Уильям Кинг - Кровь Аэнариона

Лариен грациозно поклонился им так, что стало ясно, что на самом деле он поклонился только ей, а затем попятился к своим поклонникам. Лизелль рассмеялась и восхищенно улыбнулась Тириону.

— В тебе есть нечто большее, чем кажется на первый взгляд, — сказала она. Он улыбнулся в ответ, но не был счастлив. Он чувствовал, что она играет здесь в какую-то игру, а он был ее противником. Ее настоящий интерес был к Лариену, и он был подставлен как потенциальный соперник, чтобы вызвать немного ревности и интереса.

Лариен что-то сказал своим поклонницам. Все посмотрели на Тириона и рассмеялись. Он грациозно помахал им рукой, словно радуясь тому, что находится в центре внимания, хотя и знал, что каким-то образом попал в беду.

Очень красивая молодая эльфийская служанка отделилась от смеющейся группы, кружащейся вокруг лорда Лариена. Она придвинулась ближе, выглядя словно на картине в своем длинном бальном платье.

— Леди Лизелль, — сказала она. — Почему бы вам не представить своего прекрасного спутника всем остальным? Мы все аб-со-лют-но умираем от желания познакомиться с ним.

— Принц Тирион, это леди Мелисса, — сказала Лизелль. Он поклонился, а она присела в реверансе. Леди Мелисса посмотрела на Тириона из-под длинных ресниц. Ее глаза были бледно-серыми.

— Ты совсем не похож на своего брата, — сказала она. — Трудно поверить, что вы родственники. Один так прекрасен, другой — нет… интересно.

— Мы близнецы, — сказал Тирион. — Я старше его на несколько минут.

— Близнецы. Это так необычно. Близнецы очень редко рождаются у Высших Эльфов, — сказала Мелисса.

— Они очень редко рождаются у эльфов, — сказала Лизелль.

— Действительно. Вот что я имела в виду. Это очень, очень необычно. Возможно, ваши родители использовали определенные оккультные ритуалы оплодотворения, — она сделала странное ударение на последних двух словах, и Тирион не мог не почувствовать, что его оскорбляют, хотя и не знал, как именно.

— Я так не думаю, — сказал он. — Мой отец был магом, конечно…

Мелисса хихикнула. Лизелль, казалось, разрывалась между смущением, гневом и желанием самой рассмеяться. Он не видел, насколько смешным было то, что он сказал. Однако он продолжал мягко улыбаться, не желая позволить им смутить его. Если они хотят играть в игры, то это прекрасно. Он знал, что как только выработает правила, то обязательно выиграет. Он всегда так делал.

— Я сказал что-то смешное? — поинтересовался Тирион. — Может быть, вы объясните мне, что это было?

Его ответ привел их в замешательство. Это было совсем не то, чего они обе ожидали. Он легко улыбнулся и шагнул вперед, вторгаясь в личное пространство Мелиссы. Он прекрасно понимал, какое воздействие оказывает на женщин его физическое присутствие.

Он наклонился к ней и прошептал на ухо:

— Скажи мне, в чём был юмор?

Она отошла, немного взволновавшись. Он улыбнулся ее друзьям, как будто они были уверены друг в друге. Теперь он видел, что все они смотрят в этом направлении. Мелисса посмотрела вниз через левое плечо, а затем снова на него, и он внезапно осознал, что полностью изменил динамику их отношений.

— Я вообще ничего не имела в виду, — пробормотала она и вернулась к своим друзьям.

Тирион посмотрел на Лизелль и приподнял бровь.

— Я думаю, Мелисса намекала, довольно бестактно, что ваши родители могли использовать определенную запрещённую магию, — сказала Лизелль, — или были связаны с запрещенными культами. Так же, как она сначала намекала, что близнецы могут быть редки среди высших эльфов, но не среди темных эльфов. Ей нравится думать, что у нее есть тонкий ум.

— А почему она так сказала? — искренне озадаченно спросил Тирион. — О моих родителях.

— Ходят определенные слухи, — сказала Лизелль. — Они всегда есть. Это такой город.

Тирион решил, что ему следует обсудить этот вопрос с братом. Теклис всегда знал о таких вещах больше, чем он.

— Если вы меня извините, я отойду на несколько минут, я сейчас вернусь.

Он подошел к Теклису, минуя Мелиссу, лорда Лариена и их маленькую компанию. Он улыбнулся, проходя мимо, как будто не было ничего более восхитительного, чем их внимание.

— Животное, — услышал он, проходя мимо, голос одной из женщин.

— Но довольно красивое, — сказал кто-то еще. Он подумал, что это леди Мелисса.

— Что она сказала? — Теклис казался раздраженным. Тирион улыбнулся, как будто его брат только что пошутил. Он огляделся вокруг. Леди Мален была вовлечена в дискуссию о мореплавании с Илфарисом и Корхиеном. Никто не обращал на них никакого внимания.

— Тише, брат, — сказал Тирион. — Не позволяй им тебя расстраивать. Я подозреваю, что именно этого они и хотят. Они, кажется, получают удовольствие от такого рода вещей здесь. Это как будто игра, где ты набираешь очки.

— Они говорят о наших родителях, Тирион. Они намекают, что они были членами Культа Удовольствий, запрещенного культа, связанного с поклонением демоническим богам. С Владыкой Наслаждений, Тем, Кого Не Называют, — Теклис даже понизил голос. Это была не та тема, о которой кто-то хотел бы услышать подслушанный разговор. Об этом говорили только шепотом, говорили косвенно, но никогда напрямую.

— Я не могу себе представить, чтобы наш отец был замешан в подобном деле, — сказал Теклис. — А ты можешь?

Тирион попытался представить своего отца где-нибудь еще, но только не в мастерской или не за чтением заплесневелого магического тома. Но это было невозможно. Не было никакого способа представить его вовлеченным в запрещенные ритуалы. Так же легко было представить его капитаном корабля работоргвцев из Наггарота.

— Нет.

Теклис задумался.

— И все же мы здесь, близнецы. И близнецы действительно редки среди эльфов.

Тирион хранил молчание. Он видел, что брат серьезно задумался над этим вопросом. Он всегда был одним из тех, кто пытается увидеть все стороны проблемы.

— Я не думаю, что это возможно, — сказал он наконец.

— Тогда я рад, что мы пришли к согласию, — сказал Тирион. — Зачем кому-то распространять такие слухи?

— Злоба, — сказал Теклис. — Ты же знаешь что такое эльфы.

— Конечно, есть и лучшие цели для такой злобы, — сказал Тирион. — Наш отец — старый, бедный эльф, живущий в уединении в горах. Никто ничего не выигрывает, говоря о нем такие вещи.

— У каждого ведь должна быть какая-то причина, не так ли, брат? Тебе никогда не приходило в голову, что они могут делать это просто ради удовольствия?

Тирион не мог понять, что это за удовольствие, но уже начал понимать, что в последнем отношении оно может быть необычным.

— У тебя доброе сердце, — наконец сказал Теклис. Он произнес это так, словно это было обвинение в слабости. Тирион не принял это на свой счет.