Андрей Валентинов - Нестор [litres]

А потом Подпольный Красный Крест смог помочь ему самому. В ИФЛИ со дня на день должны были начаться аресты, причем удар намечался по «немецким шпионам» с кафедры германистики. Никаким шпионом студент Белов, конечно, не был, но…

Александр, отнюдь не простак, надел шинель, словно волшебный плащ-невидимку. Помогло, но только на время.

Убивать не стали, но в номере заперли. Замполитрука, пожав плечами, повесил пиджак на спинку стула и прилег на кровать, благо, хоть это не запретили. Руки за голову, взгляд в потолок. Тюрьма есть тюрьма, жаловаться некому да и незачем. Не поможет!

О побеге он начал думать сразу, как попал в отель. В то, что бежать нельзя, не поверил. Отовсюду бегут, хоть из американского Аль-Катраса, хоть из римского замка Святого Ангела. Бенвенуто Челлини, к примеру, сподобился. Правда успешными такие побеги бывают, если узникам кто-то крепко поможет. Челлини подсобил сам камерленго Папы Римского…

Отель «Des Alpes», конечно же, охраняют, но как именно, Белов до сих пор не разобрался. В Северном корпусе все ясно – часовой при входе да решетки на окнах. В Большом же картина иная, не такая понятная.

Он встал, подошел к окну, выглянул. Третий этаж, для хорошего скалолаза (Гансы подтвердили) даже веревка не нужна. Ночью, если очень повезет, могут и не заметить. Но дальше-то куда? Выезд из долины, железнодорожная станция, маленький городок в километре – все под приглядом. Разве что Северная стена…

Александр Белов поглядел на острый белый пик Эйгера. Там холод и лед, безумный ветер и голые камни. Там – свобода…

Свобода – и смерть.

Он вдруг подумал, что может быть, очень скоро ему придется выбирать. Не между смертью и свободой, а смертью – и тем, что хуже смерти.

Эйгер, Старый Огр, глядел равнодушно. Его ли это забота?

Холод и боль чувствуешь даже под черной пеленой забытья. Соль тонула в бездонной черной реке, цепляясь непослушными пальцами за острый край тяжелой льдины, срывалась, хваталась вновь, и снова лед обманывал, а вода не пускала. Вечность замкнулась тесным холодным кольцом, повторяясь раз за разом, вновь и вновь. Вода, боль, скользкий лед – и снова вода. А рядом недвижно лежал мертвец в горной куртке, смотрел пустыми, подернутыми инеем глазами и время от времени еле слышно шептал, не размыкая губ:

– Не выплыть. Не выплыть…

И все-таки она очнулась. Разлепив тяжелые, словно скала, веки, ухватила взглядом краешек голубого неба. Перетерпела боль и попыталась думать. Если болит, значит, она еще может чувствовать. Если не замерзла во льду, значит, работает подогрев.

Жива…

Встать не смогла, сумела только присесть и то каким-то чудом. Первое Ледовое поле даже не склон – стена. Предательница-скала далеко впереди, чуть ли не у горизонта. Ее ударило, аппарат отключился, тело вновь приобрело вес. Но она не упала, просто скатилась вниз на сотню метров.

Соль попыталась подвигать правой рукой и на какой-то миг вновь очутилась в воздухе, воспарив над снегом и льдом. Продержалась лишь миг, упала. Гироскоп работал, но силы ушли – вытекли, как бензин из пробитого бака. Правый висок занемел, сильно болит плечо. Ноги… Ноги как будто исчезли.

Она вновь приподнялась, опираясь на руки, затем приподняла правую, расправила пальцы, снова сжала.

Вверх!

Снег на миг исчез, привычная воздушная твердь подхватила, но удержать не смогла. Соль опять упала, и наконец-то испугалась, по-настоящему, до смертного озноба. Страх навалился, прижал к холодной тверди. Она попыталась вспомнить молитву, но страх не позволил, запечатав губы.

А вокруг – звенящая холодная тишина. Мир потерял голос. Соль решила вновь попытаться взлететь, но страх не позволил и это. Силы кончаются, боль и холод вот-вот победят. И не будет ничего, только еще один замерзший труп на ледяном склоне. Может, через много-много лет Андреас Хинтерштойсер, в очередной раз покоряя Эйгер, наткнется на тело в летном комбинезоне, поглядит – и даже не узнает. У его невидимой феи нет лица.

Соль горько усмехнулась. Может быть! Смелого скалолаза «стапо» не выпустит. Она – единственная! – могла бы помочь, но не помогла, обманула. И всех остальных обманула – тех, кто погиб на улице Шоффай, друзей в Берлине, доброго доктора Гана, отважных гномов из Армии оберсткомменданта Анри Гизана. Отца… Папу она тоже обманула.

Нет!

Отчаяние прогнало страх. Соль попыталась подняться, резко, рывком, на какой-то миг ноги оторвались ото льда. И снова упала, перекатилась вниз, больно ударившись о каменный уступ. Сцепила зубы, но, чувствуя, как льется кровь из прикушенной губы, все-таки встала, покачнулась, но успела вытянуть вперед правую руку с перчаткой-гироскопом.

Вверх! Вверх!..

Ледяной склон остался внизу, в нескольких метрах. Выше подняться Соль не смогла, но все-таки она ушла – и от ледяной могилы, и от страха. Аппарат работает, ничего фатального не случилось. Просто авария, а значит, ситуация штатная. Девочка поскользнулась на катке…

Холод исчез, солнце светило ярко, откуда-то издалека донесся птичий крик.

Мир ожил.

Соль перекрестилась левой рукой, поглядела в зенит, в средоточие небесной синевы.

Спасибо!

– Credo in Deum, Patrem omnipotentem, Creatorem caeli et terrae. Et in Iesum Christum, Filium eius unicum, Dominum nostrum… [52] Верую в единого Бога Отца, Вседержителя, Творца неба и земли, всего видимого и невидимого. И в единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия Единородного, рожденного от Отца прежде всех веков ( лат .).

Черепаха исчезла, осталась сонная муха на холодном осеннем стекле. Северная стена никак не хотела отпускать, скалы и лед никуда не исчезли, но двигаться все-таки можно. Медленно-медленно, экономя силы и проклиная себя за слабость. Сонная муха ползла в нескольких метрах от склона, уходя на юг. Отрываться от горы слишком опасно, синяя бездна может не удержать, разверзнуться.

Соль смахнула со лба капельку пота. Всезнающая инструкция рекомендует немедленную эвакуацию, лечение и отдых. Несколько километров сонная муха проползет, но… Куда? Внизу долина, а в долине враги. Укрыться на склоне и переждать? А если ей станет хуже? На станции днем появляться опасно, время от времени туда заезжают немцы на патрульной дрезине.

Она прикрыла на миг глаза, вспоминая карту. Норванд – неровный пятиугольник, внизу дорога, за нею отель, железнодорожная станция справа. Все? Нет не все! Штоленлох – окно на Северную стену. Высота 2700 метров, четырехугольная вырубка в серой толще скалы, большой удобный карниз. Дверь заперта, но они с лейтенантом Кюшем договорились…