Гэв Торп - Предъявление обид [ЛП]

В мельчайших подробностях мудрейшие старики говорили о Восьми Вершинах Карака, владениях, которые пали под ударами обеих этих мерзких сил. Окруженные восемью устрашающими горами — Караг-Зилфином, Караг-Яром, Караг-Мхонаром, Карагрилом, Караг-Лхуном, Караг-Наром и Квинн-Виром, гномы считали, что они защищены естественным барьером от нападения, словно стенами. В дни своей славы Карак Восемь Вершин был известен как Королева Серебряных Глубин, Вала-Азрилунгол, и слава этой горы и её великолепие были превзойдены только великолепием Караз-а-Карака, столицы.

Но землетрясения и извержения вулканов, предшествовавшие Войне Гоблинов, разрушили Восемь Вершин, а также многие стены и башни, возведенные там гномами. Почти сто лет орки и гоблины нападали на крепость сверху. Осажденные гномы уже были под угрозой снизу со стороны скавенов, и постепенно они были оттеснены к центру владения, атакованные сверху и снизу.

Последний, гнусный удар был нанесен, когда скавены, мистические инженеры и манипуляторы сырой материи Хаоса, варп-камня, выпустили яды и болезни на осажденных гномов. Чувствуя, что их гибель близка, король Лунн приказал запереть и похоронить сокровищницы и оружейные склады и вывел свои кланы из владения, сражаясь с зеленокожими на поверхности. До сих пор недолговечные экспедиции отваживались проникать в Восемь Вершин Карака в попытках вернуть сокровища короля Лунна, но враждующие племена ночных гоблинов и кланы скавенов уничтожали или пресекали любые попытки проникнуть в глубины крепости.

Такие разговоры омрачали настроение Барундина. Хотя никто еще не поднимал эту тему, он чувствовал, что настроение танов меняется. Они готовились окопаться, как это всегда делали гномы, чтобы отразить угрозу скавенов. Это был вопрос нескольких дней, прежде чем будут найдены первые реальные доказательства того, что скавены были поблизости в каком-либо количестве, и тогда таны предложили бы отложить поход против Дуканкора Гробказ-а-Газана. Барундин хорошо знал, что у них есть на то веские причины, и у него были свои сомнения. Но больше всего он боялся, что импульс, который начал шевелить царство, снова исчезнет.

Барундин был молод по меркам гномов, меньше ста пятидесяти лет, и более старшие головы, чем у него, назвали бы его импульсивным, даже опрометчивым. Его растущая мечта завоевать утраченные рудники, отомстить за отца и смело вести свое царство в будущее, постепенно угасала. Его века, дарованные ему предками, будут связаны с Жуфбаром, наблюдая, как внешний мир падает в объятия орков, его народ боится рискнуть выйти за пределы того, что когда-то было их землями, их горами.

Эти мысли пробудили в Барундине глубокий гнев, скрытый гнев, который дремал в каждом гноме. Там, где седовласые шевелили бородами, ворчали в свои чашки и говорили об утраченной славе прошлого, Барундин чувствовал необходимость искать возмещения, действовать, а не говорить.

Так что король Жуфбара с растущим трепетом ждал каждого донесения из шахт. Таронин Гунгрик взял на себя руководство расследованиями, будучи старейшим и наиболее уважаемым из шахтерских танов. Каждый день он посылал Барундину сводку или докладывал лично, когда это позволяли его многочисленные обязанности.

От каждого рассказа у Барундина сжималось сердце.

Ходили слухи о странных запахах в глубине, о мехе и грязи. Самые опытные рудокопы говорили о странных ветрах из глубин, о странных запахах, которых не было ни в одном туннеле, вырытом гномами. С чувствами, рожденными поколениями накопленной мудрости, рудокопы сообщали о странных отголосках, тонких отзвуках, которые не имели никакого отношения к собственным раскопкам дварфов. На грани слышимости раздавались царапающие звуки и странные шепотки, которые затихали, как только начинали прислушиваться.

Еще более тревожными были рассказы о странных тенях в темноте, черных пятнах во мраке, которые исчезали при свете фонаря. Ни один гном не мог бы поклясться в этом, но многие думали, что на них смотрят красные глаза, и растущее чувство, что за ними наблюдают, пронизывало нижние залы и галереи.

Исчезновения гномов тоже участились. Целые отряды пропали без вести, и единственным доказательством их похищения было отсутствие в зале во время еды. Ни Таронин, ни Барундин, ни кто-либо другой из членов совета не смогли обнаружить закономерности в исчезновениях. Нынешние горные выработки простирались на много миль к востоку, северу и западу, а старые — на несколько лиг.

Это обескуражило Таронина, который обратился к совету Барундина, когда они собрались в очередной раз.

Тан пришел в аудиенц-зал короля прямо с рудников, и на нем все еще была длинная рубаха из громриловой кольчуги и украшенный золотой чеканкой шлем. Его борода была покрыта каменной пылью, а лицо — грязным.

— Это плохие новости, Очень плохие новости, — сказал Таронин, прежде чем сделать большой глоток эля. На его лице появилось кислое выражение, хотя было ли это из-за пива или из-за новостей, которые он принес, неясно.

— Расскажи мне все, — попросил Барундин. Король наклонился вперед, положив локти на стол и подперев бородатый подбородок руками.

— Без сомнения, есть новые туннели, — сказал Таронин, качая головой.

— Туннели скавенов? — спросил Харлгрим.

— Наверняка. От них несет крысиной вонью, и там нашли следы. Мы также начали находить тела, многие из них, некоторые из них немногим больше, чем просто скелеты, очищенные паразитами.

— Сколько туннелей? — спросил Барундин.

— Пока семь, — сказал Таронин. — Семь, которые нам удалось найти. Их могло быть и больше. На самом деле, я держу пари, что их определенно больше, но мы о них не знаем.

— Семь туннелей… — пробормотал Арбрек. Он помешивал пальцем пену в своем эле, обдумывая свои слова. Он поднял голову, чувствуя на себе взгляды остальных. — Семь туннелей — это немалое количество врагов.

Барундин посмотрел на лица членов совета, гадая, кто из них первым упомянет о планируемой войне против гоблинов. Они молча смотрели на него, пока Снорби Тректромми не откашлялся.

— Кто-то же должен это сказать, — сказал Снорби. — Мы не можем выступить против гроби, пока у нас на пороге враг. Мы должны выступить против скавенов, прежде чем сможем справиться с гроби.

Раздался хор одобрительных возгласов, и по выражению их лиц Барундин понял, что они ждут его ответа и готовы к спору. Вместо этого он медленно кивнул.

— Да, — сказал король. — Моя сага не начнется с рассказа о глупом упрямстве. Хотя это причиняет мне невыносимую боль, я отложу войну против Дуканкора Гробказ-а-Газана. Меня не будут помнить как короля, который отвоевал наше далекое королевство и при этом потерял власть. Толпа, собранная для похода, должна быть отправлена в шахты, и мы выкорчуем этих мерзких тварей из нашей среды. Завтра утром я хочу, чтобы отряды воинов отправились вместе с шахтерами в найденные туннели. Мы отыщем их логово и уничтожим его.