Глен Кук - Дракон не спит никогда [litres]

Трегессеры с самого начала испытывали почти суеверный страх перед историей этого мира, уходящей так глубоко в прошлое, что здесь развились три независимые разумные расы. Может быть, даже четыре, если то, что лежало там, внизу, было местного происхождения.

– Когда-нибудь я туда спущусь, – решительно заявил Кейбл Блаженному.

Нио поднялся и встал рядом с ними, борясь с собственной фобией, пусть и не такой сильной.

Ущелье было таким огромным, что только передний план казался реальностью. Отдаленные участки не давали ощущения глубины резкости. Они больше напоминали рисованные декорации.

Танец перекрещивающихся молний прекратился. Эхо затихло.

– Если ты в самом деле пойдешь, я хочу пойти с тобой, – сказал Нио. И оглянулся на Блаженного. – Ты собирался что-то сказать.

– Здесь много разного замешено. Включая и мое эго. Это лучший для меня способ занять кресло председателя.

– Как ты можешь его занять, если оно уже твое?

– Кто об этом знает? Мы. Валерены. Лупо. Его подружка. Но только не директорат. Они не знают даже, какой сейчас год. Лупо ничего им не рассказывает.

Нио вздохнул. Эту часть он понял. Провик улетел. Валерены могут сделать свой ход, поскольку директорат не знает об Истинной Валерене.

– Кто управляет Домом, Нио?

Бофоку пожал плечами.

Шайк сосредоточенно разглядывал ущелье.

– Лупо Провик, – ответил Блаженный на собственный вопрос. – Валерены защищают его спину от директората. Он решает все. И не сделал ничего ужасного, если не считать того, что он один заинтересован в этих тайных играх.

Может быть, я и председатель, но он ничего мне не позволяет. И не думаю, что когда-нибудь его хватка ослабнет. Проживи мы хоть тысячу лет, он все равно останется регентом, потому что мне нужно учиться.

Огненная битва молний прорвалась в ущелье. Свет и тень гонялись друг за другом.

После недолгого молчания Кейбл высказал то, что, вероятно, думал и Нио:

– Бодаться лоб в лоб с Лупо Провиком – это не очень мудро, Блаженный. Многие встретили так преждевременную смерть.

– Я думал, что один Кейбл стоит многих Лупо.

– На беговой дорожке – возможно. Но не в драке. Я переменил мнение о нем, после того как он со своей подружкой сделал тех парней, когда Другие пытались убрать нас.

– Эта женщина и меня заинтересовала, – усмехнулся Блаженный. – Жаль, что он заберет ее с собой.

Кейблу было неуютно. Он считал, что Провик слишком поспешно принял предложение внешников. Может, хотел обеспечить себе прикрытие? Или настолько доверял Т. В. Трайс?

– Блаженный, ты помнишь Раш Норим?

Застывший взгляд. Компьютерный разум запустил поиск файлов.

– Губернатор с М. Шрилики, которую мы сменили.

– Ты пристроил ее в Пилон. На случай, если нам понадобятся друзья оттуда. Она получила должность среднего уровня в службе безопасности. Хорошо бы тебе связаться с ней.

– Мы не должны спешить, – возразил Нио. – Провика не будет здесь долгое время.

– Если мы возьмемся за это, нужно все сделать правильно, – сказал Кейбл. – Не так, как всегда получалось у твоей матери.

– Мы и сделаем правильно.

В ущелье заиграли молнии. Зрелище было не таким впечатляющим, как то, что происходило под замком. Валерена построила его там, где построила, потому что выступ открывал вид на самые необузданные разряды.

Шайк отшатнулся от ограды и прикрыл глаза. Это был единственный способ убедить свои руки в том, что им ничего не грозит, если они отпустят перила.

– Свяжись с ней, Блаженный.

– А как насчет Тины? – спросил Нио.

– С этого дня она будет держаться в тени, – ответил Блаженный. – Она больше не с нами. Мы по-прежнему остаемся ее друзьями, но не забывайте, что ее верность теперь принадлежит не нам.

– Да. И это очень грустно. Эй, Кейбл, подожди!

Шайк направился в замок, чтобы успокоиться. Он остановился, но не стал оборачиваться. И как только Нио догнал его, двинулся дальше.

– Я все еще не понимаю, – сказал Нио.

– Не думаю, что это важно. Он так захотел. И для него это имеет смысл.

Нио хмыкнул:

– Как он теперь обойдется без Полночи?

– Символический жест. Показать, что стал взрослым. Он выбросил последнюю свою игрушку. И я подозреваю, что его пугала ее хватка. Он рассудил, что это принесет меньше боли.

– Не говоря уже о том, что ее присутствие там поможет удерживать его Другого в нужном направлении.

– Именно так. Возможно, так. Мы не знаем, кто там кому принадлежит.

Кейбл прошел в свою комнату, сел за письменный стол. Вставил запись в проигрыватель, откинулся на спинку стула и принялся грызть заусеницу. На записи не было ничего необычного, просто Тина нянчилась с Пласидией.

Тортил не находил себе места, жалея, что не оказался на «Антоне Трегессере» вместе со своими сородичами. Однако внешники были не настолько доверчивы. Его сторонникам дали двух пилотов-внешников, надавить на которых было невозможно. Сам Тортил и заложники находились под присмотром сотни бойцов на путешественнике с фальшивыми идентификационными данными. Советники безопасно расположились на другом путешественнике, также замаскированном, за исключением нескольких человек, улетевших на четвертом корабле, чтобы обсудить план с Говорящими с Богом.

Его сторонники ожидали возвращения курьера, готовые открыть огонь, если ответом будет «нет». Они подобьют путешественник Тортила и попытаются взять его на абордаж, прежде чем внешники успеют расправиться с заложниками. Они расправятся с делегацией внешников, сколько бы боли это ни принесло.

Солдаты-внешники держались в стороне от него, но не выпускали из вида. Тортила они не беспокоили. Он провел бо́льшую часть жизни в окружении врагов.

Его тревожила Полночь.

Его блуждания привели к встрече с ней лицом к лицу.

– Ты избегаешь меня, Тортил.

– Да. Я не знаю, как сделать так, чтобы ты поняла.

– Почему ты так поступаешь? – спросила она, не обращая внимания на его слова. Она не просила объяснений, а обвиняла его, задав вопрос, на который у него не было приемлемого ответа.

– Потому что я такой, каким должен быть. Как и у тебя, у меня нет выбора. – Он понимал, что для нее эти слова должны иметь смысл. – Я создан, чтобы сражаться с драконом.

Полночь не могла осмыслить долгосрочный план. Она жила в вечном сегодня, с весьма смутным ощущением будущего, отдаленного лишь на несколько дней, и не могла мысленно охватить более далекое прошлое. Помнила ли она военконсула и Мерод-Шен? Она никогда не говорила об этом. И перестала спрашивать о том, что случилось с Янтарной Душой.

– Ты должен это делать, даже если твоя борьба послужит еще большему злу?

Возможно, она и не озаряла Вселенную сиянием своего разума, но умела пронзать его сердце трудными вопросами. Он сделал единственное, что она всегда понимала: обнял ее.