Уильям Кинг - Кровь Аэнариона

— И встретится лицом к лицу с Концом Времён.

— И будет сражаться против собственной крови, — добавил третий.

— Против собственной крови, — сказали все трое в один голос. Затем все они упали, как марионетки, чьи нити были перерезаны, и заклинание внезапно прекратилось. Сила внезапно покинула их, и они казались не столько грозными и могущественными волшебниками, сколько измученными духом древними эльфами.

Все они смотрели друг на друга, словно в шоке, и Теклис гадал, что же они видели, какие видения его будущего приходили им в голову. Сражаться против собственной крови? Означали ли они, что он должен сражаться с Тирионом? Конечно, это было невозможно. Этого он никогда не сделает. Он хотел потребовать от них ответов, но часть его, которая была волшебником, уже знала, что они не ответят, и он не мог заставить их.

— В этом нет никакой порчи, — сказала первая фигура в маске.

— Никакой порчи нет, — сказала вторая.

— Никакой порчи нет, — сказал третий.

— Уходи отсюда и ступай свободно, Кровь Аэнариона, — все трое заговорили в унисон. Слабый, с больным сердцем Теклис заковылял вверх по лестнице. Ему потребовалось очень много времени, чтобы добраться до дневного света, выходящего на каменный выступ. Запах моря ударил ему в ноздри, и его затошнило.

Там его ждал Тирион. Его сердце бешено заколотилось. У него закружилась голова.

— Я прошёл, — сказал Теклис и рухнул на землю.

При свете двух лун, сквозь завесу проливного дождя, Н'Кари смотрел на храм Азуриана и злорадствовал. Портал, мерцая, закрылся за ним, когда последний из его последователей вышел из его сияющей поверхности. Впереди в полумраке виднелись туманные очертания огромного зиккурата.

Н'Кари изучал стены глазами, которые видели больше, чем свет. Он осмотрел огромные узоры магии, кружащиеся вокруг святилища. Мощные заклинания, сотканные великими магами во времена высшей магии, но они были стары. Были области, где бесконечная энтропия времени истощила их. Были места, где физические фокусы исчезли, и заклинания были настолько изношены, что они были уязвимы.

Он смотрел на них, видя узоры магии, наложенные на его видение мира. Он видел души своей армии: пурпурные и болезненно-зеленые культисты Нургла, яркие кроваво-красные демоны Кхорната, сиреневые и лимонные демоны Слаанеш. Он увидел золотые от солнца души эльфийских защитников.

Его нынешняя сила исчислялась тысячами демонов. У них будут свои проблемы на священной земле внутри святилища. Сама его чистота затруднила бы им сохранение их нынешних форм в материальном мире. И все же, какое ему до этого дело? Они все равно послужат его целям. Он знал, что сможет сохранить свою форму даже там, внизу. Он все еще был полон энергии, украденной в Вихре.

Он махнул своей огромной клешней. Его последователи откликнулись. Костяные палочки били в барабаны, на которые была натянута эльфийская плоть. Флейты, вырезанные из бедренных костей еще живых дев, издавали ужасные звуки. Медные боевые рога звучали какофонией. Штормовая погода не беспокоила его силы. Они упивались этим.

Ему понадобится вся его магия и все его последователи, чтобы достичь своей цели. Святилище Азуриана было местом, где нечто родственное ему и в то же время противостоящее ему вступало в контакт с этим миром, общалось с его последователями, питалось их поклонением, касалось этого плана своей магией. Это был могущественный враг.

Эта сила будет противостоять ему на каждом шагу, как только он ступит на ее священную землю. Более того, она обладала силой противостоять ему, могла причинить ему сильную боль, изгнать его последователей-демонов, исказить разум и уничтожить тела его смертных почитателей. Ядро этого места было защищено стенами заклинаний, которые затрудняли работу магии, пока он не окажется внутри них.

Но святилище не было лишено слабостей. Стены заклинаний были бы бесполезны без воинов, защищающих их. Камни, в которые была вложена их магия, могли быть разбиты, перевернуты, уничтожены дюжиной физических способов. Разрушение физической основы разрушит сами заклинания.

Было время, когда эльфов хватало, чтобы удерживать такое место, но сейчас их было меньше, чем во времена Аэнариона. Там были слабые места, где он концентрировал свои атаки, заставляя эльфов защищать их и терять жизнь за жизнью, предоставляя эльфам выбор: охранять свою внешнюю оборону или отступать во внутреннее святилище.

И то и другое соответствовало целям Н'Кари. Если они останутся, ему будет легче использовать против них магию. Если они отступали, то без боя лишались доступа к своей внутренней защите.

Элрион смотрел на него безумными, обожающими глазами, его промокшая одежда прилипла к коже. Теперь он был похож на гончую; он жил только ради одобрения Н'Кари. Было бы забавно научить его ненависти, чтобы он обожал и негодовал одновременно. Н'Кари решил сделать это, когда у него будет время.

— Как только я подам сигнал, прикажите всем силам двигаться вперед. Атакуйте ту точку, где стены самые слабые. Втягивайте эльфов в бой на каждом шагу.

— Да, возлюбленный учитель.

— Мы сожрем этих эльфов.

— Будет отпразднован Тёмный Пир.

Слюна капала из уголка рта Элриона и исчезала в каплях дождя, стекавших по его лицу.

Над головой прогремел гром.

Теклис очнулся от кошмара с ощущением, что что-то ужасно не так. Он оглядел грубые каменные стены своей маленькой камеры. Они, казалось, приближались к нему. Тирион оторвался от книги, которую читал. Он сидел, скрестив ноги, возле двери. Последнее, что Теклис помнил, это разговор с ним перед тем, как он потерял сознание. Его брат, должно быть, принес его сюда.

— Значит, ты проснулся, — сказал Тирион. — Это хорошо. Я думал, ты будешь спать вечно.

— Здесь что-то не так. Разве ты не чувствуешь этого? — сказал Теклис.

Тирион выглядел серьезным.

— Что ты чувствуешь?

— Очень близко находится что-то очень могущественное и очень злое.

— Демон? — спросил Тирион.

Пронзительно зазвонили колокола.

— Он здесь, — сказал Теклис.

— Тогда пойдем посмотрим, — сказал Тирион. — С вершины храма открывается прекрасный вид.

Теклис покачал головой.

— У меня нет на это сил. Я останусь здесь.

Тирион пожал плечами и вышел.

Развернулись знамена с руной Слаанеш и символом Н'Кари. Под ними бешено скакали безумные культисты. Обезумевшие от похоти эльфы остановились, чтобы украсть поцелуй у танцующих похотливых демонеток. Горгульи взмыли в воздух под порывами ветра. Мутировавшие берсеркеры мчались к стенам, неся веревки, виноградные лозы и самодельные лестницы, сделанные из магически сплавленных костей.