Рэй Кетов - Путь черпия

— Прикройте!

Снова просвистел болт. Железный наконечник впился в живот тучного мужчины. Недовольно вырвав древко, разъярённый толстяк с удвоенной силой навалился на решётку. С перекладин посыпалось каменное крошево. Ещё пара подобных толчков, и последняя преграда падёт.

Епископ подбежал к Артуру. Взял под руку, намереваясь оттащить с линии огня.

— Всё в порядке. Справлюсь, — черпий протёр слезящиеся глаза и поднял с земли облепленный вчерашним ужином молот. — Иду Бен!

Второй удар дался легко — улучив момент, Артур всадил плоский боёк в череп подстреленного пустоголового. С трудом удерживая пляшущую рукоять, он дёрнул её на себя. Часть лицевого отдела с хрустом вывернулась наружу, обнажая почерневший от болезни мозг. Обмякшая туша осела, перекрыв собой треть дверного проёма.

Натиск спал и вскоре сошёл на нет. Тоннель за решёткой на три ярда в глубину был завален окровавленными телами. Осаждённые одержали свою первую победу.

Прошло два часа, как последний пустоголовый свалился замертво. Второй атаки так и не последовало, но это несильно радовало затаившихся в крипте людей. Они находились в относительной безопасности, но в то же время не имели возможности отступить или сменить местоположение. За дверью–решёткой лежала источающая зловоние куча трупов, а напротив, за ржавой дверью, до сих пор копошились сколопендры, медленно перерабатывая останки своей жертвы.

Артур обдумывал возможные варианты побега с крипты. Как ни крути, их было два: растаскивать трупы и подниматься в церковь, или прорываться через грот. И то, и то равносильно самоубийству. Мысли черпия постоянно возвращались к алтарю и находящейся за ним стеной с урнами.

— Как ты, дружище? — Бенджамин устроился рядом с развалившимся на сгнившей скамье Артуром.

— Вчера было лучше, — черпий откинулся назад. Каменная стена приятно холодила затылок. — Из головы не выходит тот толстяк.

— Тоже не знаешь, как разместить нового скелета в шкафу?!

Артур открыл было рот, чтобы ответить, но почему–то решил промолчать. Что здесь скажешь? Прав сын фермера с Хиршта. Прав. Самое страшное не в том, что скелет большой, а в том, что шкаф вовсе не шкаф, а маленькая прикроватная тумбочка. В такой даже косточку не утаишь, не то чтобы…

— О чём они интересно думают? — Бенджамин тоже откинулся на стену.

— Что?

— Я имею в виду, что у них творится в голове? У заражённых пустоумием. У них же раньше тоже были мысли. Как у нас. А потом в одночасье бах… и нет мыслей. Как можно ходить, есть, бежать и при этом ничего не думать?

— Пусть об этом заботятся мозгоправы из Галифаста. Не зря же они столько зарабатывают. Скажи лучше, как связаны между собой клирики–отступники и агрессивная толпа безумцев?

— Ну так епископ же говорил, что это дело рук противников пара. Что думать–то?

— Ага. Клирики стали отступниками, потому что им впихнули в голову всякую сектантскую ересь, а пустоголовым как это впихнёшь? Если их ничего, кроме как бродить и визжать не интересует.

— Хочешь сказать, что это просто совпадение?

— Не знаю я ничего, — Артур снова уставился на стену с урнами. — Ты когда–нибудь видел двадцатифутового человека?

— Ещё бы. У меня сосед таким был. И ел за пятерых… — Бенджамин осекся. Он вдруг вспомнил, что явилось в церкви, когда черпий запустил в пролом горящий сук. — У меня из головы совсем вылетело. Ты про того великана?

— Нет, про твоего соседа. Дубина! Психи его почему–то не трогали.

— Может он руководил ими? — Бенджамин резко выпрямился и посмотрел другу в глаза. — Командир армии психов! Это вполне возможно. Те же раньше спокойными были, да и в такую стаю никогда не собирались. А сейчас разве что строем не ходят.

— Стая… — вдумчиво произнёс Артур. Его внимание обратилось в противоположный угол крипты, где пресвитер Максанс, сильно жестикулируя, что–то объяснял епископу. — Или рой.

— Прошу прощения, — раздумья прервал вышедший из полумрака юнга. — У вас остались ещё факелы?

— Нет. Посмотри в чаше.

— В том то и дело, что в чаше всё прогорело. Епископ поручил мне найти факелы или на худой конец, дрова.

— Откуда им здесь быть?

— Ваша скамья, — юнга многозначительно посмотрел на почерневшую от плесени деревянную лавку.

— Ах да, конечно, — черпий стремительно встал, отчего скамья сыграла и Бенджамин едва не свалился наземь. — Мы поможем донести. Вставай Бен.

Втроём они подтащили тяжёлую дубовую скамью поближе к чаше и начали разбивать её на части. Право, что у черпия под рукой был старый молот. Несколько размашистых ударов и тяжёлое сиденье лишилось толстых коротких ножек.

«Черпий», — голос монаха прозвучал над самым ухом. Артур подпрыгнул на месте и чуть не выронил молот. Он резко обернулся, ожидая увидеть что угодно, но только не пустоту. Позади никого не было! Взгляд потянулся к дальнему углу, туда, где совсем недавно монах о чём–то спорил с епископом. Лицо старика было сокрыто в тени просторного капюшона, но Артур мог поклясться, что прекрасно видел, как потрескавшиеся губы раскрылись и над ухом снова прозвучало: «Подойди, черпий».

Артур передал молот Бенджамину и с опаской приблизился к ожидающим его священнослужителям. По выражениям их лиц было видно, что они только–только пришли к компромиссу, на который одна из сторон пошла неохотно. По–видимому, это был нахмуренный Брюмо.

— Пресвитер Максанс, как вам это удалось? — голос Артура дрожал от возбуждения. Ранее ему не приходилось видеть подобных фокусов.

— Мистер Эдельманн, вам ещё многое предстоит узнать о природе божественного пара, — старик взглянул на недовольного епископа и продолжил. — Твои урны пусты и больше не помогают своему носителю. Что ты намерен делать?

Вопрос поверг Артура в шок. Что он намерен делать? А что, в принципе он может сейчас сделать со своими урнами? Обилие эмоций и разбушевавшиеся чувства полностью отключили критическое мышление. На ум не пришло ничего лучше, как заявить о том, что в последние двадцать минут не давало ему покоя:

— Воспользоваться древними урнами из крипты.

— Когда всё это закончится, я определённо знаю, что сделаю в первую очередь, — впервые за долгое время епископ Брюмо развеселился. — Кардинал обязательно должен узнать, как обучают его черпиев. Вот так образец!

— Нет, черпий. Потрясения выбили всю твою память? У каждой урны только один носитель. Одна урна — один носитель. Всё! И как бы охотники не гонялись за церковными реликвиями, изменить они это не в состоянии. Похищенные урны будут интересны лишь скупщикам околорелигиозного барахла, чтобы в дальнейшем перепродать их недалёкому умом коллекционеру.