Роб Сандерс - Архаон Вечноизбранный [СИ]

— Не подходите слишком близко, — предупредил Раанок, когда Хоррвиц двинулся вперед со своим клинком. Рыцари чумы протянули к нему ржавые перчатки, запятнанные черным от копания в трупах. У них не было рыцарского оружия. Они были им не нужны. Как странствующие носители чумы, зараженные плотью, они сами были оружием.

— Не указывай мне, что меня касается, — сказал Хоррвиц Рааноку, прежде чем броситься вперед со своим мечом. Движения храмовника были уверенными и выполнялись с рыцарской грацией. Он перерубил конечности первого, прежде чем снять его стучащую зубами голову. Второй бросился на него, но он отбросил его назад, позволив твари подойти к нему и насадить себя на его широкий клинок. С мечом зигмарита, погруженным в больного воина Хаоса, Хоррвиц мог только наблюдать, как тот лихорадочно двигал челюстью и подтягивался по всей длине клинка к нему. Храмовник подумал, что ему придется бросить свое оружие этой твари, но что-то лопнуло или поддалось внутри раздутого туловища, и чудовище умерло прямо перед ним. Хоррвиц посмотрел на Раанока, который одобрительно кивнул в знак уважения.

Айзенкрамер вышел вперед, побуждая Раанока последовать за ним. Отбросив больной труп в сторону, Хоррвиц присоединился к ним. Раанок выглянул из-за валунов, которые отмечали выступ крутого мыса. Айзенкрамер и Хоррвиц присели вместе с пленником на утесе. Под ними долина опускалась и расширялась, снова поддаваясь влажной дымке неестественного тумана. Используя латунный монокль, Айзенкрамер посмотрел вниз, прежде чем передать устройство храмовнику. Даже без стекла рыцарь мог видеть крошащийся черный камень толстой круглой крепости в начале долины.

— Это и есть Ратскорн? — спросил Хоррвиц.

— То, что от него осталось, — сказал ему Раанок. — Может быть, он и не выглядит большим, но его стены толстые и выдержали не только разрушительное воздействие времени, но и все, что бросали на него Пустоши.

— Архаон там? — обратился к нему Айзенкрамер.

— Пустоши постоянно меняются, — ответил воин. — Ты доверяешь тому, что знаешь. Архаон благоволит к крепости.

— Он там?

— Он будет там, — подтвердил Раанок.

Хоррвиц не заметил особой активности на стенах заброшенной крепости. Он повернул бинокль на открытую площадку перед ним. Он мог видеть фигуры и силуэты, движущиеся в миазмах и тошнотворном тумане. Войско двигалось по крепости, намереваясь штурмовать толстые каменные стены. Там были дикие мародеры, реагировавшие на угрозы и приказы. Конные воины Хаоса скакали по флангам. Чемпионы воинства советовались с колдунами под разорванными знаменами.

— Кто они такие? — спросил Хоррвиц.

— Их знамена выдают их, — сказал перебежчик, вглядываясь в зловещий символ на знамени отряда. Три грязных круга были испачканы в заплесневелой ткани, образуя крылья и тело жирной черной мухи. — Это воинство Лебруса Червоточины, избранное великим Повелителем Распада, — Раанок кивнул на чумных рыцарей, которых Хоррвиц умело отправил на тот свет. — Больные принадлежат ему.

— Он осаждает мерзкого Архаона? — спросил Айзенкрамер.

— Может быть только один избранный из Разрушительных Сил, — сказал им мародер. — Один из вечноизбранных Хаоса. В этих краях мало чемпионов, которые не претендовали бы на такой титул.

— Конкуренция должна быть устранена, — сказал Хоррвиц, заставив Раанока кивнуть в знак согласия.

— Действительно.

Хоррвиц повернулся к генералу Охотников на Ведьм.

— Это может сработать для нас.

— Я слушаю, — рассеянно прошипел Айзенкрамер. Хоррвиц кивнул. Они вдвоем зашли так далеко в поисках Архаона, и теперь, когда он был близко, теперь, когда они загнали его в угол, зигмариты почти могли ощутить перспективу победы. Хоррвиц снова посмотрел в монокль на дно долины, кишащее воинством хаоса и древней стойкостью огромной ржавой опускной решетки крепости.

— Скажи мне, что есть другой вход, — обратился храмовник к Рааноку. Когда воин ничего не сказал, Хоррвиц оторвал глаз от объектива и смерил его каменным взглядом.

— Возможно, у него пересохло во рту, — пригрозил Айзенкрамер. — У меня есть вода. Сладкая и чистая.

— Скажи мне, — взмолился Хоррвиц. Он избавил бы их от всех потраченных впустую времени и явной жалости к ненужным пыткам.

— За мои грехи, — сказал ему несчастный перебежчик, — я сделаю больше, чем скажу вам. Я покажу.

— Где он?! — взревел Айзенкрамер.

Хоррвиц поводил фонарем туда-сюда, его клинок храмовника поблескивал в скудном свете, который он давал. Пыль щипала ему глаза, а нос постоянно морщился от вони. В темных недрах крепости стояла густая могильная вонь.

— Где мой пленник? — вскипел охотник на ведьм.

Хоррвиц не знал. Воин пробрался под землю, ведя зигмаритов в извилистую подземную систему пещер. Пока жрецы-воины и охотники на ведьм зажигали факелы и фонари, чтобы осветить путь, Раанок нырнул в темноту по маршруту, который, как предполагал Хоррвиц, он должен был хорошо знать — тайный путь в крепость. Вход, который Архаон использовал, чтобы входить в руины и регулярно захватывать зверолюдей или боевые отряды, которые там поселились. С каждым поворотом разбитая броня пленника зацеплялась за выступы, трещины и сужения, вызывая у него стоны боли.

Наконец неровный, тяжёлый туннель, проложивший себе путь через долину, уступил место обрушившимся проходам. Камень был древним и крошащимся, но по сути угловатым, выдавая архитектурные изыски темного осадного искусства. Именно там и тогда, под сокрушительной тяжестью полуразрушенной крепости, перебежчик исчез. Он стал единым целым с тьмой. Это мог быть несчастный случай. Это могло быть сделано специально. Хоррвиц не мог сказать. Он сам несколько раз чуть не заблудился, сворачивая налево через какой-нибудь разрушенный проход, когда проход вел направо. Он почти исчез, как Раанок, за исключением одной из усыпанных обломками шахт, которая, казалось, зияла у его ног. Однако Айзенкрамера это не успокоило.

— Ты потерял моего пленника, — обвинил рыцаря генерал охотников на ведьм, когда они вслепую пробирались через заброшенные фундаменты крепости Ратскорн, их фонари проплывали сквозь струящееся зловоние. — Без сомнения, он отправился за своим хозяином, чтобы похоронить нас заживо в этом безбожном месте.

Хоррвиц не был так уверен. Раанок отсутствовал уже некоторое время, и, казалось, не было никаких признаков присутствия Архаона и его воинов Хаоса. Правда, разрушенные катакомбы звенели от криков падающих насмерть священников и охотников на ведьм Айзенкрамера, раздавленных рушащимися стенами.

Враги объявили о себе своей вонью. Когда Хоррвиц двинулся дальше — наполовину в поисках своего потерянного пленника, наполовину пытаясь выползти из лабиринта смертельной ловушки, и его встретила ужасная вонь. Это был заплесневелый запах могильной земли, перемежающийся более сладкой изюминкой разложения. Подобно сорвавшемуся плоду, болезненное жало болезни достигло ноздрей Хоррвица.