Владимир Корн - Волки с вершин Джамангры

Решение снять дом, где содержится все необходимое для человека вроде меня, который привык путешествовать, имея только то, без чего в дороге не обойтись, пришло ко мне еще ночью. Неплохо было бы также, чтобы он располагался как можно ближе к арене, хотя и необязательно. Главное, чтобы в нем присутствовал хотя бы относительный покой. «Домашний уют», несмотря на его название — место, где бедному Даниэлю сарр Клименсе его не жди. Особенно в связи с тем, что изображением его улыбающейся физиономии обклеена половина города, и уж центр — точно.

Непременно, внизу ждет целая куча газетчиков. И если самому мне избавиться от них удастся довольно легко, кому-то из них обязательно придет в голову проследить за дамой, с которой он спустился, а затем и проследить, чтобы выяснить — кто же она? Еще неплохо было бы обзавестись, наконец, слугой: все эти бытовые мелочи излишне напрягают. Но тут уж как повезет — слишком ответственный шаг, и с ним на площадь не выйдешь: «Есть желающие?»

А самое главное — решиться. Решиться, пожалуй, на самый важный поступок во всей своей, искренне надеюсь, только пока еще недлинной жизни. Никогда бы не подумал, что для некоторых ее аспектов у сарр Клименсе не хватит мужества.

— Как спалось?

Из спальни Аннета вышла в моем халате. Тот был для нее велик, подол волочился по полу, а рукава пришлось подворачивать. Роскошные, из дорогой ткани халаты — моя слабость. И потому первой покупкой в Клаундстоне, когда пропал багаж, стал именно он.

— Спасибо, Даниэль, хорошо. И если бы не один даже во сне беспокойный человек, так и вообще замечательно.

Несмотря на сказанные слова, она улыбалась. Собственно, да, есть за мной грешок, многие дамы жаловались. Казалось бы, крепко сплю, но руки живут отдельной от меня жизнью, то и дело путешествуя по телу той, которая и разделяет ложе. Ну не привязывать же мне их на ночь?!

— Надеюсь, ты привыкнешь.

— Я уже привыкла, — не знаю, что там насчет золотистых искорок в глазах, но ее улыбка — непременно дар самого Пятиликого, тут не может быть никаких сомнений.

— Сейчас принесут завтрак.

— Хорошо. А что, утренние поцелуи в благородном семействе сарр Клименсе не приняты? Жаль!

— Приняты еще как! — чтобы не откладывая, подтвердить слова делом.

— Так, Даниэль, и для кого они предназначены? — Аннета обратила внимание на стопку золотых монет на столе. — Уж не для меня ли?

— Все по-честному, как договаривались.

— Даниэль, — мягко сказала Аннета, подходя к окну, за которым по-прежнему шел дождь, — ну и как ты себе все это представляешь? Я вернусь домой к полудню, и на вопрос тетушки — где ты была? Честно отвечу: провела ночь с мужчиной. И только посмотри, что он мне за это дал! Тетушка наверняка сошла с ума — что со мной, жива ли еще?! И успела оббегать где только можно, задавая один-единственный вопрос — вы мою Аннету не видели? И тогда появляюсь я, вероятно, ты отвезешь меня на карете? сжимая в кулаке кучу монет. Думаешь, только для вас, благородных, так важна репутация? Представляю, что теперь будут говорить мне вслед, а кое-кто и в лицо, и кем считать! Но я пошла на все это, отлично зная последствия! И вдруг деньги.

— Но ты сама говорила…

— Что я говорила? Что ты — лучшее, что было в моей жизни? И наверняка останется лучшим, чтобы дальше со мной не произошло. Неужели, чтобы понять, нужно услышать?! Знаешь, после моих родителей остался дом. Скромный дом, и в танцевальной зале наместника Клаундстона их с десяток поместится. В нем сейчас живут чужие люди, и они платят за него. Да, мы живем скромно. И все-таки денег достаточно для того чтобы иметь понятие о гордости.

«Что не мешает тебе продавать якобы обереги тем, кто верит, будто они действительно могут существовать», — подумал я, и повторил вслух:

— Что не мешает тебе продавать якобы обереги тем, кто верит, будто они действительно могут существовать.

— Там все было не так. Мы стояли с Валитой и разговаривали, когда мимо прошел ты. Я не знаю, что со мной произошло, но как будто в спину толкнуло — возьми у нее лоток, и предложи что-нибудь этому господину. До сих пор не могу понять, какая сила заставила.

Возможно, у меня есть ответ на этот вопрос.

— Я толком даже не знаю, что там и для чего помогает. Порой указывала наугад, и придумывала сама. Валита так радовалась серебру! Она порой за неделю столько не зарабатывает.

Не люблю женских слез, но Аннета и не плакала, продолжая стоять возле окна вполоборота ко мне, и неотрывно в него глядя.

— Даниэль, давай условимся так. Мы пробудем вместе все то время, что ты проведешь в Клаундстоне, а затем расстанемся, когда тебе придет пора уезжать. И никогда не вспомним друг о друге ни одним плохим словом.

— Значит так, девочка моя. Сейчас я отвезу тебя домой, и не забудь на прощание поцеловать. Правда, отвезу не сразу, наверняка некоторое время нам придется покружить по городу, возможно, частью даже пешком. Но как бы там ни было, деньги ты возьмешь в любом случае. Затем я найду дом, где не будет никого кроме нас двоих. Не знаю, сколько времени нам с тобой придется в нем провести, но хочу, чтобы он был уютным, и потому они тебе понадобятся. Я приеду за тобой ближе к вечеру. И обязательно предупреди тетушку, что теперь видеть Аннету она будет очень редко. Иначе ее замучает совесть, что она безжалостно отбирает то время, которое должно принадлежать мне.

Так или иначе мне придется потратить его часть, чтобы подготовиться к турниру.

— Договорились? Вернее, прими все как данность, ибо ничего из сказанного менять не собираюсь.

— Как вам будет угодно, Даниэль сарр Клименсе, — сказала Аннета, придав лицу подобающий вид, и не забыв сделать книксен. — Остается только надеться, что ваша по отношению ко мне официальность не навсегда.

Душа, что называется, пела, поскольку найти подходящий дом, несмотря на количество прибывшего в Клаундстон поглазеть на турнир народа, оказалось на удивление легко. Долго не думая, я обратился к своим импресарио — Флавису и Савинору, они подсказали хорошего маклера, а тот удачно был дома. Объяснив ему что хочу, он на мгновение задумавшись, кивнул.

— Есть такое, господин сарр Клименсе. Правда, сроком всего на две недели, затем дом выставляется на продажу. Кстати, если он вам понравится, и вы надумаете его приобрести, думаю, о цене мы сговоримся.

— Вряд ли настолько здесь задержусь, — сказал я, одновременно оставляя автограф на листе покрытой по краям вензелями бумаги, несомненно используемой им при заключении наиболее важных сделок. Который он начал просить, едва только к нему вошел, не дав даже открыть рта.

Скромный в размерах, во всем остальном дом оказался действительно хорош. Неплохо меблирован, а его второй этаж практически полностью занимала спальня. И замечательное патио с теневой стороны дома. Настолько увитое виноградом, что, отдыхая в нем, посторонних глаз можно не опасаться.