революция была ничем иным, как захватом власти орденом охотников. Иначе сложно объяснить, как небольшой кучке людей удалось так мастерски переиграть целые партии.

— Это я знаю, — задумчиво протянул Стас. — Неужели ситуация с вампирами была столь ужасна?

— Не могу сказать, — Каруман пожал плечами. — Я тогда работал с иллюминатами, Россия для них являлась ресурсным полем. Их цель заключалась в создании разветвленной сети братств на территории других стран. Русские вампиры охотно сотрудничали с иллюминатами, а церковь помогала шпионам. Конечно, иллюминаты хотели добиться единой системы контроля вампиров, но это означало и угрозу суверенности для России.

— Значит, весь сыр-бор вышел только из-за того, что поссорились две ветви ордена? Ядро и российское отделение?

— Да, когда Ленин возглавил охотников, начались проблемы. А потом его место негласно занял Сталин. Сначала иллюминаты усыпили свою бдительность, полагаясь на своего ставленника и принимаясь за Ленина с его опальными сторонниками. Но потом… Оказалось, что новый лидер охотников и не думает подчиняться Ядру.

— И все эти «красные» чистки — ни что иное, как избавление от приспешников английских иллюминатов?

— Правильно.

— А война?

— По сути, иллюминаты стравили два родственных по духу ордена. И германские, и российские охотники стремились к одному и тому же — к независимости от англичан. Только способы выбрали разные. Немцы пытались обогнать иллюминатов в научном прогрессе, ставили огромное множество опытов на людях и вампирах. Советские же охотники сконцентрировались на зачистке, в стране оставалось еще много верных своим господам вампиров-рабов.

— А про опыты, — робко перебил Стас. — Получается, что фашисты выбрали целый народ для одних только научных экспериментов?

— Верно. Немцы решили пожертвовать иностранцами ради победы.

— Вас это не пугало? Вы же там работали?

— Нет, я не лезу в дела людей и не сужу их.

— Я бы так не смог…

— Это потому, что ты человек, хороший человек, а я за тысячелетия насмотрелся на людскую природу и ничему не удивляюсь.

— Ужасно, — произнес Стас, потупив глаза.

— В мире много зла, но надо смотреть на добро, и тогда земля будет казаться прекрасной…

— Скажите, Каруман, а почему Натан и Сталин так подружились? — робко поинтересовался охотник.

— Подружились? — Тремерс приподнял брови. — Я не могу так сказать, скорее они симпатизировали друг другу. А причины надо спрашивать у Натана. Как мне видится, странный, замкнутый человек, коим был лидер охотников Сталин, сильно отличался от окружающих. Его ярость и порывы в борьбе с иллюминатами вдохновляли очень многих.

— К нему весьма неоднозначное отношение, даже среди охотников, — подметил Стас.

— Я знаю, в последние годы своего лидерства он отстранился от ордена. На всех собраниях его замещал Сатир, а когда и он предал лидера, бежав в Мексику, Сталин вообще перестал кому бы то ни было доверять. Пожалуй, только с Натаном он и общался…

— Вот же две загадочные личности! — воодушевленно произнес Стас.

— Входите, — солдат в зеленой форме открыл перед Натаном дверь, пропуская его в плохо освещенный заставленный книжными полками кабинет.

В пыльном мраке зашторенных окон горела одинокая настольная лампа. Она бросала свой тусклый свет на немолодого мужчину, утонувшего в плюше старого кресла.

Натан потопал ногами, стряхивая с высоких черных сапог остатки промозглого февраля, и вошел.

— Привет, Еся! — весело протянул Натан, помахав рукой.

— И тебе не кашлять, Натанка, — хриплым голосом отозвался мужчина.

Натан устроился на старом облезлом пуфе напротив хозяина кабинета. Их разделял только лишь журнальный стол.

— Что расскажешь? Как там, в мире? — мужчина набил трубку и закурил, изредка покручивая свои пышные седые усы.

— Все однообразно, — хмыкнул Натан. — Еся, ты бы не курил, а? Еще сердце не выдержит, зачем же придуркам охотникам праздник устраивать?

— Не бойся, не подохну. А если и умру, то мне будут без разницы охотники, — усмехнулся мужчина и подсел на край кресла так, что его стало видно.

Это был немолодой человек с суровым лицом, изрезанным глубокими морщинами. Седина в его некогда черных густых волосах добавляла облику солидной благородности. Зато хитрый блеск прищуренных глаз подчеркивал пытливость и любознательность ума великого человека.

— Ну, раз самому Сталину наплевать на то, что иллюминаты пойдут в пляс, я вообще умываю руки, — иронично заявил Натан.

— Главное, чтобы мое место не занял какой-нибудь клоун.

— Ей, ей! Не говори так, а то, правда, займет. У тебя удивительная способность наводить сглаз!

— Угу-угу… И тебе сложно придется, — задумчиво произнес Сталин.

— Еся, я, конечно, знал, что ты пессимист, но что еще и заразный — настоящее открытие.

— Мне всегда нравилось, как ты паясничаешь. Это здорово выводило из себя наигранно правильных сторонников иллюминатов. По реакции людей на тебя, я мог судить об их верности Союзу.