Александр Нагорный - Грегорианец. Четвёртый [СИ]

Человек этот был ни кто иной, как кардинал Лау Гише, он готовился изгнать роклэндцев с луны планеты Роэ и приступить к осаде укреплённого плацдарма Лэ Рош.

Ничто, на первый взгляд не обличало в нем кардинала, и человеку, не знавшему его в лицо, невозможно было догадаться, кто стоит перед ним.

Злополучный домовладелец остановился в дверях, а взгляд человека, только что описанного нами, впился в него, словно желая проникнуть в глубину и тайны его прошлого.

— Это тот самый лии Шель Бона? — спросил он после некоторого молчаливого созерцания арестанта.

— Да, ваша светлость, — ответил офицер.

— Хорошо. Скиньте мне его файлы и оставьте нас.

Офицер передал требуемую информацию, загрузив данные в персональный планшет, и низко поклонившись, вышел.

Человек, стоявший у камина, время от времени поднимал глаза от изучения и останавливал их на арестанте, и тогда несчастному казалось, что два кинжала впиваются в самое его сердце.

После десяти минут изучения данных файлов и десяти секунд наблюдения для Лау Гише все стало ясно.

— Это существо никогда не участвовало в заговоре. Но все же… — прошептал он. — Вы знаете, что обвиняетесь в государственной измене? — поинтересовался кардинал.

— Мне об этом уже сообщили, ваша светлость! — потупился Бон, титулуя своего собеседника так, как и офицер. — Но клянусь, что я ничего не знаю.

Кардинал подавил улыбку.

— Вы состояли в заговоре с вашей супругой, с госпожой Лау Шез и с герцогом Легг Ашером.

— Действительно, ваша светлость, — промычал домовладелец, — она при мне называла эти имена.

— По какому поводу?

— Она говорила, что кардинал Лау Гише заманил герцога в Гранж, а вместе с ним погубить императрицу.

— Уверены, что она именно так говорила? — с гневом вскричал кардинал.

— Несомненно, ваша светлость, но я убеждал её, что ей не следует говорить такие вещи и что его высокопреосвященство никак не способны…

— Замолчите, идиот! — перебил Гише.

— Но это самое сказала и моя жена, ваша светлость.

— Известно ли вам, кто похитил вашу супругу?

— Нет, ваша светлость.

— Вы кого-нибудь подозревали?

— Да, ваша светлость. Но эти подозрения вызвали неудовольствие господина комиссара, и я уже отказался от них.

— Ваша жена бежала. Вы знали?

— Нет, ваша светлость. Я узнал об этом только в темнице от господина комиссара. Он очень любезный.

Кардинал второй раз подавил улыбку.

— Значит, не известно, куда девалась ваша жена после бегства?

— Совершенно ничего, ваша светлость. Надо полагать, что она вернулась в Гартман.

— В час ночи её еще там не было.

— Почему? Что же с нею случилось?

— Это станет известно очень скоро, не беспокойтесь об этом. От кардинала ничто не остается сокрытым. Кардинал знает всё.

— В таком случае, ваша светлость, как вы считаете, не согласится ли он сообщить, куда девалась моя супруга?

— Возможно всё, но вы должны предварительно рассказать, что вам известно об отношениях вашей жены с госпожой Лау Шез.

— Но, ваша светлость, я ничего не знаю, и никогда не видел этой дамы, о которой вы говорите.

— Когда вы заходили за вашей женой в Гартман, она возвращалась непосредственно домой?

— Очень редко. У неё всегда были дела с какими-то торговцами, куда я и провожал её.

— А сколько было этих торговцев?

— Два, ваша светлость.

— Где они проживали?

— Один на улице Жирар, другой на улице Гарп.

— Входили вы к ним вместе?

— Ни разу. Я ждал её у входа на отведённой площадке паркинга гравикаров и скутеров.

— А как она объясняла желание заходить одной?

— Никак. Говорила, чтобы я подождал, я и ждал.

— Вы очень покладистый муж, любезный мой господин Бон! — улыбнулся кардинал.

«Он называет меня «любезным господином Бон», — подумал домовладелец. — Дела, следовательно, идут хорошо!»

— Могли бы вы узнать те самые адреса, куда она заходила?

— Конечно.

— Помните ли вы их номера?

— Да.

— Назовите.

— Номер двадцать пять по улице Жирар и номер семьдесят пять по улице Гарп.

— Превосходно, — высказал кардинал. И, взяв со стола старинный серебряный колокольчик, позвонил, не воспользовавшись коммуникатором связи.

Вошел всё тот же офицер.

— Сходите за Лау Шарелом, — вполголоса приказал Лау Гише, — пусть он придет, если уже вернулся.

— Граф уже давно здесь, — поклонился офицер. — Он настоятельно просит ваше преосвященство принять его.

— Пусть зайдет! — кивнул кардинал.

Офицер выбежал из комнаты с той быстротой, с которой все слуги кардинала обычно старались исполнять приказания.

— Ах, «ваше преосвященство»! — прошептал побледневший Бон, в ужасе выпучив глаза.

Не прошло и пяти секунд после ухода офицера, как дверь распахнулась и вошёл новый посетитель.

— Это же он! — заорал Шель Бон.

— Кто? — удивился Гише.

— Похититель моей супруги!

Кардинал снова позвонил. Опять вошел офицер.

— Отведите этого человека и сдайте солдатам, которые его привезли. Пусть он подождет, пока я снова вызову его.

— Нет, ваша светлость, нет, это не он! — завопил домовладелец. — Я наверняка ошибся! Её похитил другой, совсем не похожий на этого! Этот господин точно честный человек!

— Уведите этого идиота! — махнул рукой кардинал.

Офицер взял Бона за локоть и вывел туда, где его ожидали караульные.

Человек, только что вошедший к кардиналу, проводил его нетерпеливым взглядом и, как только дверь затворилась, быстро подошел к Лау Гише.

— Они виделись, — произнес он.

— Кто? — уточнил кардинал.

— Она и он.

— Императрица и герцог? — воскликнул кардинал.

— Именно.

— И где же?

— В Гартмане.

— Вы уверены?

— Совершенно точно.

— Кто вам дал информацию?

— Госпожа Лау Нуа, которая, как вы знаете, всецело продана вашему преосвященству.

— Почему она не сообщила об этом раньше?

— То ли случайно, то ли из недоверия, но императрица приказала госпоже Лау Юржи остаться ночевать у неё в спальне и затем не отпускала весь день.

— Понятно… Мы вновь потерпели поражение, однако постараемся отыграться, — кардинал забарабанил пальцами по столешнице и прикусил губу.

— Я все силы приложу, чтобы помочь вашей светлости. Будьте уверены.

— Как все произошло?

— В половине первого ночи императрица сидела со своими придворными дамами…

— Где именно?

— В своей спальне…

— Дальше…

— …как вдруг ей передали платок, посланный кастеляншей…

— Дальше! Не тяните резину!

— Она сразу обнаружила сильное волнение и, несмотря на то что была нарумянена, побледнела…

— Дальше! Дальше!

— Поднявшись, произнесла изменившимся голосом: «Подождите меня десять минут, и я вскоре вернусь», затем вышла.