Глен Кук - Дракон не спит никогда [litres]

Корабль Говорящих с Богом поджидал на второй остановке. Он доставил сведения о том, что десантники Трегессеров переиграли внешников в двойной игре в Хемебукской нейтральной зоне.

Внешники не стали раздувать из-за этого шум. Однако Тортил не сомневался, что позже они постараются отыграться. Ему оставалось только поддерживать их мнение о том, что он еще не исчерпал свой лимит полезности.

Конвой проделал долгий путь по ближним пределам империи внешников и вырвался из Паутины в самом диком сорном пространстве, какое Тортил когда-либо видел.

Межзвездный газ и пыль сбились здесь в такие плотные облака, что Галактику снаружи невозможно было рассмотреть. Отдельные потоки двигались настолько быстро, что их электромагнитные голоса сложились в нескончаемый крикливый хор. Безумные гравитационные приливы разрывали во все стороны облака газа, пыли и холодной материи размером от песчинки до планетоида. В самом сердце этого хаоса находилась тройная система, состоявшая из черной дыры, нейтронной звезды и живой гигантской звезды, которую выворачивало наизнанку при каждом обороте в быстрой орбитальной пляске, искажавшей саму ткань пространства. Облако было не больше пяти световых лет в поперечнике, однако Тортил сумел невооруженным глазом разглядеть с десяток других звезд и протозвезд. Их сияние освещало пыль, создавая пряди гирлянд, которые сплетались в огненную бурю, охватывающую все небо.

Четырнадцать нитей вели в этот водоворот. Ни одна не была закреплена.

Провик был заинтригован увиденным. Он полагал, что знакомство с местными условиями откроет ему какие-то тайны Паутины, изучение которой стало для него чем-то большим, чем хобби, хотя и меньшим, чем мания.

– Говорю тебе, Кез Маэфеле, если мы выживем сейчас, я могу уйти в отставку. Чем старше я становлюсь, тем ясней вижу, что ради всего этого не стоит беспокоиться. Шайк с радостью займет мое место. Я уступлю ему. А потом возьму путешественник и отправлюсь в свободное плавание, чтобы попытаться понять, что такое Паутина, откуда она взялась и так далее.

В его глазах блеснуло искреннее возбуждение.

– Достойное занятие, – ответил Тортил.

Но не слишком оригинальное. Паутина интригует всякого, кто хоть однажды побывал в ней, независимо от расы.

Насколько было известно, Паутина существовала всегда. Но объяснить ее не могла ни физика, ни космология, ни наука, ни религия. Паутина не имела естественных прав на существование. Она не могла действовать так, как действовала. И все же она имелась.

Одна из загадок Паутины заключалась в том, что никто не находил ее самостоятельно. Каждая раса получала доступ к ней от другой, уже использующей Паутину, чтобы преодолеть железную тиранию фотона.

Черт возьми, дело обстояло точно так же, как с самой Вселенной. Как глубоко ни копай, все равно не доберешься до первопричины.

– Достойное занятие, – повторил Тортил. – Но я не слышал, чтобы кто-то добился в этом значительных успехов. Даже сторожевик Валерены, столетия потративший на изучение Паутины, сумел лишь составить карту еще неизведанного пространства.

Провик хмыкнул. Он не желал слышать о том, что его мечты неосуществимы.

Конвой медленно углублялся в сорное пространство, подняв щиты и ориентируясь по радиомаякам. Помехи были настолько плотными и непредсказуемыми, что ни на какие карты уже не приходилось рассчитывать. Спустя два дня после того, как они покинули глухой конец, караван добрался до вращающегося цилиндра станции в расчищенном от опасной холодной материи кармане.

Как убедился Тортил вскоре после прорыва, внешники поверили в то, что полностью контролируют его. Они начали подкармливать его такими сведениями, за которые военконсул убил бы любого. Это давало Тортилу лучшие шансы на успех. А также гарантировало, что внешники не собирались его отпускать. Никогда.

– Теперь мы знаем, как они раздобыли такое невероятное количество редких металлов, – заметил в какой-то момент Провик. – Должно быть, звезды взрываются здесь постоянно.

Станцию облепило несколько десятков кораблей. Они демонстрировали различные концепции судостроения нескольких рас. Среди них преобладали тонкие, скоростные корабли-убийцы внешников-людей. В стороне, слишком массивные, чтобы их можно было посадить на станцию, дрейфовали три тяжелых крейсера, которыми управляли сами Говорящие с Богом.

Рядом полным ходом шло строительство.

– Они готовят здесь последний редут, – догадался Тортил. – Похоже, внешники без ложного оптимизма смотрят на свои шансы в этой войне. Жаль, что ку не имели выхода к такому региону, как этот.

– Почему? – спросила Полночь, напуганная яростью космического хаоса.

– Тогда бы мы все еще сражались. Сторожевики не смогли бы истребить нас на корню. Они ничего не смогли бы сделать, кроме как сдерживать нас, и на это постоянно требовалась бы половина их флота.

Внешники понимали, что не могут победить. Они наняли его, чтобы выиграть время для постройки в сорном пространстве тайного убежища с целью проведения ритуалов своей темной веры.

Говорящих с Богом не слишком беспокоила потеря империи. Эта боль терзала их рабов-союзников из человеческой расы.

Сорное пространство не станет для них спасением. Тем, кто отступит сюда, придется спрятаться гораздо глубже, чем окрестности этой станции. Им придется постоянно пребывать в движении среди хаоса материи. Операции снаружи потребуют длительных, измеряемых месяцами переходов по звездному космосу к глухим концам.

Догадываются ли люди-внешники, что их хозяева собираются бросить их?

Само существование этого места и стоявшие за ним планы уже говорили о многом. Например, о том, что Тортил угодил в зубы еще одной нравственной дилеммы.

Организовать разрушение Звездной базы так, чтобы Канону для выживания пришлось бы радикально измениться, совсем не то же самое, что разрушить ее ради сохранения этого отвратительного хищнического культа.

Он оглянулся на Валерену, Блаженного и Провиков, словно в поисках озарения… и нашел его. В том, кем они были. В том, кого они представляли. Одно из величайших бедствий Канона через их алчность могло стать благословением.

В этом сорном пространстве находились невообразимые богатства. Пусть же Дома сражаются во тьме за обладание ими.

– Это место может на долгое время стать нашим пристанищем, – сказал он. – Остается только надеяться, что не последним.

У внешников имелись куда более насыщенные планы, чем у Тортила, и он едва успел осмотреть свои апартаменты, как его тут же отправили работать.

Сердцем станции являлся главный военный штаб. Его предоставили в полное распоряжение Тортила. Весь персонал и все ресурсы отрядили на исполнение его замысла. Ему показали, что и как работает, обеспечили командой переводчиков и велели приступать к делу.