Роб Сандерс - Архаон Вечноизбранный [СИ]

Генерал-охотник на ведьм взял в руки прутья опускной решетки и уставился на удаляющийся военный пост. Они оставили небольшой костер, разведенный на разбитой дороге, ведущей ко входу в крепость. Знаменосцы вышли вперед и бросили знамена Лебруса Червоточины в огонь. Группа воинов Хаоса расступилась и опустила шлемы в почти дворняжеском почтении.

Вперед выступила мускулистая фигура. Она прищурилась на Айзенкрамера и Хоррвица сквозь пляшущее пламя костра. Пара наблюдала, как он напряг свое мощное тело. Его форма была потрепанной, черно-синей. Бицепсы и грудные мышцы выпирали. Свежие шрамы рассечены. С ворчанием Раанок разбил осколки брони о свою мускулистую спину. Айзенкрамер и Хоррвиц наблюдали за происходящим в ошеломленном молчании. Раанок снял проржавевшую стальную пластину и поношенную кольчугу со своей грубой формы и бросил их в огонь. Он повернулся к ним мускулистой спиной и снял с головы разорванный шлем, позволив ему звякнуть у его ног. Воины Хаоса выступили вперед со свежими знаменами. С доспехом. С рогатым шлемом. Мехами. Плащом. Щитом и мечом. Они начали одевать пленника.

— Раанок… — прошипел Айзенкрамер себе под нос.

Хоррвиц присоединился к нему у опускной решетки.

— Раанок…

Мужчины представили буквы имени заключенного, падающие со страниц тома в черной коже, в котором генерал-охотник на ведьм записал свои признания. По мере того, как буквы падали, они складывались в другое слово. Проклятое слово, которое слетело с их губ вместе.

— Архаон.

— Невозможно, — сказал Хоррвиц, и тошнотворное чувство разлилось по его телу. — Этого не может быть, — Архаон повернулся в своей падшей броне и рогатом шлеме. Доспехи Разорительной королевской семьи. Он посмотрел на Хоррвица. Хоррвиц уставился на него в ответ.

— Поднимите эту опускную решетку, — прорычал Айзенкрамер. Хоррвиц почувствовал, как охотник на ведьм потянул за ржавые ворота, и поклялся, что его бурлящие усилия слегка сдвинули их. Когда священники Айзенкрамера и охотники на ведьм принялись за работу над воротом опускной решетки, двое мужчин наблюдали, как люди Архаона вывели бронированного коня. — Давайте же! — взревел Айзенкрамер.

— Генерал, — сказал Хоррвиц, когда до него дошла перспектива того, что делал Айзенкрамер. У них была горстка людей, но генерал-охотник на ведьм намеревался повести их в бой против закаленного в боях воинства Архаона. — Вольфрам, послушай меня.

Однако Айзенкрамер не стал бы этого делать. Его пристальный взгляд прожигал гибель всего мира. Избранный Темными Богами. Воин, который так полностью одурачил их, потому что он мог. Архаон медленно взобрался на великолепного черного жеребца.

— Вольфрам, это самоубийство, — сказал Хоррвиц. Генерал-охотник на ведьм, казалось, не слышал его. Весь его мир был воином перед ним. Обендорф и жрецы-воины посмотрели на Хоррвица. С мрачным согласием храмовник кивнул, и зигмариты навалились всем своим весом на рукоятку колеса.

Усевшись в седло, Архаон уставился прямо на Айзенкрамера. Хоррвиц наблюдал, как воин Хаоса медленно кивнул ему, прежде чем развернуть своего коня. Айзенкрамер обезумел, рванул опускную решетку, когда она задрожала вверх, осыпая его ржавчиной. Архаон, избранный Темными Богами, последовал за своими людьми в забвение. Когда Айзенкрамер заорал ему вслед, живой апокалипсис слился воедино с туманом. Как бешеное животное, желающее вырваться на свободу, Айзенкрамер забрался под поднимающиеся шипы опускной решетки.

— Генерал! — позвал Хоррвиц, но его не было, его серебряный меч сверкал в полутьме дня. Изо всех сил пытаясь пролезть через щель в броне, храмовник перешел на тяжелый бег. Через несколько мгновений туман поглотил его. Он обнаружил, что Айзенкрамер дико озирается по сторонам в поисках каких-либо признаков Архаона.

А потом они услышали это. Рёв. Рык. Рёв воинов гор, зверолюдей и Хазгара из Медного Бивня. Хоррвиц услышал грохот копыт на склоне долины. Повелитель зверей пришел, чтобы забрать череп Архаона для своего Кровавого Бога. Архаон, однако, исчез, шепот темного и забытого слуха, унесенный ветром. Но он не оставил своего врага ни с чем. Он оставил им зигмаритов, которые будут упорно бороться за свою жизнь.

Хоррвиц поднял свой клинок, клинок, которым Архаон спас ему жизнь, клинок, который предатель вернул ему. Звериный рев был оглушительным. Силуэты сомкнулись над ними: стена свирепого рога, мускулов и ненависти к людям.

— Нам нужно возвращаться! — крикнул Хоррвиц. Храмовник знал, что крепость была их единственным шансом на выживание, а туннели под ней — их единственным шансом на спасение. Обратно в долину. К алтарю Бога-Короля. Вольфрам Айзенкрамер упал на колени.

— Генерал! — взревел Хоррвиц, — мы должны идти, прямо сейчас! — рыцарь Двухвостого Светила почувствовал, как звериный заряд землетрясения пробил землю. — Вольфрам, давай же!

Генерал-охотник на ведьм лежал в грязи. Его клинок был погружен в замерзший песок Пустошей, и зигмарит держался за большую поперечную гарду оружия, его голова покоилась на рукояти меча и декоративной головке молота, которая образовывала навершие. С Айзенкрамером было покончено.

Хоррвиц хотел убежать, но знал, что не сможет. С грохотом приближающихся атакующих монстров темплар попытался взять себя в руки. Их было горстка против целой армии. Смерть была неизбежна. Хоррвиц бросил взгляд вслед призрачной фигуре Архаона и его воинов Хаоса. Он собирался полностью заплатить свою епитимью за падение своего товарища. Вечноизбранный Темными Богами натравил своих врагов друг на друга. Айзенкрамер и Хоррвиц считали его своим пленником, хотя на самом деле они были его пленниками. Прикованный к судьбе, которую он планировал для них все это время.

Хоррвиц задумался над словами, которыми он обменялся с Архаоном на подъеме. Ложь, которая прошла между ними.

— Больше всего на свете я жажду мира, — сказал Хоррвиц.

— Я бы хотел, чтобы ты получил то, что хочешь, — сказал ему Архаон.

Страдания Хоррвица были почти закончены. Поцеловав плоскую поверхность своего клинка храмовника, зигмарит приготовился к грядущему ужасу и миру, который неизбежно последует. По крайней мере, в этом Архаон — Вечный Избранник Хаоса — говорил правду.