Алекс Ферр - Инквизиция и кошка 2: Кровавая жатва [СИ]

— А некоторые и вовсе становятся маньяками, — насупилась я.

— Да. Единицы проносят разум сквозь годы служения. В том числе и твой учитель.

— Что ты про него знаешь?

— Только то, что его зарубили свои же. Я в ваш мир смог открыть окно около двух лет назад. Многое мне недоступно.

— И чем же ты занимался до этого?

— Сходишь в мой мир — узнаешь.

— Я давно хотела тебя спросить, Андроктонус, — замялась я, понимая, что, скорее всего, ответ на свой вопрос не получу вовсе. — Можно ли отыскать Алану? Ты ведь могущественная сущность.

— У меня тоже есть границы восприятия, — уклончиво ответил ифрит. — Мелоди тоже просила об этом. Но если я сознательно привёл её к рекрутеру школы, зная, что ты находишься там, то Аланы я не могу нащупать. Либо она очень далеко от нас, либо кто-то позаботился, чтобы у вашей сестры не осталось воспоминаний о доме, либо…

— Либо она мертва? Так? — уточнила я, чувствуя, как внутри начинает нарастать ледяной ком, и тут же сменила тему. — Ты понимаешь, что зря привёл Мелоди в школу? Это было слишком опасно.

— Слишком опасно, когда некому поддержать, и нет опоры, — глубокомысленно заметил ифрит. — Ты нужна Мелоди. Без близких её заносит в такой дикий кураж, что давать й силу становится опасным даже для меня.

Мы зависли в сером безжизненном пространстве.

— Ну, то, что она подросток, ты ведь и так знал, когда заключал с ней договор?

— Да, я взял над ней опекунство, как бы смешно это не звучало, — отмахнулся Андроктонус. — Но у меня свои цели. Мелоди пока ещё только болванка под будущую заготовку. А ты тот самый мастер, который не даст ей превратиться в нечто безобразное.

— Но почему именно она? — не унималась я, понимая, что почти каждая сущность имеет веские причины поселиться в том или ином носителе.

— Можно я не буду отвечать на этот вопрос?

— Нет.

— Какая же ты дотошная, — вздохнул ифрит. — Я знаю, что ты никогда её не бросишь. А Аарон сделал на тебя ставку не просто так.

— Твою мать, Андроктонус! Ты прекратишь говорить загадками или нет? Причём здесь учитель? Он был бывшим инквизитором, как я поняла. И по доброте душевной учил деревенскую девчонку. Причём знаний он мне отсыпал ровно столько, сколько нужно, чтобы я не сдохла по счастливой случайности!

— Ты видишь лишь вершину горы. Мне доступна середина, которую ты не поймёшь, а про основание может рассказать только Аарон, который, к слову, давно мёртв.

— Понятно, что ничего не понятно, — буркнула я.

— Пока ещё. Ты не набрала достаточного могущества, чтобы знать больше.

— А мне обязательно быть великой магессой, чтобы знать многое?

— Да, — невозмутимо ответил Андроктонус. — Меньше знаешь, целее руки-ноги. Ты думаешь что, Юнг тебя просто так в пыточную утащил? Если бы Аарон не наложил оберег молчания…

— Да знаю я! Вот только у тебя откуда такая осведомлённость?

— Я умён и восхитителен, — без ложной скромности выпятил мускулистый торс ифрит. — Только ты, дурочка, не понимаешь и дружить со мной не хочешь.

— Я с тобой дружу! — не стала соглашаться я.

— Нет, ты со мной относительно доброжелательно общаешься. Дружить надо крепко. Органами.

— Опять ты за своё!

— Всё, молчу… — пробормотал Андроктонус, обиженный отказом.

— Нет уж, продолжай, — вмешался в нашу беседу до боли знакомый голос.

Я повертела головой в поиске источника звука. За спиной стояла точно такая же Рийзе.

— Ты кто? — когда прошёл первый шок, спросила я.

— Я — Рийзе. А ты кто? — засмеялась копия и подмигнула Андроктонусу.

Тот вовсе скрестил на груди руки и с интересом наблюдал за нами обеими.

— Кажется, ты оживила иллюзию. Рийзе-фантом, ты хоть со мной будешь дружить?!

— Почему нет? — моя копия приблизилась к ифриту и обняла его за крепкую шею.

— Ещё потрахайтесь.

— Собственно, неплохая идея, — поддержал Андроктонус и подхватил ожившую иллюзию на руки. — Ты ведь не будешь ревновать?

— Ну, кошка номер один, не скучай. По возможности насладись процессом, — подмигнул ифрит и вплотную приблизился, чтобы вобрать меня в себя.

Что действительно пугало в подпространстве, так это то, что перед Андроктонусом, да и, скорее всего, перед любой другой сущностью я была беззащитна. Ифрит меня поглотил, оставив без права выбора наблюдать, что он будет творить с фантомом.

Иллюзия будто вынырнула из идеала, который когда-то жил в моей голове. Ласковая, она прильнула к ифриту, по-хозяйски положив его руки на свою талию.

— Андроктонус, слышишь меня?! Прекращай!

В ответ молчание. Управлять телом сущности я не могла, мне оставалось проживать его ощущения как свои. Опыт действительно казался интересным. Наверное, так чувствует себя Вилла вместе с Куртом, хотя у неё есть хотя бы собственная пара рук.

Мне ничего не оставалось, как расслабиться и получить удовольствие. Тем более, что чувства ифрита были в несколько раз острее, чем мои собственные. А ведь я считала себя воплощением чувственности в родном мире! Как бы не так. Андроктонус в разы сильнее ощущал пространство.

Фантом прекрасно пахла. Складывалось впечатление, будто её натёрли сладким соком тропических плодов. Пальцы Андроктонуса скользили по гладкой, бархатистой коже, оставляя за собою лёгкие, белёсые дорожки.

Губы Рийзе-номер-два впились в ифрита, пронырливый язычок скользнул внутрь, и мне самой захотелось жмуриться от блаженства: настолько это было восхитительно.

Ручки иллюзии игриво скользнули вниз, к давно готовому, внушительному инструменту и напористо заскользили вдоль него, не обделяя вниманием.

— Андроктонус, я не хочу это ощущать! — воспротивилась я, но снова ответом мне послужило молчание.

Наглая сущность никак не реагировала, вовсю развлекаясь с фантомом!

Ифрит взял похотливую копию на руки и, по очереди лаская соски, аккуратно усадил на торчащий колом, длинный член, заставив иллюзию застонать. Нежно приподнимая её за бёдра, назад он отпускал её со всей своей мощи, крики фантома умиротворяли, заставляя чувствовать всё большее возбуждение.

Внутри кошка была ещё горячее, влажная, узенькая киска сжимала член ифрита, даря мне и Андроктонусу мгновения сладкого наслаждения.

Мы уже готовы были кончить, когда Андроктонус будто тряпичную куклу снял иллюзию со своего члена и, намотав тугую косу на кулак, приблизил её хищный ротик к головке. Дважды намекать фантому не пришлось: послушно высунув юркий язычок, она какое-то время игралась, дразня нас нарочито лёгкими, невесомыми касаниями, а затем, войдя во вкус заглотила член целиком, со знанием дела чередуя такт и технику.

Руки кошки царапали то место, где у ифрита должны были находиться ягодицы, но не причиняли боли, лишь терзало чувство, будто кто-то мнёт дико уставшие, натруженные мышцы.