Кристофер Паолини - По ту сторону звезд [litres]

Она быстро приняла решение: станция «Мальперт», небольшое рудодобывающее предприятие во внутреннем поясе астероидов. В системе Шестьдесят первой Лебедя было два таких пояса, и «Рогатка» проходила сейчас между ними. Выбор Киры имел несколько преимуществ: на станции имелось представительство компании и вместе с тем там находилось несколько охранных судов военно-космического флота, в том числе крейсер «Дармштадт».

Кира собиралась сыграть на соперничестве компании и военных – либо те, либо другие доставят ее на инопланетный корабль. Кроме того, командир крейсера, уже участвовавший в боях с медузами, скорее сумеет оценить то, что она хотела предложить землянам, чем бюрократ, засидевшийся за столом на Руслане или на станции «Выыборг».

Так или иначе, это ее лучший шанс.

При мысли о том, на какой она идет риск, у Киры на миг замерло сердце. Все могло обернуться очень скверно. Но она тут же распрямила плечи – плевать! Понадобится что-то похуже разыгравшихся нервов, чтобы заставить ее сдаться.

На периферии зрения появился флажок, сигнализирующий о поступлении сообщения:

<���Почему ты стряхиваешь с себя пыль, о Многовидный мешок с костями? Твои экскременты забили мне фильтры. – Грегорович>.

Кира мрачно усмехнулась. Значит, в любом случае она не сумеет больше хранить тайну Кроткого Клинка. Беззвучно диктуя, она ответила:

<���Ну-ну. Не рассчитываешь же ты, что я вот так и отвечу. Мне нужно как можно скорее поговорить с капитаном. Наедине. Вопрос жизни и смерти. – Кира>.

Секунду спустя ответ:

<���Твоя надменность изумляет меня, и я бы охотно подписался на твою рассылку. – Грегорович>.

Она нахмурилась, недоумевая: это было «да» или «нет»?

Долго ждать не пришлось. Минут через пять в проходе появилась та невысокая светловолосая женщина, которую Кира видела раньше в другом трюме. Оливкового цвета куртка с обрезанными рукавами оставляла на виду бицепсы такой формы, какой можно добиться лишь генной модификацией или же многолетними упражнениями со штангой и строгим соблюдением диеты. Но лицо ее было женственным, худощавым и даже изящным. На плече у нее висел уродский карабин.

Сунув два пальца в рот, женщина свистнула:

– Эй! Камински! Иди сюда. Капитан вызывает.

Кира поднялась и, чувствуя на себе взгляды всех соседей, направилась в двери. Женщина быстро оглядела ее с головы до ног и кивком указала на внешний коридор:

– Проходи вперед, Камински.

Как только за ними закрылась гермодверь, женщина предупредила:

– Руки держи на виду.

Кира так и делала, взбираясь по центральному трапу. Теперь, сквозь линзы, видна была и дополненная реальность корабля: яркие картинки на дверях и стенах, а иногда прямо в воздухе. Они превращали убогие интерьеры «Рогатки» в яркое модернистское пространство.

Присутствовали и другие решения: Кира перебирала их, наблюдая, как соединяющая палубы вертикальная шахта превращается то в подобие замка, то в деревянное строение в стиле ар-нуво, в инопланетные ландшафты (одни теплые на вид, приветливые, другие бурные, подсвеченные молниями). Увидела Кира и абстрактный, составленный из фракталов кошмар, напомнивший ей неуютные сны, посылаемые Кротким Клинком.

«Наверное, фракталы – любимая картинка Грегоровича», – подумала Кира.

В итоге она вернула первоначальную картинку. Она хоть не так сбивала с толку и к тому же была довольно бодрой и жизнерадостной.

– Как вас зовут? – спросила она свою спутницу.

– Меня зовут Заткнись-на-фиг-и-шагай.

На палубе, где располагался медотсек, женщина ткнула Киру в спину и сказала:

– Здесь.

Кира шагнула с трапа и сквозь гермодверь прошла в коридор. Там она остановилась, наткнувшись на виртуальную картину, которую Триг накануне советовал ей игнорировать.

Картина занимала добрых два метра стены. Посреди разоренного битвой поля батальон зайцев в полной боевой броне наступал на отряд в таком же вооружении (и тоже состоящий из зайцев). Ближний отряд возглавлял… свин Виложка с парой кабаньих клыков. А впереди другого отряда шагал корабельный кот Пушистые Панталоны с огнетушителями в каждой своей меховой лапе.

– Туле! Что это? – воскликнула Кира.

Ее надсмотрщица, надо отдать ей должное, все же смутилась:

– Мы проиграли в баре пари экипажу «Гнойного солнца».

– Могло быть и хуже, – признала Кира. Еще легко отделались от пьяного пари.

Женщина кивнула:

– Если б выиграли мы, капитан заставил бы их нарисовать… впрочем, тебе это знать не стоит.

И Кира с ней согласилась.

К тому же ее подтолкнули в спину дулом карабина, чтобы побыстрее шагала по коридору. Хорошо хоть не скомандовали «Руки за голову!».

Их путь завершился у другой гермодвери на дальнем конце корабля. Женщина постучала по вентилю в центре двери, и голос Фалькони откликнулся:

– Не заперто.

Вентиль с приятным щелчком повернулся, дверь открылась, и Кира с удивлением обнаружила, что встреча ей назначена не в кабине пилота, а в каюте – личной каюте капитана. Помещение крошечное, два шага сделаешь – и наткнешься на мебель. Койка, раковина, шкафы и стены – проще не бывает, даже с дополненной реальностью. Единственное украшение – искривленное деревце бонсай, листья серебристо-серые, ствол изогнут, как буква S. Но и в таком виде оно поразило Киру: бонсаи почти не выживали на космических кораблях, а это выглядело ухоженным.

Капитан сидел у откидного стола с бонсаем, с монитора на него смотрели разом полдюжины голограмм.

Верхние пуговицы капитанской рубашки были расстегнуты, выставляя напоказ мышцы и загар, но Кира наткнулась взглядом на выступавшие из-под засученных рукавов предплечья, сплошь покрытые пятнистыми шрамами. Словно оплавившийся пластик – слишком твердые, слишком глянцевые.

Первой реакцией Киры было отвращение. Зачем все это? Ожоги и шрамы нетрудно вылечить. Даже если Фалькони пострадал в каком-то глухом месте, где не могли оказать медицинскую помощь, почему он не сделал косметическую операцию? Зачем оставаться в таком виде – обезображенным?

На коленях у капитана лежал Виложка. Свин прикрыл глаза и удовлетворенно вилял хвостиком: капитан чесал его за ухом. Рядом с капитаном стояла Нильсен, скрестив руки на груди, лицо недовольное.

– Вы хотели меня видеть? – спросил Фалькони и усмехнулся, заметив, как Кира поежилась при виде его шрамов.

Пришлось Кире пересмотреть свое первое впечатление. Если он намеренно использует свои шрамы, чтобы сбить ее с толку, значит, он гораздо умнее и опаснее, чем ей думалась. А судя по бонсаю, он отнюдь не варвар, даже если ведет себя как нахальный сукин сын.

– Мне нужно поговорить с вами наедине, – сказала она.