Гэв Торп - Предъявление обид [ЛП]

— Мои друзья и родственники, — начал Барундин, поднимая свою кружку. — Благодарю вас всех за то, что вы пришли сегодня и так быстро. Мы собрались здесь, чтобы отдать дань уважения духу Арбрека серебряных пальцев. Сейчас он обитает в чертогах предков, где, я уверен, его советы так же ценятся и ценятся, как и здесь.

Барундин откашлялся и опустил кружку на грудь, сжимая ее обеими руками. Сидевшие за столом подавили стоны, так как знали, что это была «говорящая поза» Барундина, и это означало, что он, вероятно, будет говорить еще довольно долго.

— Как вы знаете, Арбрек был мне как второй отец, — сказал Барундин. — А после смерти моего отца, возможно, был мне ближе всех в моей семье. За те годы, что я знал его, а их было слишком мало, он никогда не стеснялся поправлять меня или не соглашаться с моим мнением. Как и любой настоящий гном, он говорил мало, но говорил то, что думал. Каждое слово, слетавшее с его губ, было таким же искусным и продуманным, как и созданные им руны, и, конечно же, столь же ценным. И хотя ценность такой жизни, как у него, трудно измерить, я бы сказал, что его величайшим даром мне был мой топор, Ворчун. Он ковался им с определенной целью в течение многих лет. Так Арбрек выковывал мою цель за все годы, что я знал его. Без его твердого руководства, его неодобрительных взглядов и этих странных моментов похвалы я, возможно, никогда не преуспел бы в качестве короля. Хотя мои спутники и советники — утешение для меня, и их мудрость всегда была услышана — именно слова Арбрека Сильверфингера мне сейчас очень не хватает. И поэтому я прошу вас, вожди Жуфбара, поднять свои чаши в благодарность Арбреку и его деяниям в жизни, а также его памяти теперь, когда он ушел.

Не было ни хриплых возгласов, ни громких заявлений. Компания поднялась на ноги, подняв кружки над головами, и все как один провозгласили: «За Арбрека!»

Барундин отхлебнул эля — не столько для того, чтобы взбодриться, сколько чтобы поднять тост в память о погибшем повелителе рун. Пока остальные гномы усаживались, он продолжал стоять, снова приняв прежнюю позу, крепко держа перед собой кружку.

— Я был королем Жуфбара в трудные времена, — сказал он толпе. — Мы воевали и сражались с подлыми врагами, чтобы защитить свое королевство и свою честь. Я горжусь тем, что являюсь вашим королем, и мы многого достигли вместе.

С минуту он стоял молча. Он не был уверен насчет следующей части своей речи, хотя и репетировал ее много раз. Наконец он глубоко вздохнул и снова заговорил:

— Но есть один долг короля, который я не выполнил, — сказал Барундин, к явному удивлению своих гостей. — Я здоров и нахожусь в расцвете сил, и хотя я ничего так не хочу, как стать вашим королем на века вперед, есть время, когда каждый должен смотреть в лицо своему собственному будущему.

К этому времени гномы окончательно растерялись и с недоумением переглядывались, перешептываясь и поднимая брови. Некоторые недовольно нахмурились, услышав поддразнивающую речь короля.

— Я думаю, что Жуфбару нужен наследник, — сказал Барундин под смешанные вздохи, вздохи и хлопки. — Я возьму себе жену и подарю Жуфбару будущего короля или королеву, как сочтет нужным природа.

— Я согласна! — раздался голос из глубины зала.

Гномы обернулись и увидели Тильду Стаутарм, стоящую на своей скамье. Ее предложение было встречено смехом, в том числе и ее собственным. Тильде было почти восемьсот лет, у нее было семеро собственных детей, и у нее не было ни одного настоящего зуба, хотя ее рот был заполнен позолоченными вставками. Теперь, после смерти своего мужа более семидесяти лет назад, она стала грозой холостых танов клана Дурскинссонов.

— Ваше предложение я должен с благодарностью, но вежливо отклонить, — сказал Барундин с усмешкой.

— Как хочешь, — сказала Тильда, допивая содержимое своей кружки и снова садясь.

— Я отказываюсь не по личным причинам, а по принципиальным, — продолжал Барундин. — Я намерен жениться на невесте не из Жуфбара, чтобы укрепить наши родовые узы с другим холдом. За все время моего правления мы по большей части сражались в одиночку, потому что это были наши войны. Однако времена сейчас не самые комфортные, плохие новости растут с каждым месяцем. Я боюсь времени, когда сила одного только Жуфбара не сможет сдержать врагов, которые придут против нас, и по этой причине я ищу союза с одним из других великих кланов, чтобы связать их будущее с моим, и через это обеспечить безопасность Жуфбара для будущих поколений.

Хотя послышалось несколько разочарованных стонов танов, которые, возможно, надеялись, что Барундин выберет себе жену из их клана, по большей части это заявление было встречено одобрительными хлопками. У гномов была давняя традиция заключать браки между кланами и холдами, заключать торговые сделки, возобновлять клятвы, а иногда, хотя и редко, даже по любви.

— Утром я пошлю гонцов в другие крепости, — объявил король. — Да будет известно всем королевствам гномов, что Барундин из Жуфбара ищет невесту!

В ответ раздались радостные возгласы и аплодисменты, даже от тех несчастных гномов, чьи надежды сначала возродились, а потом рухнули. По крайней мере, королевская свадьба будет означать гостей, а гости всегда привозят с собой золото.

Прошло несколько месяцев, прежде чем первый из ответов вернулся в Жуфбар. Кузен короля из Карака Кадрина предложил руку своей дочери, как и несколько других танов из холда.

Из Караз-а-Карака главы крупных горнопромышленных и торговых кланов предлагали Барундину щедрое приданое, чтобы он ухаживал за их дочерьми и племянницами, в то время как единственное предложение Карак-Хирна обещало Барундину шахту в Серых Горах. Неделя за неделей прибывали другие, и Барундин поручил все это Хранителю Знаний Тагри.

Были посланы декларации и истории, восхваляющие честь и добродетели будущих кланов и невест, и для каждого из них Тагри искал в записях Жуфбара общую историю с кланами, умоляющими короля. Некоторых сразу же уволили за то, что они были слишком бедны или не того сорта. Другие сделали второй этап отбора, и слуги короля были посланы, чтобы поговорить непосредственно с танами, делающими предложения, не в последнюю очередь, чтобы доказать существование предполагаемой невесты.

Отчеты об этих экспедициях по установлению фактов начали поступать, приносимые бегунами и гирокоптерами из-за края мира и серых гор. Некоторые включали картины самых красивых кандидатов, нарисованные агентами Барундина, чтобы король сделал свой выбор.

Прошел почти год после его объявления, Когда Барундин сузил круг подозреваемых до полудюжины девушек, и тогда началась настоящая торговля кобылками. Были подняты вопросы о приданом и свадебных расходах, о плате воинам Барундина за сопровождение невесты в Жуфбар и многие другие финансовые детали, которые Барундин и его советники тщательно изучали, перечитывали и проверяли бесчисленное количество раз.