Андрей Валентинов - Нестор [litres]

Не утерпев, спрятала блокнот. Кнопка на поясе! Включено… Теперь гироскоп.

Вниз!

Скользнула неслышно, коснувшись подошвами асфальта. Стала рядом, присмотрелась. Хинтерштойсера помладше и ростом повыше, не красив, но и не урод, с серединки на половинку. Крепкий, плечи широкие, но точно не штангист. Еще… Еще, вероятно, не курит, вышел на вольный воздух и просто стоит. Курящий бы не удержался.

А если как в тоннеле? «Хайль Гитлер!» – и поглядеть на результат? Нельзя! Приказ – есть приказ. Она еще раз скользнула взглядом по незнакомому лицу, запоминая на всякий случай. Поверила бы она такому? Встретила бы у знакомых, наверняка. Только не у знакомых она, а на войне.

До встречи, Александр Белов!

Шевельнула перчаткой-гироскопом, отрываясь от земли. Назад на крышу? Лейтенант Кюш велел время от времени отдыхать, причем обязательно двигаться. Хорошо еще, что зарядку не приказал делать! Но комендант прав, полтора часа наблюдения, и уже в глазах рябить начинает.

Соль взглянула на часы, на маленький циферблат с 24 делениями. Минут сорок можно просто полетать.

Нет, не просто!

Поднялась вверх, прямо к синему весеннему зениту. Вниз смотреть не стала, поглядела вперед. Северная стена! Ну, как удержаться? Хинтерштойсер говорил насчет льда… Но она высоко подниматься не станет, просто посмотрит поближе.

Вперед, маленький солдатик!

Внизу, считай, уже полкилометра. Услышат? Не услышат, а услышат – пусть удивляются.

Впереди серые скалы и белый лед. Впереди пропасти и осыпи, ледяные гребни, снежные поля.

Норванд!

Про Северную стену она уже успела немало узнать. У Пауля-гнома нашлась книжка, а в ней не только фотографии, но и подробная карта. Два больших белых пятна – ледовые поля, Первое и Второе. Ниже и правее серая точка, замок Норванда. В книжке этого нет, но смотритель сказал, что прямо там находится траверс – горизонтальный переход-перелет. И ни какой-нибудь, а траверс Хинтерштойсера!

Выше над белыми полями прячется страшный Паук, дальше гребень и вершина…

Стало заметно холоднее, и она, не думая, включила подогрев. Вдохнув поглубже, почувствовала на губах вкус льда. Стена уже не так далеко. А куда она летит? А летит она прямо на Первое Ледовое поле!

Стой!

Зависла в воздухе, но на месте не удержалась. Ветер, очень сильный ветер, так и норовит утащить!

– Унесу-у-у! У-у-у-у-у! Уволоку-у-у!..

Соль поправила шлем, чтобы холод не затекал за ворот. Нерешительно поглядела вниз. Туда? Но там ничего особенного, скалы и скалы. В книжке написано, что маршрут до замка Норванда совершенно безопасен, гиды водят туристов, альпинисты тренируются. Ледовое поле куда интереснее, и не поле это, а почти вертикальный склон. Пройти его очень трудно…

А пролететь?

Соль оглянулась, словно надеясь увидеть сзади кого-то из взрослых, чтобы отговорил. Или нет, лучше запретил под страхом лишения сладкого. Потом вспомнила без всякой радости, что в воздухе она одна. Ей отдавать приказы, ей и выполнять.

Почесала нос, задумалась на миг. Почему бы и нет? На поле спускаться нельзя, но подлететь поближе… Будет что потом рассказать Хинтерштойсеру!

– Утащу-у-у! Унесу-у-у!..

…Ветер очень сильный. В инструкции сказано… А, ладно! Будем считать это тренировкой в сложных погодных условиях. В дождь уже летала, и в тучах летала.

Вперед! Только осторожно, осторожно…

Теперь лед был всюду, и впереди, и сверху, и снизу. А еще холод и, конечно, ветер. Приходилось постоянно корректировать курс, держа руку с перчаткой-гироскопом навытяжку. Пока удавалось, и Соль с каждой секундой чувствовала себя все уверенней. Трудно, но над Англией было труднее. Высота большая, однако, не критическая, тучи ветром унесло. Солнце, ясный день…

Поле же слегка разочаровало. Снег, ледяные наросты, редкие скальные зубья. Точно планета Марс, если фотографиям верить. Соль поглядела вверх, зацепившись взглядом за большую серую скалу. Долетит – и назад. Как раз половина Первого поля.

Хотела достать фотоаппарат, но не решилась. Одной левой много не наснимаешь, а гироскоп выключать нельзя.

Вот и скала, серый многоугольник неправильной формы посреди белого поля. Назад? Соль чуть сжала руку в перчатке, решив подлететь ближе. Какая-то у этого многоугольника форма совсем неправильная. Камни так не выглядят…

Человек?

– Унесу-у-у!..

Резкий порыв ветра… Она чуть изменила курс, оставляя неровный скальный бок слева. Неужели…

Человек…

Капюшон горной куртки, кепи. Рука, растопыренные пальцы… Соль попыталась крикнуть, позвать, но поняла: звать уже некого. То, что могло случиться, случилось.

Надо улетать. Молитву она прочитает уже внизу, где можно будет перекреститься.

Упокой Господи…

– У-у-у-у-у! Упоко-о-о-ой!

Она еще успела удивиться, почему серый камень так близко. Больше ничего не успела.

Темно…

Старый Огр-исполин, скользнув по склону равнодушным ледяным взором, сделал еще одну зарубку на каменном щите.

Северный корпус. – Сонная муха. – Скала. – Снова в разведке. – Пуганый народ. – Комиссар и Соль. – Генрих Мюллер.

– Начинаем, – скучным голосом проговорил Хельтофф. – Стенографист, укажите дату и точное время… Итак, в данном помещении в присутствии…. Имена и фамилии потом вставите… Проводится очная ставка. Фигуранты… Подследственный Белов Александр, 1917 года рождения, Москва, военнослужащий РККА…

Утро началось не как обычно. Александр, не дождавшись следователя, решил подняться на третий этаж сам, но по дороге был перехвачен. «Пойдемте!» – и весь разговор. Выбрались наружу и зашагали прямиком к Северному корпусу.

– …Валюжинич Ольгерд, 1916 года рождения, Варшава, военнослужащий Войска Польского. Подследственные! Вам будут заданы вопросы…

Внешне корпуса похожи, только Северный заметно меньше. Но внутри все иначе. В Главном вежливый швейцар, в Нордхаузе – суровый часовой при карабине. Просто так не пустил, пришлось начальника-офицера звать. Белов мельком удивился. Форма! Наверняка переодеваются, когда из отеля выходят.

Второй этаж, тесный кабинет, стол, деревянные табуреты. Хельтофф, став очень серьезным, кивнул на тот, что поближе. И почти сразу в кабинет втолкнули парня в наручниках. Костюм мятый, рубашка в крови, ботинки без шнурков. Лицо… Лицо такое, что лучше не смотреть.

Теперь в кабинете пятеро: двое конвоиров при парне, стенографист, Хельтофф и он сам. Над ними не гостиничная люстра – лампа на витом шнуре.