Уильям Кинг - Кровь Аэнариона

Темное чудо горящей крови привлекло чье-то внимание, и в этом месте оно было массивным и мощным. Н'Кари сразу же узнал в нем старого врага и старого союзника, могущественного слугу изменяющего пути, демонического бога Тзинча. Он почувствовал его присутствие и осторожно приблизился, словно заподозрив ловушку. В данных обстоятельствах Н'Кари вряд ли мог винить его за это. Он делал знаки и ритуальные жесты, которые среди их вида показывали, что он желает перемирия и что он пришел с подношениями. Повелитель Перемен ответил тем же, и вскоре они уже беседовали.

К концу переговоров Н'Кари был вполне доволен результатом. Он обрел могущественного союзника, а взамен отказался от очень немногого, что имело для него хоть какое-то значение. Все, что ему нужно было сделать — это предоставить повелителю перемен путь в этот мир и пожрать души нескольких десятков эльфов. Его это не волновало. Они не были его душами.

Он послал свой дух обратно в смертную реальность. У него были другие ритуалы, другие могущественные союзники, которых нужно было собрать. К тому времени, как он закончит, у него будет сила, подобной которой не видели со времен Аэнариона. Они откликнутся на его призыв. Они придут в этот мир. Они будут убивать, калечить и уничтожать, если не в точности повинуясь его приказам, то, по крайней мере, в соответствии с его планами.

— Нет никакого повода нервничать, — сказал Teклис. — Они не найдут в тебе ничего плохого.

— Я не нервничаю, — сказал Тирион. По правде говоря, его брат нервничал больше, чем он сам. Тирион уже смирился с тем, что ему предстоит пройти испытание. Каковы бы ни были результаты, он с ними разберется.

В камеру вошел послушник и жестом пригласил Тириона следовать за ним. Он поклонился священнику и по-товарищески схватил Теклиса за руку.

— Удачи тебе! — сказал Теклис. Он выглядел очень юным и очень уязвимым, и Тирион видел, что он напуган.

— И тебе тоже, — ответил он.

Жрец повел его вглубь храма. Они подошли к арке, охраняемой воинами Гвардии Феникса, которые жестом приказали послушнику не двигаться дальше. Тирион кивнул и прошел под арку. Другой священник провел его в комнату для облачения. У него отобрали одежду. Священник указал на бассейн, который, очевидно, питался из бурлящего горячего источника.

— Очистись, — сказал он. Тирион спустился в воду. Было жарко, почти неприятно, и слегка пахло серой. Он умылся и вышел из бассейна.

Священник ждал, вытянув руки, держа простую рясу с поясом из ткани. Тирион взял его и надел. От него слабо пахло ладаном. Он заметил, что маленький уголок манжеты был залатан.

Жрец повел его вглубь храма. Медленно спускающиеся вниз коридоры здания уступили место стенам пещеры. Он был глубоко под землей. Дорогу освещали фонари. Он прошел мимо стен, украшенных великолепными сценами из жизни Аэнариона. Здесь он проходил через священное пламя. Там он победил полчища монстров Хаоса.

Когда он углубился в пещеры, до Тириона дошло, что все это произошло недалеко отсюда. У него возникло ощущение, что он возвращается в прошлое. Это было святое место, и здесь была сильна сила богов.

Наконец жрец привел его в большую пещеру глубоко под зиккуратом, освещенную мерцающим пламенем, которое с ревом вырывалось из огромной ямы. Огромные статуи обитали в темных нишах. По обе стороны вулканической пасти располагались огромные алтари. Это было похоже на сломанный мост. Тириону пришло в голову, что во время ритуала вознесения Короля-Феникса он будет переходить от одного алтаря к другому. Это было самое глубокое и самое священное святилище на острове. Он был ближе к присутствию бога, чем когда-либо.

Там ждала группа эльфов в масках. Они показали, что он должен раздеться. Они обошли его и внимательно осмотрели.

— Никаких пятен, — сказал один из них.

— Никаких стигматов хаоса, — сказал другой.

— Никаких видимых следов, — сказал третий.

Они пели вместе, и вокруг каждого из них собралось сияние, а затем к Тириону, когда заклинание вступило в силу. Он чувствовал, как сквозь него проходят щупальца магической силы, осознавая это по-эльфийски, даже если не осознавал, что они делают.

— В этом нет никакой порчи, — сказала первая фигура в маске.

— Никакой порчи нет, — сказал второй.

— Никакой порчи нет, — сказал третий. Пламя внезапно взметнулось и взревело, и Тириону показалось, что на мгновение оно превратилось в гигантскую фигуру в плаще. Глаза жрецов внезапно вспыхнули, отражая пляшущие языки пламени. Их голоса стали четче, отчетливее и куда менее эльфийскими. Казалось, они были наполнены трансцендентным присутствием, которое ощущал даже Тирион. Он подумал, не собираются ли они произнести пророчество, о котором говорил его отец.

— Этот будет носить оружие Короля-Феникса, — сказал первый.

— Этот будет носить доспехи Короля-Феникса, — сказал второй.

— И оружие, и доспехи, — сказал третий.

— Уходи отсюда и ступай свободно, Кровь Аэнариона, — сказали они в унисон. Пылающее пламя погасло. Ощущение присутствия Бога исчезло.

— Я не проклят, — сказал Тирион. Его голос звучал громко и неловко.

— Вся кровь несет на себе проклятие Аэнариона, хотя бы для того, чтобы передать его своим детям. Ты не несешь на себе заразы зла и хаоса, — сказал второй жрец. Он был уверен, что от ее голоса, что она была женщиной. Теперь она казалась усталой и, конечно же, не более чем смертной.

— И все же, — сказал третий.

— Вы чисты перед взглядом Aзуриана. Ступай в свет его пламени, — сказал первый. Тирион вышел через выход и поднялся по лестнице наверх. Он выбрался на выступ, с которого открывался вид на море. Солнечный свет казался ослепительным после мрака пещер. Чайки порхали прочь от него и садились на большие каменные перила.

Он улыбнулся. Он прошел испытание. Он будет жить среди эльфов. И он будет носить оружие и доспехи Короля-Феникса, если жрецы были правы.

Что они имели в виду? Неужели он станет Королем-Фениксом? Или они просто имели в виду, что он будет носить снаряжение, подаренное ему Королем-Фениксом, и станет Белым Львом, как Корхиен? В любом случае, это не казалось плохой судьбой.

Он поднялся немного выше, и до него дошло, что он даже не чувствовал тяжести знания судьбы, давящей на его душу, пока она не была удалена. Он громко рассмеялся и сделал колесо на карнизе. Он был совершенно уверен, что раньше его никогда не использовали для этой цели. Он посмотрел на солнце, а потом задумался, что же происходит с его братом там, внизу, в темноте.

Старый, залатанный халат был колючим и неудобным для кожи Теклиса. Воздух был спертый, влажный и теплый. В воздухе стоял запах серы, несомненно, исходивший от вулканических источников глубоко под этим местом. Резьба на стенах изображала зловещие, тревожные сцены из жизни Аэнариона, битвы, войны и кровопролития.