Уильям Кинг - Кровь Аэнариона

Эти люди были далеко от своих домов, но каким-то образом они чувствовали себя здесь как дома. Архитектура квартала приобрела человеческий облик. Кирпичные здания под сумасшедшими углами прислонялись к остаткам гораздо более старых эльфийских построек. Древние дворцы были превращены в обширные пустыни и лабиринты жилищ, лавок и торговых контор.

Здесь не было ни вежливости, ни формальностей эльфийской культуры. Люди натыкались друг на друга на улице и либо быстро отступали, протягивая руки к мечам, либо ухмылялись, кивали и шли своей дорогой.

Торговцы спорили о ценах. Блудницы выводили пьяных матросов в боковые переулки, и они парами горбились и стонали, прислонившись к стенам. В укромных уголках мужчины играли в шахматы на странного вида досках с резными деревянными фигурами странного дизайна. Он остановился, чтобы посмотреть игру, и уже по нескольким ходам понял, что правила не так уж сильно отличаются от тех, к которым он привык.

Когда люди заметили его, они остановились и посмотрели на него, как будто ожидая, что он что-то скажет. Он жестом велел им продолжать, но они просто смотрели на него, пока даже он не почувствовал себя немного неловко и немного грубо из-за того, что отвлек их от игры, поэтому он изобразил поклон и двинулся дальше вглубь большого базара.

Над головой висели ковры, накинутые на деревянные стеллажи, предназначенные для того, чтобы выставлять их на всеобщее обозрение. Возможно, все получилось бы так, как задумывалось, если бы световые люки не почернели от копоти и грязи, а темные внутренние помещения коридоров освещались только светильниками и факелами.

Из темноты на него смотрели бородатые фигуры поменьше, и он с удивлением увидел дварфов. Несмотря на длинные бороды и приземистое телосложение, эти гномы были одеты скорее как люди, чем воины в тяжелых доспехах, которых он ожидал увидеть. Действительно ли их раса так сильно изменилась со времен Каледора Второго или это был какой-то странный новый гибрид гнома и человека? Он вспомнил, как Теклис однажды сказал ему, что несколько кланов гномов ушли жить к людям Империи. Возможно, они и были такими.

Он прошел мимо контор ростовщиков и факторингов, мимо дверей, где прятались небольшие группы вооруженных людей, которым, казалось, нечего было там делать. Они смотрели на него с неподдельной угрозой. Сначала он подумал, что они просто интересуются им так же, как и он ими, но через некоторое время понял, что во взглядах, которые они бросали на него, было что-то другое.

Один из них, более изысканно одетый, чем другие, с павлиньим пером в шляпе с опущенными полями, подошел к нему и обошел вокруг, осматривая его и все время впиваясь в него взглядом.

— Чего ты хочешь, эльфийский мальчик? — спросил он, калеча эльфийский язык зубами и языком. Произношение у него было слабое, а грамматические тонкости отсутствовали, но все равно это было удивительно, как слушать собаку, которая научилась говорить. Это заставило Тириона улыбнуться.

— Чему ты ухмыляешься, кошкоглазый? — спросил человек, и его спутники рассмеялись. Впервые Тирион заметил нотку неуважения в голосе мужчины. Он был скорее удивлен, чем разгневан. Это было похоже на издевательство обезьяны.

Он молчал, потому что не мог придумать, что сказать, и его молчание, казалось, подбадривало человека. Товарищи подзадоривали его. Когда он подошел ближе, вонь грубого крепкого алкоголя от его дыхания ударила Тириона со всей силой.

Мужчина был пьян, понял Тирион, и искал драки. У Тириона никогда не было большой потребности изучать человеческую речь, и теперь он очень сожалел об этом недостатке. Возможно, если бы ему удалось поговорить с этим человеком на его родном языке, он смог бы разрядить обстановку.

В то же самое время, как эта мысль пришла ему в голову, его осенило другое осознание. На самом деле ему было все равно. Если этот человек-обезьяна хочет драки, он ее получит. Тирион никогда в жизни не отступал ни перед одним из них и не собирался делать этого сейчас.

Ему пришло в голову, что, возможно, это не самое разумное решение — он был один в чужом квартале, и никто из его соплеменников не мог ему помочь. У этого человека была целая банда друзей, и вполне возможно, что все остальные люди в пределах слышимости помогут ему из солидарности с их видом. И все же, решил Тирион, даже принимая во внимание все эти факторы, он не собирался отступать.

— На что ты смотришь? — потребовал человек на своей гибридной тарабарщине.

— Не знаю, но тебе следует быть осмотрительнее, — ответил Тирион. Он не знал, понял ли тот его слова, но тон презрения был ему понятен. Мужчина потянулся за мечом. Прежде чем он успел вытащить меч, Тирион нанес ему удар, от которого тот рухнул на землю. Его друзья быстро поднялись, потянувшись за ножами и клинками.

— Это был хороший удар, — раздался голос у него за спиной. По его тону и тембру Тирион мог сказать, что он принадлежал человеку, но слова не были искажены или невнятны. Они почти могли быть произнесены эльфом. — Так быстро, что я не видел ничего, кроме расплывчатого пятна.

Обладатель голоса сказал что-то на своем языке группе воинов. Они сели так же быстро, как и встали.

В поле зрения появился говорящий. Он навис над упавшим громилой и отругал его. Жертва Тириона лежала на земле, смущенная, из носа текла струйка крови, а на лице застыло ошеломленное выражение. Он, казалось, становился все меньше и меньше, все менее и менее уверенным в себе по мере того, как тирада вновь прибывшего продолжалась. В конце концов он подтянулся и прокрался обратно к своим друзьям, и они исчезли под аркой, которую поначалу охраняли.

— Что ты ему сказал? — спросил Тирион. Незнакомец повернулся и посмотрел на него. Он был высоким для человека и широкоплечим, почти толстым. Лицо у него было румяное, но открытое и честное, что даже Тирион мог прочесть на человеческом лице.

— Я сказал ему, что он идиот.

— Вы, кажется, сказали ему гораздо больше, или «идиот» — такое длинное слово в вашем языке?

Незнакомец рассмеялся.

— Я как раз объяснял ему, почему он такой же идиот, как его отец и отец его отца до него.

— А как это может быть?

Незнакомец склонил голову набок и долго разглядывал Тириона. В этом взгляде не было ничего угрюмого или агрессивного, и Тирион не чувствовал обиды.

— Ты действительно не знаешь, да?

— Я действительно не знаю, — согласился Тирион.

— А ты гораздо моложе, чем кажешься.

— На сколько лет я выгляжу?

— Трудно сказать. Все эльфы выглядят одинаково, и им может быть тысяча лет.

— Большинство из них не живут так долго.

— Да, но чаще всего вы умираете от несчастных случаев или насильственным образом. Вы не стареете так, как мы.