Гэв Торп - Предъявление обид [ЛП]

Не дожидаясь ответа, Барундин повернулся на каблуках и вышел из палатки.

Шаги за спиной заставили его обернуться, и он увидел Теоланда, шагающего за ним.

— Король Барундин! — крикнул герольд, и король остановился, ощетинившись от гнева, опустив бледные кулаки. — Пожалуйста, дайте мне поговорить с дядей.

— Я начну атаку, как только вернусь в свою армию, — прорычал Барундин. — У тебя есть именно столько времени, чтобы убедить его в своей глупости.

— Пожалуйста, я не хочу проливать больше крови, чем необходимо, — сказал Теоланд, опускаясь на одно колено перед королем.

— Напомни своему дяде, что он нарушил с нами клятву торгового соглашения, — сказал Барундин. — Напомни ему, что он будет счастлив получить половину сундуков Удерстира в качестве твоего наследства. И напомни ему, что если он попытается встать у меня на пути, то пострадают не только жизни его людей, но и его собственная.

Не говоря больше ни слова, Барундин обошел обезумевшего молодого аристократа и зашагал вверх по склону.

Теперь перед ним выстроилась армия гномов, с севера ее окружали две пушки, а с юга — третья. Кланы собрались вокруг своих горнистов и знаменосцев: ряд мрачных воинов с молотом и топором в руках, растянувшийся почти на триста ярдов.

Приблизившись к своей армии, Барундин вытащил Ворчуна и поднял оружие вверх. Воздух замерцал, когда оружие было поднято в ответ, сверкая в бледном солнечном свете, и гортанное ворчание начало эхом отдаваться по всей армии.

Хранитель Знаний Тагри стоял наготове с открытой книгой обид Жуфбара в руках. Барундин взял его и обратился к своему войску, читая с открытой страницы:

— Да будет известно, что я, король Барундин из Жуфбара, записываю эту обиду перед своим народом, — голос короля был громким и воинственным теперь, когда пришло время расплаты. — Я называю себя обиженным на Барона Сайласа Вессала из Удерстира, предателя, слабака и труса. Своим предательским поступком барон Вессал поставил под угрозу армию Жуфбара и своими действиями привел к смерти короля Жуфбара Трондина, моего отца. Воздаяние должно быть в крови, ибо смерть может быть встречена только смертью. Никакое золото, никакие извинения не могут искупить это предательство. Перед танами Жуфбара и с Грунгни в качестве моего свидетеля, Я даю эту клятву! Я объявляю войну Вессалам Удерстира. Не оставляйте камня на камне от другого, пока они все еще прячутся от правосудия! Не оставляйте никого между нами и местью! Пусть никто из тех, кто сопротивляется нам, не будет наказан иначе, как смертью! Казак Ун узкуль! Казак Ун узкуль: битва и смерть!

Гномы подхватили крик, и с вершины холма долго и громко звучали рога.

— Казак Ун узкуль! Казак Ун узкуль! Казак Ун узкуль! Казак Ун узкуль! Казак Ун узкуль!! Казак Ун узкуль!

Холмы огласились боевым кличем, и все взоры в неглубокой долине внизу были обращены к ним, когда гномы начали маршировать вперед, стуча оружием по щитам, их бронированные сапоги сотрясали землю, когда они приближались.

Грохот пушек сопровождал наступление, что посылали свои снаряды высоко над головами приближающейся армии гномов. Хотя пушки Жуфбара были меньше, чем великие пушки Империи, они были исписаны магическими рунами рунными мастерами, на их боеприпасах были вырезаны ужасные символы проникновения и разрушения. Пушечные ядра тянулись за магическим огнем и дымом, шипя от мистической энергии.

Залп ударил в уже ослабевшую башню, разбив ее тремя мощными ударами, от которых содрогнулась земля. Фонтан разорванного камня взметнулся высоко в воздух, осыпая каменные глыбы и пыль. Стены рядом с разрушенной башней, не выдержав ее силы, прогнулись и начали осыпаться. Крики тревоги и вопли боли эхом отдавались от стен.

Барундин целился прямо в растущую брешь, находившуюся примерно в двухстах ярдах от него, неуклонно продвигаясь по разбитой земле. Случайные пули и стрелы, свистя, пролетели мимо, но огонь из замка был слабым до крайности, и ни один гном не упал.

Люди Конлаха расступились перед толпой гномов, как пшеница перед косой, толкая и торопя друг друга в своем стремлении уйти с линии марша. Кряхтя и пыхтя, гномы перебрались через осадные укрепления, созданные людьми барона Герхадрихта, и хлынули через бреши в земляных стенах и неглубокие траншеи, перестраиваясь с другой стороны.

Прогремел еще один залп из пушек, и южная стена затрещала и задрожала, опрокидывая камни размером с человека на землю, делая зубчатые стены зубчатыми, как сломанные зубы нищего бродяги.

Теперь, всего в сотне ярдов от них, гномы подняли перед собой щиты, стрелы и пули летели в них с большей частотой и точностью. Большинство снарядов, не причинив вреда, отскакивали от щитов и доспехов гномов, но то тут, то там вдоль шеренги дрогнули мертвые или раненые гномы. Слева открылись ворота, и отряд из нескольких дюжин рыцарей выступил вперед. Они быстро выстроились в линию, подняв копья для атаки. Хенгрид отошел от Барундина и приказал нескольким вооруженным пистолетами полкам громовержцев развернуться влево, навстречу новой угрозе.

Король двинулся вперед, теперь уже всего в пятидесяти ярдах от стен, когда еще одно пушечное ядро ударило в замок, его катастрофический удар пробил дыру шириной в несколько ярдов до основания стены. Король увидел копейщиков, собравшихся в проломе, готовясь защищать зияющую дыру.

Грохот копыт слева возвестил о кавалерийской атаке, встреченной треском ружейных выстрелов. Барундин посмотрел в их сторону и увидел, что рыцари надвигаются на громовержцев, которые не потрудились перезарядить оружие, а вместо этого выхватили молоты и топоры, готовые к атаке.

Которая не произошла.

На фланге рыцарей появились Дран и его рейнджеры, вышедшие из зарослей тростника и кустарника на берегу ручья. Держа арбалеты наготове, они быстро выстроились в линию и открыли огонь, не имея возможности промахнуться с такого близкого расстояния. Четверть рыцарей была сбита с ног залпом, а остальные упали, когда их лошади споткнулись о падающие тела и врезались друг в друга.

Не останавливаясь, рейнджеры вскинули арбалеты, выхватили большие двуручные охотничьи топоры и ринулись вперед. Атака была прервана, импульс потерян, и рыцари попытались развернуться, чтобы встретить эту угрозу, но они были слишком дезорганизованы, и немногие из них держали свои копья на полном ходу или двигались на сколько-нибудь быстро, когда гномы-рейнджеры ударили. Под предводительством Хенгрида громовержцы взвалили оружие на плечи и двинулись вперед, чтобы присоединиться к схватке.

Барундин первым ворвался в пролом, ревя и размахивая топором. Наконечники копий безвредно скользили по его инкрустированной рунами громриловой броне, их острия были срезаны взмахом Ворчуна. Когда молотобойцы сомкнули за ним строй, он прыгнул вперед из переплетения камней и дерева внутри бреши, врезавшись, как металлическая комета, в ряды копейщиков, сбивая их с ног. Ворчун вспыхнул, когда могучим ударом короля гномов были отрублены конечности и головы, а когда молотобойцы ринулись вперед, их смертоносные боевые мотыги ломали и крушили, нервы копейщиков не выдержали, и они бежали от мстительных гномов.