Глен Кук - Дракон не спит никогда [litres]

Блаженный хмуро посмотрел на Нио:

– Пусть эти ублюдки ворчат сколько угодно. Я не сдвинусь с места, пока все не будет готово. Не хочу ничего оставлять стервятникам Провика или сторожевикам. Эй, Кейбл!

– Да?

– Как дела с данными? Сторожевик не повернул назад, но это еще не значит, что они ничего там не нашли. Так ведь?

– Не думаю. Я не обнаружил никаких пустот, которые могли бы привлечь их внимание.

– А сейчас ты чем занят?

– Пытаюсь понять, как доставить наших гостей на Трегессер-Горату.

– Кто-нибудь заподозрит неладное, если я появлюсь с подружкой-артефактом?

– Нет.

– Значит, с одной уладили.

– Артефакты приходят и уходят. А воин-ку – нет.

– Здесь все в твоих руках. А где Тина, Нио?

– Пытается затолкать все в лихтер.

– И загрузила все, кроме живого багажа, – послышался голос с его запястья. – Вы идете?

Блаженный огляделся:

– Мне все время кажется, будто я что-то забываю.

Нио хмыкнул. Кейбл молчал, пока они не оказались на стартовой платформе. Но то, что он сказал, Блаженному не понравилось.

– Рано или поздно нам придется подключить к этому Провика. Ничего не поделаешь.

– Черт побери, это означает, что мы все ему отдадим!

– Кто-то из его людей наверняка окажется на страннике. Кто-то постоянно будет крутиться рядом с нами. Нет никакого способа спрятать от него ку.

Первой, кого Блаженный увидел на борту странника, была та женщина, с которой Провик в последний раз появился в Пилоне.

Она загадочно улыбнулась ему.

Н. Этоарция-3. Высший город Трегессер-Хиксалаг.

Миф Воргемут усмехнулся. Ему доводилось видеть Нижние города и поприятнее.

Высший город был затейливо украшен. Какой-то дурацкий праздник, значения которого Воргемут не понимал и не желал понимать, хотя сам же и устроил прием для сливок общества Трегессер-Хиксалага.

«Немногим лучше подонков из Трегессер-Гораты», – подумал он, продолжая улыбаться.

Воргемут окинул взглядом Высший город, снова усмехнулся и вернулся к гостям. Местные обитатели не обращали на него внимания. Можно спокойно улизнуть, чтобы принять дозу вдали от посторонних глаз.

Он так и сделал.

Но только собрался втянуть из баночки «Джейн» – чистейшего «натурального голубого», – когда вдруг понял, что он здесь не один. К нему приближался черный силуэт.

– Какого черта? Кто вы?

Эта фигура почему-то вызывала у него тревогу. Он попятился к двери.

– Давай, Миф, нюхни.

– Валерена? Что ты здесь делаешь?

– Не отвлекайся, Миф.

Воргемут покосился на полуметровый ствол распылителя. Пуля из спрессованного натрия могла выжечь его мозг без всякой надежды на восстановление.

Он втянул дозу. Эйфория наступила мгновенно.

– Теперь другой ноздрей.

– Но я же тогда совсем отключусь, – запротестовал он испуганным, но с каждым словом становившимся все более вялым голосом.

– Нюхни, Миф.

Он нюхнул. Разве у него имелся выбор?

Через две минуты он уже не мог встать самостоятельно. Женщина в черном помогла ему подняться. Затем подвела к перилам балкона, на которые он смог опереться. Она уронила баночку с «Джейн». Целое состояние рассыпалось по полу. Воргемут не заметил этого.

– Прощай, Миф.

Она нагнулась, приподняла его ноги и перебросила безвольное тело через перила.

Сначала он хихикал, радуясь ощущению полета. А потом и вовсе перестал что-либо делать. Навсегда.

Призрак «Траяны» суетился и безостановочно болтал, вымотав военконсулу все нервы. Зато он узнал о фантомных фантомах даже больше, чем хотел бы.

Призрак так ничего и не понял.

Военконсул не нашел никаких разрывов в оболочке ядра «IV Траяны». Поглотив весь экипаж и заключив его в единую личность, «Траяна» сделалась неврастеничным и одиноким, но не больным короблем. Ткань ядра осталась совершенно стерильной.

Валерена проснулась с уверенностью, что с ней что-то не так. Она повернулась на бок. Мальчишка вскочил и умчался прочь.

Ее Другие тоже спали. Некоторые сняли скафандры. У мальчишки, сидевшего на корточках рядом с одной из них, отчетливо была видна эрекция.

Из пересохшего горла Валерены вырвался смешок. С ним все понятно.

Ей ужасно хотелось пить.

Она надолго припала к трубке своей фляги, затем проверила время.

Прошло двое суток? Прямо какая-то ночь под Эльфийским холмом. Не стоило удивляться, что она так отвратительно себя чувствует.

Однако ничего дурного с ними не случилось. Валерена предположила, что их изучали, но как и зачем – неизвестно.

Она поела. Еще раз приложилась к фляге. Будить Других Валерена не стала. Она следила за мальчишкой, который перебрался на консоль между ними, но отступать дальше не спешил.

– У тебя есть имя?

Никакого ответа.

– Ты здесь один?

Скучающий ребенок, играющий в боевом центре, прекрасно объяснял инцидент со стрельбой. Она не впустила в голову более серьезные вопросы, превращавшие все, что с ней происходило, в нечто сюрреалистическое.

Нужно сосредоточиться на ближайшей достижимой цели. Поймать мальчишку и поскорее уходить отсюда.

Она медленно поднялась. Он приготовился к бегству, но пока оставался на месте. И зачарованно наблюдал, как она снимает скафандр.

Это был лишь вопрос времени, когда мотылек опалит крылышки в пламени свечи.

Что-то странно волнующее и даже эротическое было в происходящем. Она и сама этому удивилась. Совокупления давно стали для нее не более чем отчаянными разовыми событиями, короткими и обычно безуспешными попытками убежать от действительности.

Четыре Другие уже проснулись, когда Валерена привела мальчишку. Он уже принадлежал ей. Или любой из женщин, которая захочет им манипулировать.

Она устроилась на полу и притянула его к себе.

– Это Тавн. Он просто чудо. – Она провела пальцем по внутренней стороне его бедра. Мальчишка отозвался мгновенно. – Он будет делать все, что мы захотим, до тех пор, пока мы будем делать то, чего хочет он.

– Артефакт? – спросила одна из Других.

– Что-то вроде этого. Органическая голограмма, проецируемая подсознанием сторожевого корабля. Нам попался очень похотливый сторожевик.

– Хочешь сказать, что, сношаясь с этим ребенком, ты сношаешься со всей этой чертовой машиной?

– Насколько я понимаю, да.

Похоже на то, что Дом Трегессеров мог завладеть сторожевым кораблем с помощью простейших сексуальных манипуляций.

Может быть, и так.

Она многого пока еще не знала. Куда подевался экипаж? Почему сторожевой корабль торчит здесь, словно брошенный? Почему он в таком плохом состоянии?

Она опустила руку на колено мальчишки. Он все ей расскажет.