Уильям Кинг - Кровь Аэнариона

В голосе брата слышалась смесь благоговения и чего-то еще. Тирион не мог сказать, что это было. Он снова посмотрел на храм.

— Не похоже, что его построили эльфы, не так ли? — сказал он.

— Это не типично эльфийский архитектурный стиль, это правда, — сказал Теклис. — Зиккурат повторяет узоры древних городов сланнов. Некоторые думают, что именно они первыми связались с Азурианом и научили эльфов поклоняться ему.

— Аэнарион был в этом месте, — сказал Тирион. Это была странная мысль — первый король-феникс еще не был тронут силой Азуриана, когда он впервые взглянул на это место. Он мог бы уйти, и весь ход истории сложился бы иначе. Никогда не было бы никаких королей-фениксов. Возможно, силы Хаоса поглотили бы весь мир, и не было бы Тириона, стоящего здесь и смотрящего на храм с удивлением и тревогой в сердце.

Он заметил, что Гвардейцы Феникса, похоже, обратили на них внимание. Его так и подмывало спросить, что они думают, но он знал, что ответа не получит. Эти воины поклялись молчать, и он не знал знаков, которыми они обменивались. Они охраняли священные тайны и, как говорили, знали свою судьбу.

— Малекит тоже был здесь, — сказал Теклис. — Он пытался подражать своему отцу. Он попытался пройти сквозь пламя. Он потерпел неудачу и был проклят.

Как это похоже на его брата — концентрироваться на темной стороне вещей, подумал Тирион. Но Теклис был прав. Король-Чародей Наггарота тоже когда-то ходил здесь. Он ушел отсюда, несчастный, обожженный калека, искалеченный пережитым. И все же, несмотря на все это, он ушел. Он прожил гораздо дольше своего могущественного отца.

— Каждый Король-Феникс, когда-либо коронованный, стоял рядом с тем местом, где мы сейчас стоим. На этом маленьком острове сформировалась большая часть нашей истории.

— Ну что ж, брат, теперь наша история обретет очертания. Здесь будет решаться судьба нашей жизни, — сказал Теклис.

Жрец Азуриана ждал их у входа в окруженный стеной храмовый комплекс. Глаз Азуриана, изображённый на его облачении, отражал символы, находившиеся на стене. Это давало Тириону ощущение, что он находится под пристальным взглядом бога.

Они прошли через маленькие задние ворота и оказались на территории вокруг большого зиккурата. В прохладной тени массивных каменных стен множество небольших каменных строений ожидало своего часа на могучей ступенчатой пирамиде собственно храма.

Священник вел их через двор за двором.

Зловеще было то, что храм был полон эльфийских солдат, воинов из легионов, спешно отправленных для увеличения гарнизона, разбитого на каждом дворе и открытом пространстве. Их были сотни, и Тирион понял, что скоро прибудут еще. Похоже, Король-Феникс отнесся к этой угрозе очень серьезно.

Повсюду сновали высокие мрачные эльфы в форме Гвардии Феникса. Они ничего не сказали, только настороженно посмотрели на Близнецов, оценивая их на предмет возможной угрозы, и двинулись дальше.

Они пришли в небольшую трапезную, где им предложили поесть, а затем показали монашеские кельи. После роскоши Изумрудного Дворца размеры покоев и скудость обстановки стали для Тириона шоком. Почему-то маленькие каюты было легче принять на корабле.

— Выкладывай, — сказал Теклис. — Я вижу, у тебя что-то на уме.

— Это место — крепость, — сказал Тирион. — Но здесь недостаточно воинов, чтобы защитить её от действительно могущественного врага. Она слишком велика, а охранников все еще слишком мало.

— Это храм, а не крепость, — сказал Теклис, — что может объяснить это. И защищается он другими способами, мой слепой к магии брат.

— Как же?

— Есть очень древние и мощные обереги, вплетенные в стены. И здесь присутствует могущественное присутствие. Оно не совсем сковано цепями, но каким-то образом сковано. Я чувствую это.

— Азуриан?

— То же, что коснулось Финубара. Возможно он.

Тирион улыбнулся.

— Мы там, где когда-то гулял Аэнарион. Кто бы мог подумать об этом еще год назад?

— Хотел бы я, чтобы это случилось при более счастливых обстоятельствах, — сказал Теклис. — Жаль, что мы не дома с отцом.

— Что мы можем сделать для него, если демон придет? — сказал Тирион. — Он волшебник. Он может сам о себе позаботиться.

— Демон убивал и других волшебников. Некоторые из них были гораздо могущественнее нашего отца.

— Теперь ни ты, ни я ничего не можем с этим поделать, Теклис. Я хотел бы, чтобы это было так, но это не так.

— Я не люблю, когда на меня охотятся, — сказал Теклис. — Однажды я стану достаточно могущественным, чтобы уничтожить такого демона, как Н'Кари, если он будет беспокоить меня или моих близких.

— У тебя нет недостатка в честолюбии, брат. Я соглашусь на хороший меч, ничего слишком амбициозного, скажем, Солнечный Клык или Меч Каина, тогда я смогу сделать то же самое.

— Тише, брат, в этом месте и в это время шутки плохи.

— Тогда я пожелаю тебе спокойной ночи и удалюсь в свою келью. Завтра многое будет решено.

Выглянув в окно, Тирион увидел, как по поверхности луны несутся облака. Похоже, надвигалась гроза. Он подумал, не было ли это предзнаменованием.

Н'Кари стоял среди развалин еще одного разрушенного города, упиваясь эмоциями страха, горя и отвращения вместе с обожанием своих почитателей. Он рассмеялся, когда здания вокруг центральной площади, наконец, рухнули в обугленную кучу. Вдалеке он слышал, как его последователи разрушают последние уцелевшие строения и окружают последних выживших в ужасе.

Настало время для следующего этапа его плана. Теперь он был достаточно силен, чтобы торговаться с позиции силы с теми, кто ему нужен. Он собрал достаточно жертв, чтобы начать ритуал. До сих пор его победы были почти слишком легкими, но он собирался напасть на святилище Азуриана, и для этого ему понадобятся союзники огромной силы.

Он взглянул на собравшихся пленников, слоняющихся вокруг, как овцы в загоне. У них были глаза тех, кто познал поражение и порабощение, и кто знал, что их судьба будет только хуже. Н'Кари позаботился о том, чтобы они знали это, приняв свою истинную боевую форму. Он делал это не только ради их блага. Были и другие, на которых он должен был произвести большее впечатление.

Когтем, который заканчивался на одной из четырех его рук, Н'Кари начертил на земле символ Тзинча, выкапывая каналы когтями пальцев. К тому времени, как он закончил жертвоприношение, каналы были заполнены кровью. Одним словом он поджег кровь и еще одним взмахом своей магии послал аромат сквозь дыру, которую его ритуал проделал в ткани реальности, вниз, в самый верхний ад.

Он позволил своему духу плыть за ним, следуя странными путями в царство хаоса, которое было его естественным домом. На мгновение его охватила ностальгия. Он подумывал о том, чтобы отказаться от своих поисков мести и вернуться в эту податливую реальность, которая будет откликаться на каждый его извращенный каприз. Это было искушение, и как слуга Слаанеш он чувствовал себя почти обязанным поддаться ему, но он сопротивлялся, не в последнюю очередь потому, что это было место, где он нуждался во всем своем уме.