Александр Нагорный - Грегорианец. Четвёртый [СИ]

— Почему госпожа Нуа не сообщила вам немедленно?

— У неё не хватало полной уверенности. К тому же императрица ведь приказала: «Подождите меня». И Нуа не решилась ослушаться.

— Сколько времени императрица отсутствовала?

— Три четверти часа.

— Никто из придворных не сопровождал её?

— Одна только Фания.

— Затем она вернулась?

— Да, но лишь для того, чтобы взять кофр, украшенный её монограммой, с которым и удалилась.

— А когда она вернулась, он был при ней?

— Уже нет.

— Знает ли госпожа Нуа, что находилось в кофре?

— Да. Ожерелье с лунами и планетами подаренное его величеством.

— И вернулась она без этого него?

— Именно.

— Госпожа Нуа полагает, следовательно, что императрица отдала его герцогу Легг Ашеру?

— Она убеждена.

— Почему?

— Днем госпожа Нуа как камер-фрейлина императрицы всюду искала кофр, сделала вид, что обеспокоена исчезновением, и в конце концов спросила Жанну, не знает ли она, куда он делся.

— И тогда?..

— Императрица, густо покраснев, сказала, что накануне сломала оду из планет, изготовленных с изяществом и тонкостью мастером, и отправила его в починку к ювелиру.

— Нужно зайти к имперскому ювелиру и узнать, правда это или нет.

— Я уже был там.

— Ну и? Что поведал ювелир?

— Ювелир ни о чем таком и не слыхал.

— Прекрасно, Шарел! Не все ещё потеряно, и кто знает… всё, может быть, даже к лучшему, — задумчиво произнёс кардинал.

— Я ни на мгновение не сомневаюсь, что гений вашего преосвященства… — подобострастно поддержал граф.

— …исправит ошибки своего шпиона, не правда ли?

— Я как раз это и собирался сказать, если бы ваше преосвященство позволили мне договорить.

— А теперь… известно ли вам, где скрывались герцогиня Шез и герцог Легг Ашер?

— Нет, ваша светлость. Мои люди не могли сообщить никаких сведений на этот счет.

— А я знаю, — зло улыбнулся Лау Гише.

— Вы, знаете, ваша светлость?

— Во всяком случае, точно догадываюсь.

— Желает ли ваше преосвященство, чтобы я приказал арестовать обоих?

— Слишком поздно. Они, должно быть, успели скрыться.

— Можно, удостовериться в этом…

— Возьмите с собой десять моих Адептов и обыщите оба дома.

— Слушаюсь, ваше преосвященство.

Шарел поспешно вышел.

Оставшись один, кардинал после раздумья позвонил в третий раз.

В дверях появился все тот же офицер.

— Введите арестованного! — приказал кардинал.

Господина Бона снова ввели в кабинет. Офицер по знаку кардинала удалился.

— Вы обманули меня, — строго произнес хозяин.

— Я? — попятился домовладелец. — Чтобы я обманул ваше высокопреосвященство!..

— Ваша жена, отправляясь на улицу Жирар и на улицу Гарп, заходила вовсе не к торговцам.

— К кому же она ходила?

— Она ходила к герцогине Шез и к герцогу Легг Ашеру.

— Да… — произнес Бон, углубляясь в воспоминания, — да, кажется, ваше высокопреосвященство правы. Я несколько раз говорил ей, странно, что торговцы живут в таких домах, в домах без вывесок. И каждый раз супруга моя принималась хохотать. Ах, ваша светлость, — продолжал Бон, бросаясь к ногам его высокопреосвященства, — вы и в самом деле кардинал, великий кардинал, гений, перед которым преклоняются все!

Сколь ни ничтожно было торжество над таким жалким созданием, как Бон, кардинал всё же один миг наслаждался им.

Затем, словно внезапно осененный какой-то мыслью, он с легкой улыбкой, скользнувшей по его губам, протянул руку домовладельцу.

— Встаньте, друг мой, — сказал он. — Вы порядочный человек.

— Кардинал коснулся моей руки, я коснулся руки великого человека! — вскричал Бон. — Великий человек назвал меня своим другом!..

— Да, друг мой, да! — произнес кардинал отеческим тоном, которым он умел иногда говорить, тоном, — который мог обмануть только людей, плохо знавших Лау Гише. — Вас напрасно обвиняли, и потому вас следует вознаградить. Вот, возьмите эту карту с кредитами, в нем полноценный кредит, и простите меня.

— Чтобы я простил вас, ваша светлость! — смутился Бон, не решаясь дотронуться до карты, вероятно, из опасения, что все это только шутка. — Вы вольны были арестовать меня, вольны пытать меня, повесить, вы наш властелин, и я не смел бы даже пикнуть! Простить вас, ваша светлость! Подумать страшно!

— Ах, любезный господин, вы удивительно великодушны! Вижу это и благодарю вас. Итак, вы возьмете деньги и уйдете отсюда не слишком недовольный.

— Я ухожу в полном восхищении.

— Тогда, прощайте. Или, лучше, до свиданья, ибо, я надеюсь, мы еще увидимся.

— Когда будет угодно вашему преосвященству! Я весь к услугам вашего преосвященства.

— Мы будем видеться часто, будьте спокойны. Беседа с вами доставила мне необычайное удовольствие.

— О, ваше преосвященство!..

— До свиданья, господин Бон, до свиданья!

И кардинал сделал знак рукой, в ответ на который домовладелец поклонился до пола. Затем, пятясь задом, он вышел из комнаты, и кардинал услышал, как он в передней что есть мочи завопил:

«Да здравствует его светлость!

Да здравствует его преосвященство!

Да здравствует великий кардинал!»

Лау Гише с улыбкой прислушался к этому шумному проявлению восторженных чувств мэтра Бон.

— Вот человек, который отныне даст себя убить за меня, — проговорил он, когда крики заглохли вдали.

И кардинал с величайшим вниманием склонился над картой Лэ Рош, развернутой, как мы уже говорили, у него на столе, и принялся вычерчивать на ней линию, которая полтора года спустя закрыла доступ в город. Он был целиком поглощен своими стратегическими планами, как вдруг дверь снова раскрылась и вошел Шарел.

— Ну, как же? — с живостью спросил кардинал, и быстрота, с которой он поднялся, указывала на то, какое большое значение он придавал поручению, данному им графу.

— Вот как обстоит дело, — ответил тот. — В домах, указанных вашим преосвященством, действительно проживала молодая женщина лет двадцати шести, может, двадцати восьми и мужчина лет тридцати пяти сорока. Мужчина прожил там четыре дня, а женщина пять. Женщина уехала сегодня ночью, а мужчина утром.

— Это наверняка были они! — озадачился кардинал и, взглянув на стенные часы, добавил:

— Сейчас поздно посылать за ними погоню. Герцогиня уже в Ре, а герцог в Було. Придется настигнуть его в Роклэнде.

— Какие будут приказания вашего преосвященства?

— Ни слова о случившемся. Пусть императрица ничего не подозревает, пусть не знает, что мы проникли в её тайну. Пусть предполагает, что мы занимаемся раскрытием какого-нибудь заговора… Вызовите ко мне канцлера Гье.

— А что ваше преосвященство сделали с этим человеком?

— С каким человеком? — переспросил кардинал.

— С этим Бон?