Уильям Кинг - Кровь Аэнариона

— Как будто ты тренировался с ним много лет, — пробормотал Корхиен. Он казался озадаченным.

— Ты говоришь, что умеешь пользоваться луком. Покажи мне!

— Я думал, ты собираешься научить меня владеть мечом, — сказал Тирион.

— Ещё достаточно времени для твоего первого урока, — сказал Корхиен. На данный момент, побалуй меня.

Тирион взял лук, натянул тетиву, пристегнул колчан и прицелился в мишень, которую установил на западной стене виллы. Он облегченно вздохнул и выпустил одну за другой три стрелы, легко поместив их в сделанное им центральное кольцо. Это были несложные выстрелы, и все же Корхиен казался впечатленным. Вокруг них начала собираться небольшая толпа воинов. Они начали тихо переговариваться между собой.

— Техника игры с луком… — отлично, — сказал он, как будто у него в голове был список, и он что-то сверял с ним. — Теперь копье, — он протянул Тириону одно из них со стойки. — Брось его в мишень.

Тирион улыбнулся и повернулся, бросив копье в ту же сторону, откуда взял оружие. Теперь он просто бахвалился и знал это. Копье приземлилось в центральном кольце мишени и зарылось там, среди стрел. Глаза Корхиена сузились.

— Я думаю, что видел достаточно, — сказал он.

— Достаточно для чего?

Воин долго обдумывал свой ответ, словно не зная, что же ему сказать на самом деле.

— Достаточно для того, чтобы я понял, что учить тебя будет не так трудно, как твоего отца.

— Я очень рад это слышать. Ну что, начнем?

— Неужели тебе так не терпится научиться убивать? — спросил Корхиен.

Это был серьезный вопрос, и Тирион почувствовал, что от его ответа зависит гораздо больше, чем казалось на первый взгляд. Он решил, как и всегда, что честность — лучшая политика.

— Я уже знаю, как убивать, — сказал он. — Мне не терпится научиться владеть мечом.

— Кого же ты убил?

— Я убил оленя’ — ответил Тирион, теперь уже немного смущенный.

— Убить другого эльфа или даже орка или человека — это не одно и то же, — сказал Корхиен.

— В каком смысле? — спросил Тирион с неподдельным любопытством. Он ни на секунду не усомнился в том, что Корхиен лично знаком с этим предметом.

— Во-первых, это разумные существа, которые умеют сражаться. Они будут пытаться убить тебя в свою очередь.

— Я убивал горных львов и чудовищ, спускавшихся с Аннулии.

— Чудовищ?

— Мутировавшие существа со смешанными формами животных, по крайней мере так уверяли меня другие охотники.

— Ты застал меня врасплох, привратник. Я приехал сюда, ожидая увидеть защищенных и образованных принцев, какими когда-то были их отцы, а не тех, кто так небрежно говорит об убийстве.

— А разве это плохо? — спросил Тирион, прекрасно понимая, что отец находит его грубым, жестоким и непослушным и часто смущается его поведением.

— Только не в том мире, в котором мы живем, — сказал Корхиен.

Тирион почувствовал облегчение. Он уже понял, что доброе мнение Корхиена было важно для него, и он чувствовал, что великий воин способен научить его тому, что было важно для него, а не только для отца и Теклиса. Он уже давно превзошел местных охотников в умении владеть луком и копьем.

— Ты сказал, что собираешься научить меня владеть мечом.

— А я привык держать своё слово, — сказал Корхиен. — Я думал, что мне придется начать с того, чтобы рассказать сыну вашего отца, какой конец меча какой и какие части для чего нужны, но я подозреваю, что в твоём случае это может оказаться излишним. Так что давай перейдём к тренировочным мечам.

— Деревянные мечи, — разочарованно сказал Тирион.

— Каждый должен с чего-то начать, даже ты, привратник. Есть у вас что-нибудь?

— В конюшне, на стойке.

— Типично… я имею в виду для твоего отца… держать их там.

Тирион рассмеялся над очевидной правдой того, что говорил Корхиен, и пошел за ними. Деревянные мечи были гораздо больше похожи на дубинки, чем на настоящие клинки. У них были обработанные крестообразные эфесы, но там, где должны были бы быть лезвия, были округлые деревянные шесты.

Корхиен критически взвесил их в руках и сказал:

— Во всяком случае, для начала сойдет и это.

Он протянул один из них Тириону, а затем отдал честь; бессознательно Тирион повторил этот момент. Теперь настала очередь Корхиена рассмеяться.

— Я что-то сделал не так? — спросил Тирион, покраснев.

— Нет, привратник, это не так.

— Тогда почему же ты смеялся?

— Потому что, как и все, что связано с борьбой, ты делаешь это очень хорошо.

Он принял защитную стойку, и Тирион тоже повторил его жест.

— Попробуй ударить меня, — сказал Корхиен.

Без дальнейших подсказок Тирион прыгнул вперед. Корхиен парировал его удар, но не ответил на него. Тирион продолжал атаковать, делая выпады и замахиваясь. Поначалу он не слишком старался, не желая рисковать и случайно ранить Корхиена, как это было с Теклисом и местными охотниками, когда он сам пытался использовать деревянные мечи. Вскоре он понял, что Корхиен без труда парирует его удары, и ускорил свою атаку, нанося удары с большей силой и точностью.

— Конечно, ты можешь сделать кое-что получше, привратник, — усмехнулся Корхиен.

— Действительно, — пробормотал Тирион, но не позволил себе поддаться на провокацию. Он продолжал атаковать, выискивая слабые места в обороне Корхиена, те места, где его защита наступала слишком медленно, где его ответы были на шаг позади. К своему удивлению, он так ничего и не нашел. Он продолжал атаковать, а Корхиен продолжал парировать, и вдруг меч был выбит из его рук. Когда он мысленно прокрутил это действие, то увидел трюк, который использовал Корхиен, и был удивлен, что сам до этого не додумался.

— Это было очень неловко, — сказал Тирион.

— В каком смысле?

— В том, что ты так легко обезоружил меня после того, как я не смог нанести тебе ни одного удара.

— Поверь мне, привратник, ты поступил не так уж плохо. Есть эльфы с вековой практикой, которые были хуже, чем ты в свою первую попытку.

— Например, мой отец, — кисло сказал Тирион.

— Нет. Эльфы, которые убьют твоего отца при первом же прохождении клинков.

Тирион находил эти разговоры о том, что кто-то может убить его отца, тревожащими. Ему стало не по себе, и это, должно быть, отразилось на его лице.

— Это то, что ты должен знать, привратник. Любой, с кем вы будете сражаться, будет чьим-то отцом или матерью, чьим-то сыном, дочерью или братом. Вот почему это так трудно. Вот почему некоторые эльфы, как твой отец, к его чести, никогда по-настоящему не учатся.

— А почему вы говорите, что это его заслуга? — спросил Тирион.

— Потому что потеря любой эльфийской жизни — это то, что нужно оплакивать.

— Даже жизни тёмного эльфа?

Корхиен кивнул, хотя и не смог заставить себя произнести эти слова.