Уильям Кинг - Кровь Аэнариона

— Ходят слухи, что Лариен принадлежит к культу Запретного Клинка, — сказала она. — Они поклялись убить Кровь Аэнариона, чтобы помешать одному из них вытащить Меч Каина и покончить с миром.

— Может, им стоит начать с Малекита? Он более вероятный кандидат для этого, чем я. Я нахожу этот мир весьма привлекательным.

— Я не хочу, чтобы с тобой случилось что-нибудь плохое, — и снова она заговорила, как актриса, играющая роль.

— Ничего плохого со мной не случится.

— Смерть может, — сказала она.

— Ну что ж, пока мы живы, и если мне суждено скоро умереть, я хочу испытать еще несколько радостей жизни.

Он снова потянулся к ней.

Это было странное ощущение, поднимающееся в последний день его жизни. Тирион тщательно оделся, разглядывая себя в зеркале. Он не был бледен. Он не потел. Его руки не дрожали. Его сердце не колотилось и не стучало в ушах. Единственным трепетом, который он испытывал, было возбуждение. Он обдумывал свой ответ, бесстрастно наблюдая за собой, как это сделал бы посторонний. Он определенно не боялся. Он сомневался, что, что бы ни случилось, он опозорит свою семью или своего знаменитого предка. Это, по крайней мере, было хорошо.

Он знал о возможности смерти, возможно, даже о ее вероятности, но не страдал ни от одного из симптомов страха или нервозности, о которых слышал или читал. Ему было просто любопытно, какова его собственная реакция или ее отсутствие.

Если быть честным с самим собой, он с нетерпением ждал появления круга клинков. Это будет его первое настоящее испытание как воина. Он чувствовал, что наконец-то делает то, о чем всегда мечтал. Его любопытство распространялось на то, каково это — сражаться не на жизнь, а на смерть, и как он будет действовать.

Возможно, это чрезмерное спокойствие было реакцией на сложившуюся ситуацию. Возможно, его разум пытался справиться с опасностью, минимизируя ее. Он читал, что такие вещи случаются. Он не думал, что это относится к нему. Что-то подсказывало ему, что он всегда будет таким утром перед битвой. Если это ненормально, то он ненормален. В нем текла кровь Аэнариона, потомка первого настоящего эльфийского воина.

Когда он спустился к завтраку, то увидел, что другие тоже не очень хорошо его принимают. Теклис выглядел бледным и испуганным. Его глаза казались огромными. Тирион мог сказать, что он вообще не спал. Леди Мален выглядела ничуть не лучше. Выражение ее лица было исполнено дурного предчувствия. Лизелль выглядела болезненной и бледной.

Тирион улыбнулся им, усаживаясь за стол. Он налил себе воды и взял кусок хлеба с маслом. Он не хотел есть много, потому что это замедлило бы его, но он хотел убедиться, что у него есть немного энергии.

Его дедушка просто улыбнулся своей холодной улыбкой, явно довольный тем, как он встретит свою судьбу.

Слуги тихо двигались вокруг него, как будто боялись что-то сказать, как будто он был инвалидом или призраком. Это было похоже на какой-то огромный формальный ритуал, как будто они хотели показать поддержку или попрощаться. Большинство из них смотрели на него с любопытством, словно он был редким экземпляром, подобного которому они, возможно, никогда больше не увидят. Многие сочувствовали ему. Некоторые смотрели ревниво или недоверчиво, как будто наблюдали за плохой игрой актера.

С чего бы это, подумал он? Может быть, им не нравится, что он в центре внимания? Завидовали ли они его предполагаемой храбрости? Неужели они втайне не любят его и желают ему зла? Он был уверен, что некоторые так и делают. Для него это не имело значения. Он улыбался им всем одинаково.

Вошли Корхиен и Илфарис. Они были официально одеты. На Корхиене был плащ из львиной шкуры. Илфарис был одет в угрюмо-черное.

— Готов? — спросил Корхиен.

— Готов, — сказал Тирион. Его голос звучал спокойно и нормально. Он хотел сказать всем, чтобы они не беспокоились, что все будет в порядке, но это не казалось подходящим поведением. Вместо этого, проходя мимо Теклиса, он сжал его плечо. Затем он вышел из столовой во двор, где их ждали лошади. Там же находились тридцать вооруженных слуг. Они понадобятся, чтобы составить круг.

Ему пришло в голову, что он, возможно, видел брата в последний раз. Как мысль, это было тревожно, но он не чувствовал никакой эмоциональной реакции. И тут до него дошло, что он действительно ведет себя по-другому. Это спокойствие и ясность мысли были неестественны. Так же, как и отступление от эмоций. Они были реакцией его тела и разума на опасность ситуации.

Он был абсолютно уверен во всем, что его окружало: в слабом блеске солнечного света на коже лошади, в животном запахе, во всей его полноте. Когда он вскочил в седло, то почувствовал движения своего тела и взаимодействие мускулов с лошадьми, как никогда раньше.

Эта напряженность восприятия продолжалась, пока они ехали по городу. Он видел трещины на тротуарах и штукатурке зданий, перья чаек, сидевших на столбах. На улицах было оживленно: торговцы открывали лавки, а фермеры гнали свои стада в город на рынок. Рабочие уже спускались в доки. Другие всадники двигались по улицам по своим делам. Тирион впитывал все это, замечал все, улыбался всем, кто смотрел на него.

Они проехали через северные ворота города и двинулись по морской дороге, проталкиваясь между запоздалыми погонщиками и ранними путешественниками, направлявшимися к Лотерну. Корхиен пошел по левой тропинке вверх по сторожевому холму. Было принято, что другой главный герой прибудет по правую руку от него. Тирион лениво гадал, кто прибудет первым. Некоторые придавали этому большое значение. Некоторые предпочли бы прийти пораньше, чтобы показать, что они не боятся, а некоторые бы опоздали, чтобы выбить противника из колеи. Для него это не имело значения. Главное — это бой. Он ждал его с нетерпением.

Они подъехали к вершине холма, и он увидел, что его противник и два его секунданта уже были там вместе с тридцатью воинами его части круга. Они стояли наготове, глядя на Тириона с выражением презрения на лицах. Тирион улыбнулся им с тем же дружелюбием, что и всем остальным сегодня утром. Две секунды они смотрели в сторону. Лариен покачал головой, как будто Тирион совершил какую-то оплошность.

Тирион повернулся и посмотрел вниз со сторожевого холма. Из окна открывался прекрасный вид на внутреннее море и северные стены Лотерна. Это было не так впечатляюще, как вид Большой Гавани, выходящей из океана, но все равно поразительно. С холма можно было заглянуть за стены и заметить шиферные крыши зданий, расположение улиц, размеры самых больших статуй. Воды внутреннего моря были спокойным зеркалом.

Солнце уже полностью взошло, и утро было теплым. Небо над головой было очень ясным и голубым. Кричали чайки. Вдалеке по дороге двигались крохотные фигурки. Любопытно, что у них все еще были повседневные дела. Внизу, в городе, купцы покупали и продавали, влюбленные держались за руки, семьи сидели за завтраком. Здесь, наверху, два эльфа готовились решить вопрос жизни и смерти.